Люди Приземелья (сборник) - Владимир Михайлов

Кедрин стиснул кулаки: таким невозмутимо-скучным был голос монтажника в тот миг, когда впору было кричать от ужаса перед тем, что человек собирался сделать.

– Может быть, все мы страдаем галлюцинациями? Чушь, конечно. Но если запах в скваммере все-таки есть, а в пространстве его нет, то он, конечно, возникает именно в скваммере. Почему – я не знаю, да и никто не знает. Тогда источник надо искать вовсе не там, где пытался найти я. Значит, и сейчас мы защищены от запаха не более, чем в начале работы. Сколько часов мы уже потеряли?.. А ведь восемь больше одного, а, ребята?

Он даже засмеялся, Слава, хотя не над чем было смеяться. Потом оборвал смех и сказал:

– Представляю, как обозлятся медики. Я им испорчу статистику… Ну, ладно, монтажники. Схема такова: я разгерметизируюсь, держа нижними руками прибор у дверцы. Воздух пойдет наружу и с ним пахнущее вещество. Остальное прочтете на ленте прибора. – Он помолчал. – Ну, как говорит Гур, мои неунывающие друзья, держитесь: не стоит, право…

Щелкнуло, раздался свист и наступила тишина. Она продолжалась долго, пока электронная игла не обежала весь кристалл и не отключилась.

– Что же показал прибор? – внезапно крикнул Кедрин. Он закричал, как будто умолкнувшая запись могла ему ответить. – Был запах в скваммере? Или нет?

Он опомнился; хорошо, что никто не слышал. Но ответ необходим. Где видеофон? Да где же?.. Вот он, под рукой. Какой шифр Гура по общей связи?

4

Гур возник на экране и высоко поднял брови, увидев Кедрина.

– Тоска охватила его, и он дрожащими руками набрал номер, – сказал Гур. – Так что же?

– Что показал прибор у Славы?

– Запах был…

– Но откуда же?..

Гур пожал плечами.

– Значит, теория Славы рухнула?

– Как сказать… Теории нет, но могу познакомить с размышлениями по этому поводу некоего прогносеолога. Начну с аналогий. Держа в руке алмаз, можешь ли ты сказать сразу, кем он создан: природой или человеком?

– Нет.

– Но лет двести с лишним назад ты бы не сомневался: тогда ничего не знали о возможности создать алмаз искусственно. Так и с источником предполагаемого запаха.

– Прости, но это ненаучно.

– Прощаю. Ты хочешь сказать, что нет фактов? Да, они нам неизвестны. Но иногда я перешагиваю через неизвестные. Однажды – мы знаем – запах пришел после вспышки на орбите Транса. Значит, было какое-то излучение, против которого наши скваммеры оказались беззащитными. Как возник запах – это дело десятое. Но, чтобы в будущем спастись от него, надо разгадать источник. А история с деталями, которые мы еле удержали на месте?

– Как ты ее объясняешь?

– Стоп! – сказал Гур, к чему-то внимательно прислушиваясь. – Кончаем. Я слышу на проспекте отголоски грома. Сейчас она ворвется сюда, эта плешивая стихия. А я с трудом переношу прямые попадания молнии…

Он исчез, но Кедрин медлил с выключением видеофона. И в следующую минуту экран безраздельно заняла голова Герна.

Астроном был красен от гнева. Он медленно оглядел всю каюту. Затем его глаза остановились на Кедрине. Герн не удивился.

– Ага, это вы. Что все это значит?

– Что?

– В мое отсутствие этот разбойник оккупировал астролокатор. Острейший! Этот космический пират, этот Гур, этот я не знаю, кто! Удивляюсь, почему он еще не вывесил черный флаг. Зачем ему понадобилось с такой точностью определять расстояние между Трансом и «Гончим псом»? Но я ему задам!

Герн взмахнул руками и стремительно кинулся к выходу. Кедрин хотел уже отключиться, когда в каюту снова вошел ее хозяин. Он победоносно улыбался.

– Ты его встретил? – спросил Кедрин.

– Да. И обезоружил: спросил, из какого пластика была защита регулирующей автоматики в реакторе «Пса». При неожиданных вопросах Герн теряется, и я сбежал. Теперь он не вернется, пока не разыщет ответ в справочнике. Кстати, а ты не помнишь?

– Никогда не знал.

– На всякий случай: там стоял пластик К-178. Вдруг пригодится. «Копите знания, даже внешне бесполезные», – говорил Аристотель.

– Не говорил.

– Он это сказал лично мне. И давай расставаться, пока Герн не узнал, что я израсходовал его лимит видеосвязи на три дня вперед. Свой я берегу для торжественных случаев…

Экран погас, но Кедрин даже не заметил этого. Значит, запах был только в скваммере. Пусть Гур размышляет над тем, что его вызвало. А мы тут подумаем: как вызвало?

Он вышел в коридор. И удивился: не было тишины, обычной для этого часа. За гладкими панелями стен чуть слышно гудели Элмо. Ребята работали? Так поздно? А меркулинский порядок?

Кажется, все мы начали что-то понимать. Хотя бы то, что в любой миг надо быть готовым сделать больше, чем вчера и сегодня, больше, чем когда-либо. Потому что тебе неизвестен час, когда ты понадобишься человечеству. И ребята работают. Воспитывают в себе то, чего не оказалось, когда надо было помочь Поясу. То, чего не смог – или не хотел? – воспитать в них Меркулин. Работать он научил прекрасно. А жить?

Ребята работают. Мыслят. Ищут. И, наверное, находят. Это хорошо. Искать и находить. Дышать неистребимым запахом озона и нагретой пластмассы.

Запах нагретой пластмассы.

Запах… Так.

Нагретой.

Пластмассы. Ну, естественно.

Кедрин опустился прямо на пол, охватил колени руками.

Запах: на уровне молекул и даже атомов, освобождающихся в процессе нагревания.

Нагретой; повышение температуры усиливает испарение…

Пластмассы. Так ли? Пластики устойчивы, несмотря на всю огромность своих молекул. После облучения гамма-радиацией и других операций некоторые сорта их переносят испытания всеми известными видами излучений. Пластики испытывались неоднократно, еще до того, как из них стали изготовлять разные детали. Например, фонари скваммеров – верхние, прозрачные изнутри оконечности пустотных костюмов – изготовлены из поляризованного пластика. Они очень надежны. Из того же пластика, кажется, и глазок в запасной двери…

Да, когда речь идет об известных излучениях. Но Гур предполагает, что тут могут появиться и неизвестные… Предположим. И если это излучение вышибает из пластика радикалы, то вполне может возникнуть… Погоди, погоди… Да! Возникнет запах! Понимаешь?!

А как обстоит дело с количественной стороной вопроса?

Нужно считать. О невооруженном мозге и речи нет, тут нужен Элмо со всей его памятью. Но где же и считать, как не в этом институте?

Он вскочил. Кинулся по коридору. Потом остановился.

А кто будет считать? Ребята заняты, да и долго объяснять… Самому – запрещено. Потом, для него нет свободного Элмо. Его место в институте не дождалось бывшего хозяина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});