Обретение Родины - Бела Иллеш

И вот два отряда сшиблись. Полтора часа шел бой. Горные стрелки были сильнее, много сильнее бойцов отряда Драваи. И все-таки победили последние. Притом с помощью самих же егерей. После получасовой перестрелки добрая сотня горных стрелков перекинулась на сторону отряда, а еще через час, когда вновь разгорелась затихшая было стрельба, и остальные егери присоединились к батальону Драваи.

Бой иссяк. Солдаты Драваи не имели сил даже двигаться. Не успев прилечь на сырую землю, они мигом засыпали. Большинство из них сон свалил на просторной сельской площади, возле дома бывшей дирекции лечебных ванн. Здание было в огне, однако никто его не тушил. В полночь начал моросить мелкий дождь, но он был слишком слаб, чтобы прекратить пожар. К утру огонь затух сам собой. От дома остались одни черные стены.

Пока гонведы Драваи спали, егери напали на немецкий провиантский склад, а потом силой захватили в Сольве склад с обмундированием, где нашли много сотен пар солдатских сапог.

Когда насквозь промокшие и продрогшие гонведы пробудились наконец от тяжелого сна, их буквально качало от голода и усталости. Горные стрелки досыта накормили их холодными консервами, угостили ромом. Переодеться гонведам было не во что, зато с какой радостью натянули они на свои измученные ноги немецкие сапоги вместо тяжелых от дождя и грязи башмаков. Иному, чтобы переобуться, приходилось разрезать ножом прилипшие к ногам мокрые ботинки. На портянки пошло немецкое офицерское белье.

Ранним утром батальон двинулся на Мукачево, держась в трех-четырех километрах от шоссейной дороги. Примерно к полудню сквозь бледно-зеленую завесу моросившего дождя завиднелись вдалеке исторические стены крепости Мукачево. Крепость была возведена на невысоком, одиноко стоящем холме и походила на орлиное гнездо. Толстые светло-желтые ее башни и приземистые вышки не устремлялись, как обычно, в небо, а упирались широким основанием в холм и как бы втягивали в плечи свои макушки.

Из Харшфалвы к Мукачеву мадьярам пришлось идти по извилистой и узкой, зажатой горными склонами лощине. Чем дальше на юг, тем окружающие горы становились все ниже, а петлявшая дорога заметно раздавалась вширь. Вскоре горы исчезли, и перед отрядом Драваи открылась просторная долина.

Уже добрых два часа, сменив порядок марша, шли венгры не гуськом, а колонной — сперва сдвоенными, затем счетверенными рядами. А когда достигли открытого поля, по приказу Драваи развернулись в длинную цепь. Конечно, штурмовое это построение не вполне соответствовали венгерскому военному уставу. Если бы кто-нибудь взглянул на отряд Драваи с точки зрения строевого устава, перед ним предстала бы не развернувшаяся к бою воинская часть, а толпа промокших, усталых, одетых в грязную солдатскую форму людей. Одни несли винтовку на плече, другие — закинув за спину, третьи — просто в руках.

Драваи выслал дозоры в сторону Мукачева. Их было четыре, по три гонведа или егеря в каждом. Всего отправилось двенадцать венгров, и ни один из них но вернулся.

Прождав их до двух часов пополудни, Драваи решил двинуться на Мукачево всем отрядом. Около трех часов дня венгры уже отчетливо различали стены древней крепости Ракоци. Холм, на котором она стояла, показался им теперь гораздо выше, чем издали, крепостные бастионы шире, а дозорные вышки более мощными.

Примерно в половине четвертого отряд Драваи попал с трех сторон под перекрестный огонь. Гитлеровцы заманили его в западню.

Целый час длилась перестрелка. Не умолкая строчили пулеметы, визжали мины, ухали орудия. Гонведы могли отвечать только винтовочной стрельбой, да и та звучала все реже и слабее. Боеприпасов было мало, они таяли с угрожающей быстротой. А смертоносный огонь врага непрерывно усиливался.

И вдруг, часов около пяти дня, враг неожиданно обратился в бегство, бросая по дороге оружие и раненых. Гонведы перешли в атаку, преследуя немцев штыком и прикладом.

— Вперед, гонведы!

— Вперед, мадьяры!

Драваи мгновенно понял, что, видимо, кто-то напал на противника с тыла, со стороны Мукачева, от холма, на котором высилась крепость, и обрушил на него всю силу пулеметного и минометного огня.

Через полчаса солдаты Драваи встретились с теми, кто поспешил им на выручку и спас от верной гибели.

Никогда еще не доводилось гонведам видеть подобной армии! Она насчитывала несколько сот бойцов, может, с полтысячи, которых возглавляли двадцать с лишним человек в красноармейской форме, но с красно-бело-зелеными лентами на шапках. Другие бойцы этого войска носили гонведную форму. Но всего больше оказалось тут солдат и крестьянской одежде. То были украинские, венгерские, словацкие и румынские лесорубы, крестьяне, фабричные рабочие.

Командовал всеми широкоплечий коренастый человек в красноармейской форме с красно-бело-зеленой кокардой на шапке.

— Кто из вас Драваи? — спросил он, когда повстречались оба отряда.

— Это я!

— Меня зовут Дюла Пастор, я командир партизанского отряда имени Ракоци. А вы откуда идете?

— Мы отказались служить немцам и господам. Хотим бороться за самих себя!

— По чьему приказу двинулись сюда?

Драваи на мгновенье задумался. Потом тихо, будто стесняясь, ответил:

— Как бы это выразить… По велению нашей совести!.. Ведь мы мадьяры! А я к тому же и коммунист.

Драваи и Пастор обнялись. Впервые с детских лет глаза Драваи увлажнились слезой.

— О вашем приближении сообщило немецкое радио, — стал рассказывать Пастор, взяв Драваи под руку и направляясь с ним в сторону мукачевской крепости. — Оно предупреждало об этом каждого вооруженного нациста, приказывая уничтожить вас всех до единого. «Этим людям не должно быть пощады!» — такими словами кончался приказ. Мы должны крепко запомнить эти слова, товарищ, и никогда их не забывать: «Нет пощады!»

Оба отряда объединились. Сотни бойцов праздновали свою победу.

Откуда-то издалека, с юга, ветер донес гул орудий.

— Это русские пушки, — сказал Пастор, обращаясь к Драваи. — Советские войска наступают на Берегово со стороны Кирайхазы, Надьсёлёша и Тисауйлака.

— Откуда ты узнал мое имя? — спросил его вдруг Драваи.

— Мы отбили у немцев одного из тех, кого ты послал в разведку.

Почти одновременно с отрядом Драваи, устремляясь домой, в Венгрию, ушли самовольно с Карпат еще три венгерских батальона и две отдельные роты без командиров. Они действовали на свой риск и страх, и у всех у них теперь был один путь, который вел к обретению родины.

Часть шестая

1. Под голыми деревьями

Редакция «Венгерской газеты» перебралась в Надворную. Приехала сюда она ночью, но дом для нее, пустовавшая вилла без окон и дверей, уже был отведен. За время своего пребывания здесь гитлеровцы пустили на дрова не только двери, но даже оконные рамы. Жить рядом с лесом и топить печи дверями!.. Что это, закон войны?.. Нет! Хотя это тоже имеет непосредственное к ней отношение.

Под командой Анны Моцар газетчики и сопровождавшие редакцию бойцы быстро разобрали вещи и типографское оборудование. Через каких-нибудь полтора часа в вилле уже разместились наборный и печатный цехи, начала работать кухня, на полу комнаты, отведенной под спальню, зашуршала солома. Так как соломы было мало, Володя Олднер и Тольнаи нарубили еловых веток и устроили из них вполне сносное ложе.

Сотрудники редакции приступили к работе над очередным номером газеты, а все остальные принялись за колку дров, топку печей, мытье посуды, чистку картофеля, как вдруг явился связной мотоциклист с приказом немедленно собираться в дорогу.

Еще через полчаса в Надворную приехал подполковник Давыденко.

Спрыгнув с «виллиса», он обнял спешившего к нему навстречу Балинта.

— Вчера наши войска заняли Берегово!

Не прошло и нескольких минут, как оба уже стояли перед хорошо знакомой картой, которую еще не успели снять со стены комнаты, совсем было оборудованной под редакцию и теперь вновь опустевшей.

Офицеры молча смотрели на так много говорившую им карту. Потрепанная, повидавшая виды, она сейчас гордо и ликующе оповещала, что войска 4-го Украинского фронта разбили засевшую в карпатских укреплениях немецкую армию и с трех сторон окружили остатки разгромленных гитлеровских дивизий. Части генерала Петрова всего за неделю, с восемнадцатого по двадцать пятое октября, не только перевалили через Карпатский хребет на широком, более чем двухсоткилометровом, фронте, но и зашли в тыл панически бегущим немцам, тесня их теперь уже с юга. Для отступавших гитлеровцев открытым оставался пока лишь узкий проход от Мукачева, через Ужгород, на Кошицу.

Давыденко дополнительно охарактеризовал помеченную на карте обстановку:

— К северу от Мукачева действует мощный партизанский отряд имени Ракоци. В Восточной Словакии тоже с новой силой разгорелась партизанская война. На стороне словаков сражается много венгров.