Мир проклятий и демонов - Микки Хост

человечнее.

– Мне становится скучно, а когда мне скучно, я злюсь.

Он может злиться, сколько его темной душе захочется, – при условии, что она у него есть, разумеется. Клаудия ни на мгновение не позволит демону подумать, что она сдалась и готова остаться в Башне. Пусть она была самой слабой физически, пусть в прошлый раз, когда по-настоящему была в этом доме, она поднимала оружие раз за разом исключительно благодаря адреналину и страху за свою жизнь, сейчас она будет сражаться до самого конца исключительно своими силами.

Молчание затягивалось. Клаудия неотрывно следила за Карстарсом, который медленно, будто был на прогулке, ходил из стороны в сторону, за его железными зубами и когтями, откуда-то ловившими блики света, и пыталась найти наилучшее решение проблемы. Неизвестно, что будет, если она убьет Карстарса сейчас. Отразится ли это на Розалии, и если да, то как именно? Сумеет ли Клаудия за один удар избавиться и от твари, и от Розалии?

– С другой, той, что перевоплощается, интереснее, – произнес демон, улыбаясь. – Мы показали ей то, о чем она не хотела вспоминать: шатры, костры, поля, залитые кровью. Мне понравилось, как она кричала.

Клаудия сорвалась с места, но тени, вырвавшиеся из-за спины Карстарса, сбили с ног и заволокли собой все видимое пространство. Она отбивалась, давя крик, рубила мечом направо и налево до тех пор, пока звуки не стихли, как и ощущение чужого присутствия. Пальцы почти сжались на рукоятке меча, но и он исчез.

Клаудия открыла глаза и увидела свою простую комнату. Зеркало вновь висело на стене, и из него смотрело ее неправильное отражение.

– Как тебе результат? – весело спросило оно. – Ты можешь продолжать так целую вечность, но разве тебе это нужно? Разве есть что-то, ради чего стоит возвращаться? Разве то, о чем ты думаешь, было на самом деле?

Напоминая себе, что это лишь пустые провокации, Клаудия в точности повторила все свои действия: натянула рукав, разбила зеркало, отрезала кусок ткани от тонкого одеяла, выбрала самый длинный и острый осколок, замотав одну его сторону в ткань, и, сначала прислушавшись, вышла в коридор.

Все произошло точно так же, как и в прошлый раз. Клаудия ранила тварь, ждавшую на лестнице, столкнула ее вниз на других тварей, ринулась в гостиную, постоянно меняя траекторию и пригибаясь совершенно случайно, чтобы отражение не схватило ее за волосы. Она почти дотянулась до меча отца, когда что-то облепило лодыжки и потянуло вниз. Увидев бесформенных тварей со ртами, полными острых окровавленных зубов, между которыми застряли кусочки гниющей плоти, девушка едва сдержала крик. Второй ногой Клаудия отталкивала тварей, пытавшихся утянуть ее вниз, пока руки тянулись к мечу.

– Здравствуй, моя милая ведьма, – прошелестел голос Карстарса над ухом.

Твари рванули сильнее, и Клаудия свалилась вниз, оказавшись между темными созданиями и тенями, смыкавшимися вокруг. Она рычала, отбивалась лишь одним осколком и свободной рукой, изо всех сил пытаясь подняться, прорваться сквозь этот жутко воющий клубок, но он исчез быстрее, чем девушка успела сделать хотя бы еще одно движение.

Клаудия открыла глаза и увидела свою простую комнату. На этот раз она не дождалась появления отражения. Уже после, избавившись от тварей внизу, Клаудия изо всех сил рванула к отцовскому мечу, сорвала его со стены и обернулась, спиной прижавшись к холодному камину. Отражение стояло перед ней, сложив руки за спиной.

– Почему ты продолжаешь?

Клаудия обнажила меч.

– Почему ты никак не остановишься?

Она сделала шаг вперед, сжимая рукоять двумя руками.

– Почему ты не отвечаешь?

Потому что Клаудия не привыкла разговаривать сама с собой. Все рассуждения – исключительно в мыслях, чтобы никто не подслушал и не использовал ее слова и кроющиеся в них знания в собственных интересах, чтобы никто не подумал, что на самом деле у нее куда больше переживаний, чем она показывает.

И потому что Клаудия не отражение.

– Хорошо, – спустя еще несколько секунд тишины произнесло отражение. Твари и тени стекались ближе, точно оно беззвучно призывало их. – Тогда слушай мое проклятие, ведьма мертвых. Тот, кто убьет меня, убьет и себя.

Клаудия убедила себя, что верить всему происходящему в пределах Башни не стоит, но знала, как ощущается проклятие. В первый раз, когда ее губы навсегда окрасились черным, она почувствовала, будто ее сковали невидимыми цепями. Каждая клеточка тела вопила от боли, сердце билось, точно птица в клетке, и мысли путались. В эту минуту было точно так же.

– Вперед, – произнесло отражение, раскинув руки. – Нападай.

И Клаудия напала, но твари и тени вновь помешали ей. Она рубила их мечом до тех пор, пока все не застыло в тишине и притворном спокойствии.

Клаудия открыла глаза и вновь увидела свою простую комнату.

Она втянула воздух сквозь зубы, на мгновение прикрыв глаза, и выдохнула. Отражение – либо концентрация хаоса, как Розалия, либо настоящая тварь. Но если это тварь, то ее можно убить.

Именно это и собиралась сделать Клаудия. Она разбила зеркало, убила тварь на лестнице и почти вбежала в гостиную, когда вдруг поняла, что отражение не появилось в зеркале. Меча на стене не было, зато за спиной раздались шаги и голос, еще звучавший сквозь рычание, шипение и отвратительное чавканье.

Клаудия метнулась к другой двери, вбежала на кухню и схватила топор. Острое лезвие поймало льющийся откуда-то свет. Шаги и голос стали громче, и раньше, чем девушка успела понять, почему на кухне нет ножей, на пороге показалась высокая женщина с растрепанными каштановыми волосами.

Клаудия сглотнула, поудобнее перехватив рукоятку топора.

На женщине было простое белое платье, заляпанное алой и черной кровью. Разодранные рукава обнажали посеревшую кожу, черные вены и вырванные куски плоти, где под кровоточащими мышцами белели кости. Глубокая рана на шее говорила о том, что женщина давно умерла, но слабо дергающаяся голова и голос, звучавший с шипящими и рычащими интонациями из-за изменившихся зубов, доказывали, что она переродилась в темное создание.

Клаудия сглотнула еще раз.

– Где-е-е ты-ы-ы? – протянула женщина, делая медленный, неуверенный шаг вперед. Гниющее лицо почти не шевелилось, глаза заволокло туманом. Клаудия заметила, как сгибались и разгибались пальцы женщины, – будто кто-то задевал сухожилия. – Где-е-е ты-ы-ы? Кла-а-у-у-ди-и-я…

С каждым протяжным словом женщина делала шаг вперед – до тех пор, пока не наткнулась на стол. На нем все еще лежала разделочная доска, в стороне высилась горстка трав, из которой Клаудия должна была заварить чай, а совсем рядом – свежеиспеченные булочки. Если бы не ходячий труп перед ней, девушка решила бы, что Вторжение и Дикие Земли оказались лишь кошмаром. Что они с матерью вот-вот