До первого снега - Алиса Гордеева

раскиданы, высохшая толстовка неаккуратно болтается на стуле — беспорядок в моей комнате никуда не делся. Сажусь на край кровати и ухмыляюсь, а потом снова вспоминаю про письмо Риты, которое вместо талисмана носил с собой в кармане, но так и нашёл сил прочесть. Казалось бы, обычная бумажка, сложенная в несколько раз, но как же чертовски трудно её развернуть. По совету отца я дал Рите время: не звонил, не писал. Однажды только спросил у Анхеля, как она долетела. Поглощённый здоровьем деда, я почти не скучал, точнее, свою тоску по Морено успешно прятал за тонной дел. Но сейчас, оставшись наедине со своими монстрами в голове, я всё же решаюсь утолить любопытство. Не оставляю себе времени на раздумья, резко хватаю листок и тут же его раскрываю. Помню слова отца про ложь, но утопаю в буквах, написанных её рукой.

«Привет, Сальваторе!»

Ничего незначащая фраза, но я перечитываю её снова и снова, воскрешая в памяти голос Риты.

«Мне жаль, что тебе приходится это читать. Значит, чуда не произошло… Значит, мы с тобой больше не вместе».

Сердце сводит тупой болью.

«Мы больше не вместе».

Интересно, как там моя девочка? Помирилась с отцом? А с подругой? Живёт в Мадриде или уехала к матери в Барселону? Вспоминала обо хотя бы немного или с головой нырнула в прежнюю жизнь?

Сидеть на одном месте не хватает сил. Зачем-то вскакиваю и начинаю кружить по комнате, с опаской читая дальше.

«Мой милый Вик, я должна тебе кое в чём признаться».

Вдоль позвоночника разливается разрушительный холод, а пальцы до скрежета сжимают никчёмный листок. Ещё не поздно отложить письмо Риты в дальний угол, но глаза жадно скользят по тексту.

«Я благодарна тебе за наши ночи на подвесном мосту и самые яркие на свете звёзды, за твою бесконечную веру в меня и стремление помочь. Спасибо, что был рядом, когда все вокруг отказались, и не дал потерять себя, когда была на шаг от пропасти. Ты смог мои серые будни в Аргентине превратить в сказку. И, конечно, я всегда буду помнить о тебе, Вик! Только всё это ещё не любовь! Симпатия. Влюблённость. Временное помешательство. Но не любовь! Мы просто ошиблись, Вик! Ты сделал неверный выбор. Так бывает, прости! Не ищи меня, Сальваторе. А я клянусь, что больше никогда не потревожу тебя. Прощай!»

Кубки с ноги летят в стену, грохоча на весь дом. Следом парит скомканный лист с признанием Риты. Подбитым зверем мечусь из угла в угол, ни черта не понимая. Отец был прав! Я не должен был это читать! Ложь или нет, неважно! Признание Риты раздирает душу, вытаскивая наружу всё самое тёмное и страшное. Как там она сказала? Я не дал ей упасть? Зато она с разбегу столкнула меня в самую пропасть! Бью кулаками в глухую стену и не вижу ни одной зацепки жить дальше…

— Два идиота! — сквозь гул в ушах прорывается голос отца. Его мощные руки яростно сжимают меня в своём кольце в надежде усмирить мой гнев. Не помня себя, продолжаю орать и пытаюсь вырваться, но Гаспар оказывается сильнее.

— Я же просил: не читай! — глухо стонет мне в ухо. — Это всё ложь! Глупая девчонка хотела избавить тебя от боли, чтобы ты отпустил её, чтобы жить начал для себя, а не бился головой об стену в попытках найти её. Она так любит тебя сын, что решила забрать всю эту боль себе. А ты дурак, поверил!

— Да с чего ты взял, что это всё ложь?

— Рита не умеет врать, Вик! — отец ослабляет хватку и выпускает из капкана своих рук. — Она вся в свою мать! Поэтому придумала эти глупые клятвы! Поэтому молчала, страшась сообщить тебе об отъезде!

— И что теперь? — мне хочется бросить всё и лететь к ней первым рейсом. Схватить за плечи и вытрясти из дурёхи всю правду, но помню, что поклялся выполнить всё, о чём она попросит в письме.

— Дай ей немного времени, Вик! Вот увидишь, она вернётся!

— А если нет? — головой упираюсь в стену.

— Тогда сам приедешь и заберёшь её у Винсенто, делов-то!

— Так просто? — усмехаюсь, отчаянно игнорируя комок в горле.

— Нет, Вик, — отец стоит за моей спиной и тяжело дышит. Ему больно за меня. Каким бы мудрым и сильным он ни был, его сердце отчаянно плачет вместе с моим. — Просто не будет, сын! Но Пока Рита страдает за двоих, не теряй времени и докажи ей, что ты тоже чего-то стоишь.

Отец подходит к полке, на которой пылится фото с дедом и небольшой конверт. Именно его Гаспар берёт в руки и с улыбкой протягивает мне.

— Ещё не поздно, я узнавал!

Отец в курсе, что от места в сборной по гандболу я отказался из-за Риты. Уехать от неё в декабре я просто не мог, да и профессиональный спорт никогда не был моей целью. Но всё, что ни делается, — к лучшему.

— Два года, пап? — я всё же принимаю конверт из рук отца.

— Два года, сын! — улыбается Гаспар и хлопает меня по спине.

Глава 35. По зову сердца

Полтора года спустя.

Мадрид.

— Вы потеряете целый семестр!

— Я в курсе.

— И всё же, должен предупредить, что программа обучения…

— Я всё знаю, сеньор Паскуаль, — улыбаюсь проректору по делам студентов, который никак не решается подписать мои документы на перевод.

— А отец ваш знает? Я вчера так и не смог дозвониться до сеньора Морено…

— У папы медовый месяц, — подмигиваю мужчине, но тот моего приподнятого настроения не разделяет. — Конечно, отец знает. И его новая жена знает. И мама знает. И даже наша домработница.

— Сеньорита Морено! — осекает мой пренебрежительный тон мужчина и недовольно качает головой. — Вы же понимаете, что в стенах нашего университета сможете получить гораздо более глубокие знания?

— Понимаю, — покорно киваю, мысленно умоляя зануду напротив ускориться. Всего одна подпись!

— И вы все равно решили уехать? — ему однозначно нравится