Попадают по-разному - Чистяков Юрьевич

   - Люди. Думала, ты с ними не общаешься...

   - Дина же общается. И, как уже говорил, думать за других вредно.

   - Общаться по-разному можно.

   Усмехается.

   - Они же и говорят, какая ты языкастая и колючая.

   - Не колючие, если что, вон там.

   - Не злись.

   Пожимаю плечами.

   - Не начинала даже.

   - Не хотелось бы видеть, что будет, если начнёшь...

   - Не советую проверять.

   - Да уж не буду. Мне злой Дины как-то хватает.

   - Где ты её такой видел?

   - По дороге сюда.

   - И что?

   - Лучше бы другой дорогой поехал.

   - Что так плохо?

   - Не то слово. Мягкое самое - змею раздразнили.

   - Она уже несколько месяцев себя на что-то такое настраивала. Страшно было?

   - Да. Откуда знаешь?

   - Я Дину знаю. И её прозвище.

   - Раньше думал, там главное слово - первое. Теперь понял - второе.

   Я промолчала. Настоящей вражды среди Еггтов нет. Недоброжелателей вокруг полно. И не хочу, чтобы меня к ним причисляли.

   - Не каждый день видишь смерть государства.

   - Так всегда было и будет.

   - Тебя философии учили?

   - Как и всех. Это не моё.

   - А что же твоё?

   - Скучные числа и формулы.

   - Я слышал, ты их очень хорошо знаешь.

   - Иногда говорят, лучше всех, по крайней мере, в столице.

   - Знаю. У нас учёные часто бывают. Всё пытались у мамы выяснить, кому Верховный заплатила за сочинение, якобы написанное девочкой. Тогда не верили. Потом, ты их вроде, разубедила.

   - Мне не до этого сейчас, принц.

   - Так всё же! Время настало мечты осуществлять!

   - Угу. А порох всё равно надо сухим держать. Сам-то мечтаешь о чём-нибудь?

   - Ха! Мне не о чем. Дела на десятки лет вперёд расписаны. Доделывать, начатое ими. Знаешь же наверное, сколько всего задумано, и даже не начато, ибо все деньги войны съели? Кому-то это придётся доделывать.

   - Думаешь, тебе?

   - Мне, Дине, "Флагману", тебе. Нам всем дел хватит. Из них никто не хотел ничего разрушать. И всю жизнь занимались именно этим.

   - Мне Верховный говорила, я временами занудна, как старуха. В таком случае, мы с вами ровесники, принц. Шовсем старые, - прошамкала, как беззубая.

   - Непохожая ты...

   - На кого?

   - На других змеек.

   - Сдаётся мне, ты далеко не всех знаешь, а с остальными знаком не с самой лучшей стороны, иначе бы с ними сидел, а не луну со мной подпирал.

   - Какие бы они не были, они город брали, а я - нет. Мне чужой славы не надо.

   - Там много тех, кто не брал. Скорее, давал.

   - Да знаю, и показать могу. Но они - так сказать, неизбежное зло в месте, где собирается много отдыхающих солдат.

   - Сам-то их где так высматривать наловчился?

   - Нигде. Я их не знаю.

   - Так зачем говоришь?

   - Я с другой стороны смотрю. Змеек-то я помню всех, а с вами-то я не первый год за одними стенами живу.

   - И теперь что скажешь?

   - О чём?

   - О том, что видел.

   - Где?

   - Шутите?

   - Что я такого видел? Довольные жизнью полуголые девицы обнимаются с такими же довольными жизнью солдатами. Причём всё происходит по обоюдному согласию. Ты смеёшься?

   - Не у всех по обоюдному. Они же...

   Ягран смеётся.

   - Сегодня - у всех. Насчёт змеек ты лучше должна знать, остальные же между собой договорились - в ночь после взятия города все участникам штурма всё будет бесплатно. В ночь после того, как меча убили, так уже было.

   - И как, понравилось?

   - Я не сказал, что там был.

   - Обратного тоже не сказал. Самому-то что неохота быть жизнью довольным?

   - Я им могу быть почти всегда. Они же - вовсе нет. Но именно благодаря им у меня есть возможность быть всем довольным.

   - И ещё говорит, я зануда?

   - Ещё раз сказать могу. Почему ты такая зануда?

   - Я обыкновенная Осень. Мне не надо быть такое, какое кому-то хочется. Смеюсь, когда мне смешно, а не кому-то хочется. Грущу, когда грустно мне, а не по заказу. Мне достаточно того, что есть. Мне достаточно быть собой.

   - Да вы сговорились что ли?

   - Мы это кто?

   - Дина, Линки, Кэр... Стоп, ты же с ней почти не знакома.

   - Сам же говорил, в одних стенах живём.

   - Только годами не видимся. Жаль.

   - Что именно?

   - Сама подумай. Ты же умная.

   - Мои раздумья денег стоят. Больших. Это Верховный сказала.

  ========== Глава 24. Рэндэрд. Лето - осень 279 г. ==========

   Глава 24. Рэндэрд. Лето - осень 279 г.

   Добивание последних сторонников Меча заняло немало времени. Сопротивлялись они отчаянно. Дочь Чёрной Змеи обращением с религиозными фанатиками слишком знаменита. Отряд наш не слишком большой, правда с сотней мушкетёров и несколькими пушками и даже одной "бешеной стрелой". Кавалерии мало, и то в основном, разведчики. Тяжёлых всадников только сам Ярн, его охрана да я. В принципе, для командования можно было и офицера рангом пониже найти, но из соображений дипломатии, командиром назначен Ярн. Я же в кампанию навязался из соображений поиска приключений на свою пятую точку. Благо на единоначалие Ярна не претендую.

   В этой области, оказывается, родственное Мечу племя покорило другое. Обратило в рабов. Причём, в рабов по представлениям Новой веры. А там ситуация - истинно верующий - человек. Не принадлежащий - животное.

   Местное ополчение меня сперва не впечатлило - видно, что все они недавно рабами числились - в смысле, нормального оружия нет почти ни у кого. Почти у всех - вилы, косы распрямлённые, цепы да дреколье. Чуть ли не единственный хороший меч - у вождя, да и тот на нашей офицерской портупее, вручён лично Ярном несколько дней назад.

   Впрочем, строй они изобразить смогли, и Ярну ответили вполне по-уставному. Почти у всех пределано на одежду подобие наших знаков различия. С доспехами у них совсем плохо - стёганные куртки, только у нескольких немолодых воинов - старинные кольчуги да панцири. У них и оружие получше - видать, припрятали в то время, когда племя свою главную битву проиграло. Рабы-то оружия иметь не могут.

   Мнение об ополчении изменилось в лучшую сторону, когда они стали лес валить для осадных башен. Никогда не видел, чтобы люди работали с таким остервенением и самоотдачей. Да уж, зуб на бывших господ у них преогромный.

   После первых штурмов мнение о союзниках стало ещё лучше. Дерутся они отчаянно. Даже внешне на воинов стали похожи - добыли оружие и доспехи у бывших хозяев.

   Видел, как ополченец закрыл собой раненного нашего офицера. Ярн ко всем союзным вождям обращается по грэдским званиям, хотя я знаю, что у него нет права производить в такие чины. Ну, да у нас много чего задним числом делается. Этим Дина потом все самовольные пожалования утвердит. Заслужили!

   Несколько удивил приказ Ярна перед штурмом главного города области: не препятствовать ополчению, когда они начнут убивать жителей города. Именно так и сказано не "если", а именно "когда". Что-то знает Ярн про противника, мне неизвестное.

   Штурм, считай, по-шаблону прошёл.

   * * *

   Собачки их боевые. Я одного понять не мог - почему союзники новые так их ненавидят. Во взятых городках многократно видел, как псов забивают палками. Причём, почти всегда особо зверствуют освобожденные рабы - женщины и дети.

   Дети щенков об стенку швыряли. Спросил у Ярна в чём причина такой жестокости.

   Он ухмыльнулся. М-да, улыбка висельника, иначе не скажешь. Подзывает из свиты переводчика из местных.

   - Покажешь генералу псарню. Вроде её не подожгли ещё. Он плохо обычаи этих... воинов божьих знает.

   Ярн, в отличии от Еггтов, к языкам не слишком способен. На местном знает, пожалуй, только боевой клич новых союзников. Дина же на переговарах так на разных языках шпарит, что у меня скоро комплекс неполноценности разовьётся. Я ведь тоже не полиглот. Сам могу только через переводчика разговаривать. Что интересно, вожди все ей стараются по-грэдски отвечать.

   Вроде бойни. Я не сразу сообразил, что висящие на крючьях куски мяса - человечина. С трудом смог подавить рвотный позыв.

   Переводчик говорит глухо.

   - Они такие. Святоши эти. Как нового бога взяли, так нас за людей считать перестали. Псов тех кормили людьми. Священники им это не запрещали. Людьми нашего племени. Мы для них людьми не были. Раз к их вере собачьей не принадлежим. Дети маленькие лакомством считались. Вон там людей продавали. На мясо для псов. Кого - живыми, кого - нарубленными уже. Мы решили - сожжём это поганое место и курган тут насыпим им. Как воинам.

   Каждого убъём, у кого был такой пёс. Весь их род выведем до двенадцатого колена. Никого на племя не оставим. Сама Двурогая подтвердила за нами такое право.

   Вас теперь мы до скончания веков братьями считать будем. В поход пойдём, куда Двурогая скажет. Любая ваша война - наша война. Любая ваша беда - наша беда. Вы нам не только свободу, вы нам саму жизнь вернули.