Раскрыть ладони - Вероника Иванова

Пытаться понять, шутит он или злится, невозможно. И не буду тратить силы зря:

— У меня есть основания так думать, но сейчас не хочу о них рассказывать. Время ушло. Мне неважно, чем закончится разбирательство, только бы оно состоялось.

— Для чего?

— Для того чтобы мой дядя впредь поумерил свой пыл.

— Вы считаете, Трэммин побоится попробовать снова?

— Да. Месяц. Может быть, год. И во всяком случае, ему придётся искать других исполнителей, нежели Тени, потому что после огласки Гильдия не пожелает иметь с ним дела.

— Хм-м-м... — Глава Совета пожевал губами. — Разумно. Пожалуй, определённая безопасность будет обеспечена. И не только вам.

Интересное дополнение. У Надзора свои счёты с Попечением? Впрочем, судя по возрасту, этот человек и мой дядя — ровесники, и их молодость вполне могла проходить рядом. Совсем близко.

— Вы получите то, что хотите. — Он подошёл к Силеме и ласково провёл тыльной стороной ладони по щеке женщины. — Хотя признаюсь, за Эвина следовало бы вас отлупить. Больно-больно.

Да и лупить не нужно. Ведь то, что он сейчас делает для меня, этот пожилой мужчина, много хуже пощёчины. Он просто исполняет свой долг, не делая скидок никому.

Заглянув в светлые глаза, ещё до всяких вопросов и ответов я уже знал: суд состоится. И моя просьба была настоящим оскорблением для того, кто служит закону честно и праведно. Так что, лучше бы были побои. Рубцы от них проходят быстрее.

* * *

— Милостью божией и волей человеческой суд блистательной Саэнны готов внимать всему, что будет произнесено и о чём будет недоговорено, дабы отделить дела праведные от неправедных, а невиновных отличить от повинных...

Всё тот же лабиринт сливового сада на заднем дворе Судейской службы, всё те же персоны на заседательских местах — необъятный Фаири и сонный Тинори, но при всей схожести картинок настоящего и прошлого лично для меня отличия слишком красноречивы, чтобы оставаться незамеченными. Причём, отличия не только внешние, но и внутренние.

Во-первых, под сенью раскидистых деревьев прячется от солнца гораздо меньше людей, нежели в памятный мне день. Нет ни писаря, в чью обязанность входит непременный перенос прозвучавших речей на листы бумаги, ни стражников, призванных хранить безопасность суда и следить за порядком во время заседания.

Почему судья решил обойтись без лишних глаз и ушей, понятно: если дело окажется прибыльным, каждому из немногочисленных участвующих достанется больше монет. К тому же, чем меньшее количество людей приобщено к тайне, тем дольше тайна останется таковой. Видимо, отсутствие кирасиров Городской стражи объяснялось той же причиной, хотя, если вдуматься, от кого они смогли бы защитить? От наёмных убийц? Не думаю, что для Теней среди стражников отыщется хоть один достойный противник. От магов? Ещё меньше шансов. Говорят, лучше перебдеть, чем недобдеть, и я обычно предпочитаю первое второму, но сейчас вынужден согласиться с решением судьи. Не было никакого смысла тащить сюда толпы охраны. Тем более, и ход заседания, и его итог не подлежат публичному оглашению, потому что отношения выясняют слишком высокопоставленные лица. По крайней мере, со стороны ответчика.

Во-вторых, мне совершенно всё равно, чем закончится суд. В прошлый раз я предполагал возможный исход, был к нему готов, и всё-таки сожалел, а сегодня... Сегодня чаша моих ожиданий блаженно пуста, как и моя голова.

Дядюшка не понесёт наказания? И на здоровье! Зато не рискнёт в дальнейшем воспользоваться «законными» способами убийства. А во всех прочих случаях удача ведь может и ко мне повернуться своим светлым ликом, не так ли? Кроме того, преступившие закон лишаются его покровительства, и если Трэммин захочет довести месть до завершения собственными руками, я буду только рад. Нет, даже больше! Буду неимоверно счастлив. Потому что смогу лично разорвать господина старшего распорядителя на клочки.

Что мне было нужно? Чтобы заседание хотя бы началось, а большего и желать не стоило. Моя цель достигнута? Полностью. Воплотилась в реальность, принеся с собой пустоту поля, раскинувшегося за перекрёстком. В густой траве не видно ни единой тропки, а значит, я могу шагнуть, куда захочу. Могу пуститься бегом по высокой росе. Могу упасть на зелёный ковёр, раскинуть руки и посмотреть в небо. Первый раз за всю жизнь.

Я свободен.

Потому что у меня нет больше целей?

Ага. Всё оказалось очень просто, но осталось немного обиды. Обиды и недоумения.

Я ведь был счастлив. В детстве и юности, когда учился, стараясь оправдать отцовские надежды. И даже потом, в трясине бесконечной работы у меня нашлось немного счастья. Келли. Мне было спокойно рядом с ней. И кто знает, не появись на нашем пути dyen Райт, всё могло длиться, длиться и длиться... А почему бы и нет? Я состарился бы и умер, ничего не добившись, но до Порога дошёл бы вполне счастливым человеком.

А что теперь? Ни цели, ни смысла. О да, их можно найти, но во мне вдруг проснулась непонятная и необоримая лень. Я не хочу искать. Если целям нужно, пусть стараются сами. И суд пусть проходит сам по себе, потому что кроме обязанностей заявителя ничего более исполнять не собираюсь.

— Маллет из рода Нивьери, огласите суду ваше заявление! — Тинори прогнусил церемониальные слова в лучших традициях судейских служек, но в завершении фразы азартно подмигнул мне, словно напутствуя и желая удачи.

Я вышел на стриженую траву лужайки перед заседательским столом и занял предписанное заявителю место — напротив судьи, но по правую руку, как изначально претендующий на справедливость. Когда к ответу вызовут Трэммина, он остановится на той же линии, что и я, только окажется слева от Фаири, а тот уже начнёт взвешивать наши проступки и заслуги, чтобы решить, которая из сторон сегодня оказалась «правее».

— Я требую наказания за преступление.

Судья, разумеется, прекрасно осведомлённый обо всех подробностях дела, тем не менее, согласно протоколу, требующему «чистоты памяти и помыслов», прикинулся, будто впервые услышал о моих притязаниях:

— Каково сие преступление?

— Убийство, заказанное и оплаченное.

Дознаватель, высунув кончик языка, с показным старанием начал выводить на бумаге первые строчки описания дела. Фаири неодобрительно поджал губы и процедил вполголоса, обращаясь к единственному на сегодня помощнику:

— Будьте чуть серьёзнее, Тинори. Вы позорите не только и не столько себя, сколько всю Судейскую службу.

Еле заметный кивок показал, что внушение принято к сведению, и далее перо заскрипело уже с уверенной небрежностью, а судья продолжил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});