Под мраморным небом - Джон Шорс

дверью.

– Он был в бешенстве, Джаханара. – Ладли опять опустила покрывало на лицо. – Безмозглый трус обвинил меня в том, что меня одурачил Кхондамир.

– А на самом деле это он остался в дураках!

– Я уйду от него, навсегда покину Агру. Больше не могу. Он... он изменил меня, я уже не та, какой была прежде. Я стала боязливой, слабой. – Из ее глаза скатилась слеза. – Прости.

– Простить? За что?

– За то, что бросаю тебя.

– Сколько раз ты спасала мне жизнь, Ладли? Два? Три раза? Ты меня не бросаешь. А если он снова причинит тебе боль, я умру.

Из коридора донесся какой-то шум. Ладли вздрогнула.

– Если он узнает, что я здесь, мы все погибнем. – Она быстро глянула на дверь. – После поражения от Шиваджи он утратил последние остатки разума.

Я склонилась ближе к подруге:

– От Шиваджи?

– Твой вшивый брат угодил в западню, преследуя Шиваджи. Тот заманил его в долину среди гор, которые были напичканы взрывчаткой. Говорят, горы сами рухнули на наших солдат. Мы потеряли четыре тысячи лучших воинов, и Аурангзеб, хромой, вернулся домой с позором.

– Шиваджи удалось уйти?

– Да. А вот султану Биджапура повезло меньше.

Мне понадобилось всего лишь мгновение, чтобы осмыслить ее слова.

– Султан погиб?

– Пушечное ядро снесло ему голову.

Я взволнованно захлопала в ладоши. Для меня это была самая радостная новость за многие годы. Ладли озадаченно на меня смотрела. Я быстро рассказала ей, как попали в плен Иса и Арджуманд.

– Его смерть все меняет, – прошептала я, постукивая пяткой об пол в возбуждении.

– Но кто же их отпустит? Деканцы нас ненавидят.

– Но не Шиваджи! – сказала я и затем поведала подруге про свой уговор с ним. – Он индус, Ладли. И хороший человек! Он освободит их, потому что только в этом случае сможет воспользоваться подземным туннелем, чтобы убить Аурангзеба.

– Значит, тебе снова придется каким-то образом бежать и пробираться на юг.

Я решительно тряхнула головой, ведь теперь все становилось на свои места. Я пошлю на юг Ладли, с Низамом.

– Нет, подруга. Туда отправишься ты. Прежде всего, ты индианка, поэтому Шиваджи будет доверять тебе больше, чем мне.

– Но что я ему скажу?

– Скажи, что туннель будет открыт. Ты сама отопрешь его перед отъездом из Агры. Объяснишь Шиваджи, что туннель берет начало в доме Исы. Сообщишь все, что ему нужно знать. А потом, когда он выполнит свои обязательства, с Исой и Арджуманд отправляйся на север!

– Но я же не могу ехать в Биджапур одна!

– Ты поедешь не одна. Тебя будет сопровождать мужчина – самый сильный воин и сердечный человек. Он бывал там много раз. Доставит тебя в целости и сохранности. – Ладли хотела возразить, но я выставила вперед ладонь. – Ты ведь все равно собралась уезжать, Ладли. Так какая разница, куда тебе ехать? Почему не на юг? Там горы, реки. И море. Если повезет, искупаешься в нем. Это незабываемое впечатление.

– Но я...

– Отправляйся в путь, Ладли. Ты сказала, что стала слабой и боязливой. В пустыне ты вновь обретешь себя, восстановишь душевные силы. Позжай в Биджапур и возвращайся на север прежней Ладли. – Я глянула на отца. Он стоял, прислонившись к двери, стараясь нас не замечать. – А я не могу еще раз бросить его, – прошептала я.

– Знаю, – кивнув, сказала Ладли.

– Прошу, сделай это ради меня.

– А что дальше? Что ты предпримешь после того, как я открою Шиваджи секрет и уеду вместе с Исой и Арджуманд?

– Как только убийца, подосланный Шиваджи, сделает свое дело, я получу свободу.

В ее глазах зажегся лукавый огонек.

– Где же мы встретимся, хитрая заговорщица?

Я задумалась, чувствуя, как от переполнявшего все мое существо волнения у меня едва не разрывается сердце. С Исой я договорилась встретиться в Дели, но ведь это так близко от Агры. Одному Аллаху известно, какая суматоха поднимется в обоих городах после смерти Аурангзеба.

– Думаю, вам лучше двинуться на восток от Биджапура, к другому побережью. Говорят, Калькутта – хороший город. Мы могли бы встретиться там, а потом отправимся, куда пожелаем.

– В Калькутте... а где именно?

Я опять задумалась, кусая ногти.

– В самой большой мечети. Пусть Иса приходит туда молиться каждый вечер в сумерки. Я его найду.

– План довольно опрометчивый.

– А у тебя есть лучше?

– Нет, но будь осторожна, Джаханара, – прошептала Ладли. – У Аурангзеба не все в порядке с головой. Он на всех бросается.

– Он всегда был таким.

– Это верно. Но в последнее время совсем обезумел. Дергается от малейшего шороха, как девственница в борделе.

– Теперь он должен успокоиться. Ведь Кхондамир мертв, а значит, он может не бояться, что я подошлю к нему убийцу.

– Этот выродок обложил новым налогом каждого, кто не исповедует его веру, Джаханара. Всех неверных, как он нас называет. Тех, кого Аурангзеб не может заставить принять ислам, он наказывает, забирая у них половину урожая. Половину! Нашим зерном он кормит своих боевых слонов, а наш народ умирает с голоду. И когда доведенные до отчаяния люди поднимают бунт, он посылает против них этих же самых слонов. Каждую неделю гибнут десятки людей. А еще, как будто недостаточно одного налога, он запретил индийцам строить новые храмы. И даже восстанавливать те, что нуждаются в ремонте. А если храм тайком отремонтировали и Аурангзеб об этом узнал, его сподвижники оскверняют десять других храмов.

Я поражалась безрассудству брата. Упомянутый Ладли налог, джизья*, в старинные времена взимался, но был отменен несколько десятилетий назад.

– Сколько раз на него покушались? – спросила я.

– У него врагов больше, чем прокаженных, хотя он устраняет каждого, в ком подозревает угрозу для себя. Ты жива лишь потому, что он думает, будто победил тебя. Он тебя подавил, убил твоего мужа, а тебя оставил в живых лишь для того, чтоб ты напоминала ему о его победе.

– Что же мне делать?

– Твои страдания доставляют радость этому червяку. Продолжай тешить его самолюбие. Пусть думает, что ты предпочла бы умереть, чем жить. Делай вид, что ты пала духом, и, когда стражники доложат ему, что ты совсем сдалась, он будет трубить, как слон во время спаривания.

– Умница, Ладли! – воскликнула я, довольная тем, что наш разговор вернул Ладли ее прежний пыл.

– Я не шучу, Джаханара. Ты