Семьи.net (сборник) - Михаил Тырин

В аудиторию без стука вошел Вишняков. Чижова глянула на Марченко: «Подавать команду?»

– Не надо, Люся, – остановил ее старый учитель.

– Антон Сергеевич, вас вызывает директор.

– Ваня? Ничего, он подождет, – ответил Марченко, сделав над собою усилие, чтобы не дрогнул голос.

– Повторяю, Антон Сергеевич, вас немедленно вызывает директор. Это приказ системы «Марс-26».

«Спокойно. Не надо, чтобы дети слышали», – подумал Антон Сергеевич и, не прибавив больше ни слова, покинул класс.

– Внимание, экипажи! – сказал Вишняков, глядя в потолок.

Выждав, пока уляжется ропот, продолжил:

– Приказом по интернату куратор шестого уровня Марченко уволен за систематическое неисполнение директив проекта «Марс-26». Куратором Экипажа-Б временно буду я.

Вишняков опустил голову и скользнул взглядом по лицам. «Ага, – подумал он, глянув на Максима Кравченко. – Кажется, разговорить его будет несложно».

– Распоряжения Марченко я отменяю, – продолжил он. – Согласно директиве системы «Марс-26», у экипажей стрелковая практика, два часа.

Полный восторг. Стрелковая практика! Два часа на виртуальном Марсе с оружием в руках! Вешайтесь, амеры!

А у Максима Кравченко вид был хмурый. «Почуял, чем пахнет, готовится врать, – подумал Вишняков. – Ничего, Мэд, я не Антон Сергеевич. Так. Остальных на занятия, этого оставить».

– Смирницкий! Временно назначаетесь лидером экипажа-А. Лидеры, ведите экипажи на стрелковую практику. Кравченко, вы останетесь со мной.

Аня Манохина, выходя, замешкалась в дверях. Растерянно глянула на Макса, хотела что-то сказать.

– Пойдем, Няха, – зашипел на нее Смирницкий и вытолкал прочь.

– Но…

– Я сказал, пойдем.

Дым потащил ее за локоть, шепча: «В переходе».

По дороге туда они молчали, Дым смотрел Миклухе в спину, думая: «Драный провокатор».

– Ну? – спросила Няшка, когда вошли в разлинованный солнечными полосами переход.

– Мэда замели, – негромко проговорил на ходу Смирницкий. – Ему светит крысятник.

Аня остановилась, Диме пришлось снова взять ее под локоть. Он шепнул:

– Реветь не вздумай.

Аня замотала головой, вырвалась, отстала.

– Ты чего, Няха? – спросила Людмила Чижова. Ответа не дождалась, пожала плечами, и, выйдя в холл перед игровым залом, подумала:

«Ашки в неполном составе. Теперь мы посмотрим. Чего это с ними со всеми? Смирницкий тоже… А! Ясно, почему он…»

– Дым, ты понял? – спросила она. – Вы теперь вчетвером. Строиться, экипаж-Б!

– Понял, – флегматично ответил Смирницкий. Лидера бешек слушать перестал, с ней все было ясно.

«Вошка она, ничего не понимает. А дед Марчелло мужик. Предупредил. Надо прямо сейчас разослать по вошкопочте. У Люськи радости полные штаны. Уделать ашек – большое счастье. Вошка. Универсальный солдат».

Юрий и Татьяна Бурносовы

…Ибо не ведают, что творят

1

Старенький поп не помнил, сколько ему лет.

Он даже не задавался целью вспомнить, потому что имелось множество куда более насущных дел. Вот и сегодня, помолясь с утра, проверил выставленные на ночь в заводи экраны; вытащил из перелатанных-перечиненных ячеек трех окуньков и большую красноперку, бросил в пластиковое ведерко – вот и уха на обед.

Потом занялся огородом – собрал колорадских жуков и их жирных оранжевых личинок с картофельных листьев, осмотрел помидоры – некоторые уже почти красные, пару можно съесть на ужин. Подправил наконец крыльцо, которое совсем съехало на сторону; тут хорошо бы стало вообще поменять погнившие доски, но где же их взять нынче… «Надо будет вместо досок всё набрать из тонких бревнышек», – подумал поп, садясь на лавочку возле дома и раскрывая книгу.

Книг у попа имелось несколько, и весьма странная коллекция. Помимо Библии и Молитвослова на полке стояли «История Второй мировой войны» Типпельскирха и сборник рассказов Джека Лондона, «Анжелика в Новом Свете» и «Страна Багровых туч» Стругацких, «Легенда об Уленшпигеле» и целая стопка полуразвалившихся детективов в мягких обложках… В целом под две сотни томов, томиков и брошюрок. Все книги попали в дом разными неисповедимыми путями, кроме Молитвослова, Библии и сборника стихов Заболоцкого, которые поп принес с собой.

В принципе поп мог уточнить свой возраст в паспорте, который, завернутый в тряпицу вместе с другими документами и несколькими фотографиями, лежал на растрескавшемся платяном шкафу. Но зачем? Тем более поп знал, как его зовут – отец Палладий.

Этого было вполне достаточно.

С лавочки, на которой сидел сейчас поп, видно было чернеющее внизу зеркало большого озера, в котором по ночам устраивали свои концерты лягушки, а с трех сторон подступал лес.

В лесу обитало всякое. Не только звери и птицы.

Отец Палладий справедливо полагал, что это леший. Ибо еще у пророка Исаии сказано: «…И лешие будут перекликаться один с другим». Этим словом переводчики Библии передали еврейское «сэирим» – «косматые», но «леший» был попу как-то ближе и роднее. Отец Палладий видел его несколько раз, собирая ягоды и грибы. Мохнатый, громко сопящий, поблескивающий из гущи зеленовато-серой шерсти внимательными красными глазками, леший прятался за кустами и деревьями. Плохого ничего попу не делал, лишь иногда ночами скакал по крыше домика, топотал так, что сквозь щели сыпалась сенная труха, и противно гугукал. Впрочем, это вполне могла быть сова. Совы тут тоже водились в изобилии.

Домик отца Палладия стоял над самым обрывом. Глинистый обрыв с дождями подползал все ближе и ближе; рано или поздно он, несомненно, должен одержать победу, но поп полагал, что вряд ли он до того доживет. А если и доживет, так что же – уподобится библейскому безрассудному человеку, который построил дом свой на песке; «и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое». Тем более домика этого поп не строил, только ремонтировал.

Когда-то здесь, видимо, размещался егерь или лесник, но ко времени пришествия отца Палладия он давно исчез, куда и почему – неизвестно. Впрочем, чего только не исчезло за последние годы – о многом сам Палладий уж забыл, а об ином помнил, но вспоминать не любил.

Жилище стояло заброшенным, и поп поселился в нем, немного починив и с тех пор занимаясь этой починкой постоянно – то одно отвалится, то другое перекосится… Хорошо, что в сарайчике нашлись инструменты: молотки, два топора, пассатижи и клещи, пила, целый ящик кривых и гнутых гвоздей и шурупов. Из огородных снастей имелись лопаты, грабли, коса, истончившаяся от точки почти до бумажности, огромная жестяная лейка и новенький японский мотоблок в смазке, который поп задвинул в самый угол и завалил дровами за ненужностью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});