Твоя навеки - Санта Монтефиоре

Ариэлла поднесла бокал к своим бледным губам. Ян поперхнулся сигарой, лицо его приобрело даже не пунцовый, а синеватый оттенок. Давид смотрел на Ариэллу изумленно, как и другие гости за столом. София с благодарностью улыбнулась ей, подавив свою злость на хозяина дома, и глотнув вина из бокала.

— София, не хотите ли составить мне компанию? Думаю, что общество столь ограниченных собеседников наскучило не только мне, — сказала она непринужденно.

Мужчины подскочили на ноги и начали почтительно кивать, не в силах скрыть восхищения этой необыкновенной женщиной. София прошла к Ариэлле, гордо расправив плечи. Ариэлла взяла ее под руку, и они вышли из зала, сопровождаемые взглядами опешивших гостей. Оставшись с Софией наедине, Ариэлла разразилась смехом.

— Какой напыщенный дурак, — сказала она. — Мне нужна сигарета, а тебе?

— Я не знаю, как тебя отблагодарить, — вымолвила София, все еще дрожа.

Ариэлла предложила ей сигарету, но София отказалась.

— Не стоит благодарности, потому что я получила от этого большое удовольствие. Я никогда особенно не любила Яна Ланкастера. Не понимаю, что находит в нем Давид. А как приходится страдать его бедной жене! Каждый вечер одно и то же: высокомерие, напыщенность, пустота. А еще запах этой чудовищной сигары. Ой-ой!

Они присели на скамейку. Было слышно, что в шатре снова начались разговоры. Ариэлла закурила.

— Ты не представляешь себе, сколько усилий уходит на то, чтобы сохранить чувство собственного достоинства. Мне хотелось вылить ему вино прямо в лицо, — сказала Ариэлла, зажав сигарету между своими длинными пальцами с накрашенными розовым лаком ногтями.

— Но тебе это удалось и без таких крайних мер. Он был в ярости.

— Это очень отрадно слышать. Как он посмел? — воскликнула она, затягиваясь.

— Все поддержали его. Я предвидела такой поворот, поэтому и не хотела идти сюда, — с грустью в голосе призналась София.

— Я полагаю, что тебе приходится очень трудно. Я восхищена тем, что ты решилась бросить всем вызов своим появлением здесь. Ты тут как газель среди львов.

— Давид хотел, чтобы я пришла, — проговорила она.

— Конечно. Я уже говорила, что никогда не понимала его симпатии к Яну. Он отвратителен!

— Думаю, после сегодняшнего вечера ему придется пересмотреть свои взгляды, — засмеялась София.

— Надеюсь, что да. Он не станет больше общаться с ним.

Она выдохнула дым уголком рта и внимательно посмотрела Софии в лицо.

София обратила внимание на то, какие у Ариэллы густые черные ресницы.

— Давиду повезло, что он встретил тебя. Он выглядит очень счастливым. Молодым, состоявшимся. Ты для него отличная пара. Я почти ревную.

— Спасибо.

— Мы с ним не подходили друг другу. Ни в чем. — Она уронила пепел на траву. — Он все время ворчал, а я была требовательной и избалованной. Я такой и осталась. Мне жаль, что я причинила ему столько боли. Но я рада, что мы расстались, потому что так каждый получил возможность двигаться своей дорогой. Если бы мы остались вместе, то уничтожили бы друг друга. Не срослось. Но вы с Давидом... Я всегда вижу, когда отношения искренние. Ты сумела дать ему то, что никогда не смогла бы дать ему я.

— Не стоит себя ни в чем винить, — сказала София, удивляясь тому, что когда-то видела в этой женщине угрозу для себя.

— Мне не нравились его друзья. Заза — настоящая заноза. Она всегда хотела заполучить Давида. На твоем месте я была бы осторожнее.

— О, Заза, она любит вмешиваться, влезать во все дела, но я все равно люблю ее, — возразила София.

— Она ненавидела меня. Вы с Давидом подходите друг другу, хотя теперь нас всех будет объединять взаимная неприязнь к Яну Ланкастеру.

Она засмеялась.

— Это точно, — вздохнула София. — Я думала, что ты живешь во Франции?

— Я жила там с Аланом, — подтвердила Ариэлла и горько рассмеялась. — Милый Алан. Еще одна связь, обреченная на неудачу. Не знаю, — тяжело вздохнув, добавила она. — Просто не знаю, что со мной. Наверное, я не создана для постоянства.

— А где Алан теперь?

— Все еще в Провансе, все еще начинающий фотограф, все еще загадочный и грубоватый. Он настолько загадочен, что, возможно, и не заметит моего исчезновения.

— Не могу себе представить, чтобы кто-то мог не заметить такую, как ты, Ариэлла.

— Ты поверила бы, если бы узнала Алана. Так или иначе, но сейчас мне будет лучше без мужчины, без обязательств и ограничений. Я цыганка в душе, и всегда такой была. Люблю путешествовать и рисовать. В этом моя жизнь.

— Я видела одну твою картину на чердаке в Лоусли. Она очень красивая, — произнесла София.

— Какая ты милая. Спасибо. Мне нужно будет забрать ее. Возможно, мы даже выпьем с тобой чаю.

— Я только за.

— Хорошо. — Она улыбнулась. — Я бы тоже хотела встретиться. Вы с Давидом собираетесь заводить детей?

— Возможно.

— Сделайте это. Я люблю детей. Чужих. Мне никогда не хотелось иметь своих детей, а Давид только и мечтал о потомстве. Бедняжка Давид, он так страдал! Не затягивай с этим, София. Давид не становится моложе. Из него выйдет прекрасный отец. Он мечтает стать отцом.

Услышав эти слова, София взглянула на звезды и подумала о тех мальчиках, которые умирали на холмах далеких Фолклендских островов. У всех у них были матери, отцы, братья и сестры, бабушки и дедушки, которые оплакивали их уход. Она вспомнила, как ее отец объяснял ей суть смерти, когда она была еще ребенком. Он сказал, что души обращаются в звезды. Она все еще верила в это, ибо это была красивая легенда, в которую хотелось верить. София посмотрела на небесную бесконечность, усеянную молчаливыми светилами. Дедушка О'Двайер учил ее любить жизнь, потому что без любви она теряет смысл. У нее был Давид, которого она искренне любила, но, глядя сейчас на небо, София вдруг осознала, что любовь призвана являть чудо продолжения жизни, и только в этом и есть ее смысл. Она решила, что готова к появлению ребенка. Возможно, Сантьягито уже превратился для нее в одну из этих звезд, подумала София, и она никогда не увидит его снова. Она вспомнила совет Доминик, которая просила ее отпустить прошлое, и поняла, что пришло время так и сделать.

Глава 32

Самым приятным в дружбе с Ариэллой было то, что это бесило Зазу. София с огромным удовольствием пересказала ей блестящий тост, провозглашенный Ариэллой за столом. Заза вся сжалась от охватившего ее негодования. Уже минул месяц с той самой злосчастной вечеринки, но Заза не могла успокоиться, снова и снова заставляя Софию повторять всю историю сначала.

— Как ты можешь относиться к ней с такой симпатией? Она же настоящая стерва! — восклицала Заза, закуривая по ошибке сразу две сигареты. — Черт побери! Неужели я могла такое сделать? — удивлялась она, бросая одну сигарету в камин.