Чемпионы Темных Богов - Джон Френч

Она попыталась пошевелиться, но стоило ей дернуть левой ногой, как бок пронзила острая боль. Инквизитор закрыла глаза и обнаружила протянувшиеся сквозь ее разум нити боли, красные и иззубренные. Она стала переводить их в место, отделенное от остального сознания, в место, где она могла их игнорировать. Это была не психическая способность, но лишь результат тренировок и закалки воли.

Ей потребовалась почти целая минута, прежде чем она сумела подняться. В ножнах мышц хрустнули и заскрежетали кости, когда она похромала к входу в подвал.

Внутри оказались мутанты, но большинство из них были либо уже мертвы, либо при смерти. Почти всех изрешетило кусками рокрита и осколками металла. Те, кто еще был жив, хрипели ей вслед. Из их кожи торчали перья, а по всей плоти были разбросаны молочно-белые глаза. С тел созданий свисали обрывки комбинезонов, словно наполовину отслоившаяся змеиная кожа.

В подвале царило безмолвие. Наверху бушевал эфирный ветер и рвал самого себя на куски город, но тут все оставалось неподвижным. В центре помещения сидел человек. Все обломки слетались к нему, клочки опаленной бумаги и пепел формировали спираль, что покрывала пол. Потолок лизало синее пламя, прокатываясь по рокриту, не издавая при этом ни звуков, ни дыма. Человек поднял глаза, едва инквизитор вошла внутрь. Он не был старым, но Иобель могла сказать, что каторжный труд забрал лучшие годы его жизни. Черты его лица были практически неразличимыми под клетчатым узором рабочих глифов. Пронизанные кровавыми жилками глаза встретились с взором Иобель, и зрачки сузились до точечек. Под его кожей что-то шевельнулось.

— Что… — прохрипел он, жуя челюстями воздух. — Что я делаю? — Иобель шагнула ближе. — Я не знаю, что делать, — человек задрожал. Она увидела, что тот плачет. — Я лишь хочу прекратить это. Пожалуйста. Это сон? Думаю, это сон. Я лишь хочу это остановить, — теперь он трясся. Его щеки заблестели от слез. Палец Иобель крепче стиснул спусковой крючок мелтагана. Оружие с низким воем зарядилось.

Он резко поднял глаза, его кожа задергалась.

— Сыны Просперо, — проговорил он, его голос стал лишенным эмоций сипением. — Я вижу ныне поверженные города Просперо. Его сыны взывают ко мне. Как они — его сыны, так и мы — их дети. Мы — их отмщение, — последние слова эхом разлетелись по подвалу, становясь все громче и громче. Пыль и каменная крошка поднялись с пола. Лицо человека начало разбухать. Иобель показалось, будто она заметила пальцы, изнутри прижавшиеся к туго натянувшейся коже.

Инквизитор нажала спусковой крючок. Луч жара попал человеку точно в грудь. Жир и мясо испарились с его тела за мгновение до того, как взорвался искривленный скелет. Стрекочущий крик расколол воздух, вздымаясь подобно стае падальщиков. Синий огонь растекся по потолку, пламя потянулось во все стороны, словно руки. Затем оно исчезло, и Иобель оказалась в полумраке. Секунду спустя снаружи посыпались обломки, застучав по земле, словно град.

Иобель выдохнула, а затем без сил повалилась на пол.

«Просперо». Слово бормотанием раздалось в ее мыслях, пока за глазами кричала боль. Что оно означало? Иобель слышала разглагольствования безумцев и демагогов, выпытывала правду у тысяч еретиков, и за это время поняла, что в их словах редко когда скрывалась настоящая правда, а если она и оказывалась там, то о ней лучше было забыть. Но последние слова мертвого псайкера продолжали звенеть у нее в мыслях, словно звук, ставший эхом помещения. «Сыны Просперо…»

— Так вот с чего все началось, — раздался из тьмы голос. Она извернулась и подняла мелтаган. Тьма обратилась в дневной свет, когда инквизитор выстрелила. Там ничего не оказалось. Только рокритовые опорные столбы, и на краткий миг исказившиеся тени. Она перекатилась и снова потянулась разумом, почуяв варп, почувствовав его раненную плоть, словно та была ее собственной кожей. Иобель замерла.

Оно было не там. Варп исчез. Позади кожи ощущений, внутри ее разума была лишь пустота.

— Это происходит не в реальности. По крайней мере, не в том смысле, которым большинство людей ее считает, — голос был глубоким, рассудительным. — Я думал, тебе потребуется больше времени, чтобы понять.

Из-за столпа выступил человек, и палец Иобель тут же стиснул спусковой крючок, вот только оружие не выстрелило. Его обнаженные груди и плечи бугрились мышцами. На скальпе поблескивали серебряные и золотые кольца. Огромные расслабленные руки находились у рукоятей вложенных в ножны глеф. Половина лица человека была покрыта шрамами, извивавшихся и складывавшихся в сплетшихся драконов и змей. Он улыбнулся Иобель целой половиной лица. В скривившемся краешке рта сверкнули заостренные зубы.

Это был Хорег, ее спутник и телохранитель, или, по крайней мере, походил на него. Но у Хорега не было языка, и он не мог говорить.

— Я думал, мы дойдем до этой точки несколько позже, — произнес человек, который не был Хорегом.

Иобель нажала спусковой крючок мелтагана. Ничего. Она нажала снова, и вновь ничего не последовало. Инквизитор почувствовала, как по телу плетью прошлась дрожь. Человек, который не был Хорегом, шагнул ближе. У него были синие глаза, яркие синие глаза, цвета моря под солнечным светом. Она попыталась встать, но боль в ноге внезапно усилилась. Иобель почувствовала, как осколок кости вгрызается в плоть, и задохнулась от боли.

— Как я уже сказал, это происходит не в реальности, — он присел напротив нее, и его лодыжки напряглись. — Но есть способы, чтобы это казалось реальным.

— Демон, — прошипела Иобель, но даже в этих словах она не была уверена. Все это казалось ей другим, как будто эти события уже когда-то происходили.

— Нет, и кроме тебя, только я здесь реален.

Внезапно ее пробрал озноб.

— Как тебя зовут? — осторожно спросила она.

— Хороший вопрос — имена обладают силой, так ведь? Ты хочешь увидеть, отвечу ли я, и если да, если я скажу правду, тогда ты получишь первую часть оружия, с помощью которого сможешь выбраться отсюда, — он снова улыбнулся кривой ухмылкой Хорега. — Этого ты добиваешься? Находчивая, непокорная, всегда ищущая путь к победе, даже если ни в чем нет уверенности — ты незаурядная личность, Селандра Иобель. Твой разум очень силен, сильнее, чем я ожидал от еще смертного человека.

— Твое имя? — прорычала она, переборов боль, подавив панику и вопросы. Это был обман, одна из величайших иллюзий демонов, что обитали в варпе. Пусть происходящее и не было реальным, но это не значило, что ей следовало поддаваться лжи.

Он лишь улыбнулся и покачал головой. На проколотых надбровных дугах Хорега задребезжала полоска серебряных колец.

— Меня зовут Азек Ариман, — произнес он. Инквизитор замерла, волоски на ее руках поднялись, словно от прикосновения ледяного ветра. Она все еще не открыла рот. Ее взор был прикован к ярко-синим точкам его глаз, и неожиданно она осознала, что не была инквизитором Иобель, уничтожившей Пророков Карсоны, или, по крайней мере, больше не была. События на Карсоне произошли полтора столетия назад. Тогда она еще не знала о Просперо, не слышала о рожденном на нем легионе, и имя Азека Аримана было для нее незнакомым. Он был прав, это было начало. Тот момент, в подвале уничтоженного блока, стал началом ее путешествия из незнания к просвещению: путешествие, что приведет к Аполлонии…

Она закрыла формирующуюся мысль, вытолкнув ее из сознания и погребя глубоко внутри себя. Именно это он пытался узнать, поэтому он явился за ней, поэтому он стоял на руинах ее прошлого, надев лицо верного друга.

Ариман кивнул и поднялся.

— Это воспоминание у поверхности твоего разума. Последнее, что ты бы помнила до этого, был конклав и проверка моего брата. Ты бы думала обо мне и о том, чего я могу добиваться, но это воспоминание — первое, о чем вспомнил твой разум. Почему? — Ариман посмотрел на нее. Его взор хлестнул ее, будто физический удар. — Потому что это начало пути, который приведет тебя ко мне.

Иобель вдруг почувствовала себя так, словно ей в грудь впился осколок холодного железа. Инквизитор прокрутила в голове то, что сказал Ариман, то, что, как казалось, происходило. Все это разворачивалось в ее разуме, в ее воспоминаниях. Была причина, по которой она здесь находилось, именно в этом воспоминании. Это было не дознание, это была брешь в ее память, дыра, прорытая во внешний слой ее разума. Иобель закрыла рот, оттянула мысли обратно в разум и укрепила волю.

«Аполлония, он пришел из-за Аполлонии…»

Она загнала мысль как можно глубже, закапывая ее, погребая под слоями своей закаленной воли. По участкам сознания растеклось онемение, целые секции ее прошлого стали вдруг холодными и мертвыми. Имена и факты, которые она хранила десятилетиями, внезапно исчезли, проглоченные в ядро ее памяти.