Раскрыть ладони - Вероника Иванова

— Конечно-конечно, господин судья! — Тень согнулась в поклоне. — Сколько изволите назначить?

— Обычная ставка — «орёл», но учитывая обстоятельства дела... Два «орла».

Хапуга. Даже по мелочи не желает быть щедрым и справедливым? А не боится, что ему это когда-нибудь аукнется? Ну да, его выбор. Пусть живёт по-своему.

Убийца покопался в складках куртки, а когда правая ладонь снова предстала нашим глазам, ловкие пальцы отправили один за другим два серебряных кругляшка в полёт, поймали при возвращении и с глухим стуком шлёпнули монеты на стол перед судьёй. Толстяк благосклонно принял вытребованное подношение и с чинной неторопливостью прикрыл его листом бумаги.

— Так что привело вас сюда, милейший?

— Любопытство, господин судья.

Растерявшийся от по-младенчески невинной улыбки Тени Фаири переспросил:

— Вы никогда не видели судебных заседаний?

— И надеюсь, больше никогда не увижу! Нет, мне вовсе не интересно смотреть, как осуждают или оправдывают людей. Мне хотелось бы задать вопрос одному из людей, здесь находящихся.

— Кому же именно?

— Господину магу. Но не тому, кто умышлял убийство, а другому. Тому, кто сейчас решает, становиться соучастником или нет.

Глава Надзорного совета угрожающе сузил глаза, но ничем иным не выдал своих истинных чувств:

— Что бы я ни решил, вы не вправе оспорить моё решение.

— И не собираюсь! — весело заявила Тень. — Решайте, что пожелаете! Только скажите, хотя бы мне одному, можно даже на ушко... Вы, в самом деле, готовы пойти против закона, которому служите?

— Почему вы задаёте такой вопрос?

— Потому что хочу знать, ради чего вы это делаете. Или — ради кого?

Маг встал, крутанул шеей, разминая затёкшие от неудобной спинки мышцы:

— Значит, я иду против закона?

— Ага.

— А не подскажете, против какого?

Убийца ухмыльнулся во весь рот:

— А то сами не знаете? Или считаете, что это по-людски, спасать преступника от наказания?

— Если вы имеете в виду господина старшего распорядителя Попечительского совета, то его вина не доказана.

— Как не доказана и невиновность.

— Именно поэтому я и собираюсь выступить поручителем. Вы хотите мне это запретить?

— Запретить? Что вы! — Улыбка Тени стала ещё шире. — Ни в коем случае! Но вам наверняка будет любопытно узнать, что это покушение — не первое на счёту того, кого вы защищаете.

Глава Надзорных приподнял левую бровь, а довольное лицо Трэммина превратилось в неподвижную маску.

— Объяснитесь!

— Охотно! — Убийца чуть развернулся, чтобы видеть всех слушателей. — Пять дней назад присутствующий здесь господин первый раз заказал в Гильдии убийство Маллета Нивьери. Правда, тогда не упоминалось ни имён, ни прочих важных подробностей, сказано было лишь: убить молодого человека определённой наружности и в определённом месте.

— Месте? — переспросил седеющий маг, правильно расценив значение нажима, которым Тень выделила последние слова.

— Да. В одной из комнат некоего Виноградного дома. Сам по себе подобный заказ ничем не примечателен, но заказчик почему-то умолчал о том, что жертва является магом. И если бы не досадная случайность, убийство состоялось бы. Надеюсь, вы и без моих объяснений понимаете, к чему оно могло привести?

Он, конечно же, понял. А поняв, принял решение: повернулся и направился под сень сливовых деревьев, прочь от судейского стола.

Фаири рассеянно проводил главу Надзорных взглядом до первых стволов, но потом спохватился и повторил свой вопрос:

— Есть ли среди присутствующих человек, готовый отдать свой голос в пользу обвиняемого?

Ответом послужили молчание и спина главы Надзорного совета, удаляющегося неспешно, почти неохотно. Но мне было не до разгадывания причин происходящего, потому что я не верил. Ни удивлённо моргающим глазам, ни ушам, слышащим одну только тишину, когда должно было бы звучать торжествующее ликование, причём вовсе не с моей стороны. И как выяснилось спустя несколько вдохов, поражён поворотом событий оказался не я один.

Судья, совершенно не предполагавший подобного исхода заседания, нервно потёр ладони, поглядывая то на меня, то на Трэммина, чьи черты так и оставались судорожно замершими.

— Если голоса в поручительство не прозвучало, следовательно...

Ну да, и дураку понятно, а уж нам, только что выслушавшим любезное разъяснение судебных правил, яснее ясного: суд завершён решением, не допускающим кривотолков и разночтений. Господин старший распорядитель Попечительского совета признан виновным в заказе убийства, и остаётся лишь... Самая малость. Привести смертный приговор в исполнение. Правда, на пути правосудия находилось весьма серьёзное препятствие. Отсутствие опыта.

Насколько помню, за всю доверенную хроникам историю Анклава ни разу ещё маг не был приговорён городским судом, а стало быть, и судья, и дознаватель даже не представляли себе, как действовать дальше. Я тоже не представлял. Вмешиваться не хотелось, по крайней мере, пока ко мне не обратились в поисках помощи и поддержки, а за свою безопасность я был совершенно спокоен. Чем может ударить дядюшка? Только магией, потому что на кулачках у меня заведомо больше шансов победить. Что же касается прочих присутствующих...

Заседатели пусть кусают локти, а Тень уж точно справится сама. Судя по обманчиво спокойному взгляду, убийца готов действовать любым доступным ему способом, из которых простейший — убежать, пока вокруг не стало слишком опасно. Сигануть вверх по сливовому стволу и затеряться в кронах... Но сейчас все мы, если не считать медленно шагающего главы Надзорных, замерли на своих местах. Ждём. Чего? Того, чего обычно ждёт волна, чтобы начать своё движение. Порыва ветра, только не небесного, а душевного. Проще говоря, ждём, кто дёрнется прежде всех и тем самым разрушит оцепенение остальных.

Первым опомнился Тинори. Он взялся за край стола, собираясь встать и либо отправиться за стражей, либо сбежать подальше, пока дело не дошло до прямых приказов, потому что явно не горел желанием арестовывать осуждённого мага, но воплотить свои намерения в жизнь, конечно же, не успел, ведь волна событий тут же начала свой бег.

— Думаешь, ты победил?

Шипение, в котором с трудом узнавался прежний голос господина старшего распорядителя, пригвоздило дознавателя к месту, да и у меня от выплеснутой в трёх словах злобы едва не перехватило дыхание.

Вообще-то, да. Думаю, и с полным на то основанием. В конце концов, не меня только что объявили злоумышленником, покусившимся на человеческую жизнь. Я и правда, победил. Но почему не чувствую ни радости, ни удовольствия? Может быть, потому что случившееся — справедливо. И потому, что где-то в глубине души я приговорил дядю раньше, чем суд. Но приговорил не за покушения на мою жизнь, не за боль, которую господин старший распорядитель причинил моей плоти, а за боль души.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});