Мир проклятий и демонов - Микки Хост

моргнул и уставился на нее, широко раскрыв глаза. Пайпер была уверена – он до сих пор не понимает, что только что произошло, но спустя несколько напряженных секунд заметила, как лицо сальватора заливает краска.

Пайпер следила за тем, как Третий растерянным взглядом обвел ее лицо, будто пытался зацепиться за что-то конкретное, и ждала. Возможно, даже не нужно будет выдумывать еще более идиотских причин, чем та, что уже озвучена. Судя по встревоженному выражению лица и ощущению магии, застывшей в ожидании чего-то иного, Третьего не удовлетворил такой ответ.

Что ж, может быть, еще есть шанс исправить ситуацию.

Пайпер открыла рот, но Третий опередил ее, чуть сильнее надавив на спину ладонью. Девушка уже успела забыть, где находится его рука.

Она не представляла, что он может сделать, но вряд ли по-настоящему навредить ей. Он – Третий сальватор, но никак не тот предатель, которым его пытались показать. Он был великаном, изгнанным из своего рода, не помнящим собственного имени и уверенным, что Пайпер – его кертцзериз.

– Я не понимаю, что это значит, – делая паузу почти после каждого слова, произнес Третий, – но мне кажется, что я коснулся солнца.

С губ Пайпер сорвался смех. Выражение лица Третьего мгновенно изменилось, рука, лежавшая на ее спине, почти исчезла. Пайпер лишь в последний момент успела положить ладонь на предплечье Третьего, надеясь его остановить.

Может быть, ей не нужно и дальше тянуть время.

Может быть, ей необязательно притворяться храброй.

Третий, очевидно, не умел целоваться. Пайпер это не волновало. Когда он почти невесомо коснулся губами ее губ, магия вновь успокоилась, и девушка действительно поверила, что не было никакого волнения и беспокойства. Поверила, что все не так плохо, что она может целовать Третьего, вцепившись в мех на воротнике его плаща, и думать, что в этом нет ничего противоестественного. Так оно и было, наверное, вечность или даже две, пока где-то далеко играла музыка и звучали голоса гостей. Но затем губы Третьего скользнули к ее шее, и Пайпер едва не подскочила на месте от неожиданности.

Это прикосновение было приятным, нежным и теплым настолько, что напрягшиеся плечи девушки медленно опустились. В оранжерее было холодно, но Пайпер чувствовала тепло магии и губ Третьего, оказавшихся возле ее уха. Он действовал медленно, горячим дыханием опаляя кожу, правой рукой он придерживал ее за спину, а левую держал на талии, словно она могла рассыпаться от одного неправильного движения. Пайпер поверила бы в собственную хрупкость, если бы не помнила о Силе, нашедшей пристанище в ее теле. В идиотском теле, которое было готово предать ее.

Пайпер ожидала чего угодно, но только не того, что это и впрямь случится – магия вырвалась из-под контроля в тот самый момент, когда левая рука Третьего легла на ткань ее юбки с правой стороны. Достаточно близко к чехлу с кинжалом, чтобы почувствовать его.

Третий отпрянул, тяжело дыша и обреченно посмотрев на нее так, будто девушка собиралась нанести первый удар, которого он лишь чудом сумел избежать.

– Что вы сделали?..

Пайпер застыла на месте. Теперь шею, которую Третий еще секунду назад так осторожно целовал, обожгло холодом. Сначала тем, которым был наполнен воздух, а следом – от осознания, что магия не вырывалась из-под контроля. Сила лишь подпиталась тем, чем питалась всегда – чувствами. Шерая говорила, что они – основа магии.

Неужели сейчас Пайпер чувствовала слишком много?..

Третий смотрел на ее руки так, будто точно видел, что скрывалось на коже на самом деле. Он почти взял ее за запястья, но остановился, беспомощно уставившись на девушку. Пайпер знала, что можно попытаться вновь отвлечь его, но, почти не задумываясь над этим, протянула руки, позволяя Третьему оттянуть рукава и с помощью Времени сделать видимыми сигилы, точные копии которых были изображены у Клаудии, Магнуса, Стеллы, Эйкена и Эйлау.

– Что это? – на выдохе произнес Третий, указательным пальцем проводя по сигилу на левом запястье. Он точно знал, что означает магический символ, – не мог не знать, – но его магия клокотала так, что не оставалось никаких сомнений – он настолько потрясен, что не в состоянии самостоятельно прийти к логическому выводу.

– Сигилы для передачи магии, – тихо ответила Пайпер. – Это не наследование Силы, просто чары. Временные.

– Зачем?

– Им понадобится моя Сила.

– Зачем? – едва слышно повторил Третий. То ли неосознанно, то ли пытаясь как-то ограничить ее, он мягко коснулся ладонью щеки Пайпер, провел большим пальцем по скуле, рассеянным взглядом посмотрев куда-то сквозь нее.

– Затем, – сглотнув, произнесла Пайпер, – что иначе им с Розалией не справиться.

– Что?

– Она принесла хаос, который вынудил Эйлау поверить ей. Хаос, который помог принцессе создать видимость, что она настоящая. Но на самом деле Розалии не существует, Третий. Клаудия слышит ее, но не видит. Никто ее не видит. Она – твое проклятие, скверна, которая убивает тебя. И чтобы спасти тебя, нужно убить Розалию.

Глава 25

С бесчестных тронов ад восстанет

Эйлау выбрала полуразрушенное здание за пределами Тоноака, до которого можно добраться меньше, чем за полчаса. Возможно, раньше это был божественный храм – наличие пробравшейся внутрь скудной растительности и покрытые трещинами витражи не позволяли определить с первого взгляда. К счастью, с потолка не падали камни, а колонны еще держали крышу и то, что осталось от балконов второго этажа. Все вокруг было недвижимым, кроме шума деревьев за пределами здания и вкрадчивого голоса Клаудии, разговаривавшей с Розалией.

В действительности принцесса умерла в Сигриде, за полгода до Вторжения, от болезни, которую ребнезарским целителям не удалось победить. Розалия умерла по-настоящему: ее тело сожгли, а прах закопали в снегах, в особом месте, которое у великанов считалось священным. Та принцесса, которую они видели, не была настоящей. Даже тело не принадлежало ей, ведь его просто не существовало в этом мире.

Розалия – концентрация хаоса, сплетенного в проклятие исключительно для Третьего. Он видит ее, слышит, может касаться, но все это было недоступно остальным. Эйлау не слышала и не видела Розалию, пока Пайпер не поделилась с ней Силой, которая коснулась проклятия Клаудии. Ведьма мертвых тоже не видела принцессу, только слышала, и лишь благодаря этому поняла, что Розалии не существует в привычном понимании этого слова.

Проклятие Клаудии, Сила Пайпер и чары Эйлау создали сложную структуру сигилов, позволившую им всем увидеть и услышать Розалию и даже ненадолго коснуться ее. Но теперь все держалось исключительно на Силе – единственной магии, способной противостоять хаосу, из которого состояла Розалия. Эйлау молилась всем богам, имена которых смогло вспомнить