Женщины его Превосходительства (СИ) - Кам Ольга

И я, бл@дь, ненавижу себя за то, что выкинула его номер.

– А если я однажды позвоню и попрошу тебя прилететь? Просто так. Только для того, чтобы тебя увидеть. Ты прилетишь?

– Позвони и узнаешь.

Знаю. Прилетишь. Бросишь все и прилетишь. Но тогда бы я звонила каждый день. Каждый гребаный божий день. Кому это надо? Кому это поможет?

И в общем-то идея с выкинутым номером уже не кажется такой уж бредовой и бессмысленной.

Я уезжаю в одну сторону, он в другую. Мы расходимся, чтобы встретиться. Мое исчисление жизни строится на этих встречах. Я существенно сокращаю свои года. Вместо трех потенциально полноценных прожитых месяцев, получаю двадцать дней.

А сама даже не в курсе, когда у него день рождения. Задаю вопрос, и он отвечает.

– Сегодня.

Через неделю тоже самое. Через две, три. Месяц. Один и тот же ответ. Я говорю, что ему повезло рождаться чуть ли не каждый день. На что он лениво улыбается.

– Да, так и есть. Мне просто везет. Каждый день. Давай отметим?

Мы идем в какой-нибудь ресторан, где заказываем шампанское, виски или коньяк под шикарный ужин. Или снимаем номер, самый дорогой, с самым превосходным видом. На город, океан или горы, где и проводим общие часы нашей с ним жизни.

А потом все повторяется. Он уезжает – я остаюсь. Он уезжает – я уезжаю.

Он уезжает, а я…

Можно привыкнуть, если постараться. Но сколько не стараюсь, получается плохо. До тошноты плохо. Наверное, поэтому, однажды он приезжает в мой дом. Его не было здесь с того момента, как он впервые здесь появился после года отсутствия. То есть, всего один раз. И то только для того, чтобы почти сразу же увезти меня в «Шард».

Я растерянно пропускаю его внутрь. Отхожу в сторону. И тут же оказываюсь прижатой к стене. Его руки скользят по бедрам, задирают тонкий халатик, быстро развязывают пояс. Касаются кожи. Движения резкие, настойчивые, требовательные. Он целует шею, стягивая с меня нижнее белье. От него пахнет спиртным и отчаянием.

Сей коктейль проникает под кожу, бежит по венам, задевает нервные окончания. Разносит в хлам мое показное спокойствие. Бл@дь… Истерично отвечаю на его ласки. Трясущимися пальцами пуговицы рубашки, ремень брюк. Сорванное дыхание на его коже. Сорванные в спешке поцелуи с губ. Болезненные, грубые. С укусами до крови.

Проводит ладонью по волосам, стискивая отдельные пряди, от чего на глазах появляются слезы. Откидываю голову назад, упираюсь затылком в стену. И прежде чем, он закрывает мой рот рукой, успеваю произнести:

– Что..?

Что случилось? Что происходит? Что с тобой?

Ну, что, черт возьми?

Романов наклоняется ближе, и почти шепчет на самое ухо. Ту самую фразу. Не вопрос, не просьбу, не предложение. Как обычно ставит перед фактом. Я замираю, потому что все это время я надеялась никогда не услышать от него чего-то подобного. Ни-ког-да! Слова соскальзывают с его губ, впиваются под ребра. Каждое острозаточенное. Каждое смертельно-опасное. И сносят. Сносят на хрен крышу.

Он говорит:

– Роди мне ребенка.

Оседаю, выкручиваюсь, вырываюсь. Из рук. Уклоняюсь от поцелуев. Отстраняюсь, отодвигаюсь, отказываюсь. Отталкиваю. Отворачиваюсь.

На выдохе, обжигающем горло. Под вопросительным взглядом.

– Нет, – ладонями по волосам, в относительный порядок. Халат на плечи резким, нервным жестом. И вперед в гостиную к бару. Два стакана виски безо льда. Один мне – залпом. Другой ему.

Перехватывает за запястье и притягивает к себе. Стаканы с глухим звоном падают на пол. Все содержимое разливается, растекается темным пятном на ковре. Справляется со мной быстро и без усилий, просто прижимает спиной к себе и так замирает.

– Не хочешь, так и скажи. Не вопрос. У тебя есть на это основания.

Приходиться отвечать, выжимать слова, чувствовать их на языке. Пропускать через себя.

– Хочу. Но не могу.

Как давно я об этом знаю? Достаточно для того, чтобы смириться с этой мыслью. Не прокручивать ее постоянно в голове, не царапаться о рваные края. Почти сразу после операции мне сказали, что я не смогу иметь детей. Это не вопрос времени, лечения, везения. Просто не смогу и все. У меня был единственный шанс. Тогда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Не будем об этом больше говорить.

Он садится на диван, не выпуская меня из рук, продолжая держать на своих коленях. Я чувствую, как от дыхания приподнимается его грудная клетка. Тяжело и часто. Я слышу, как бьется его сердце. Быстро и сбивчиво. Он касается губами моего виска.

– Ты же понимаешь, что это не самое главное? Я тебя все равно никогда не отпущу.

Он уезжает, а я….