Записки следователя - Геннадий Скубилин

Вот он прыжками кинулся через кусты, припал на живот и пополз. Он знал, что позади за ним следуем мы, был особенно смел и активен.

Далеко мы оказались от того места, откуда вчера вечером начали поиск. Шел седьмой час утра. Гарин, всегда выдержанный и уверенный, занервничал. Собака вела нас куда-то и не было видно этому конца. Не блуждает ли овчарка по лесу?

Гарин резко дернул поводок, остановил собаку. Ему показалось, что наши поиски зашли в тупик. Уж очень нереальным, думалось, зайти девочке на такое большое расстояние от места ее исчезновения.

Дик словно понял неуверенность своего хозяина. Завизжал, из всех своих собачьих сил потянул поводок. Избоченив голову, жалобно и обидчиво косился на хозяина, как бы просил разрешения продолжать бег. Другого выхода и у нас не было. Снова мы устремились за собакой.

Дик вывел на большак, изъезженный сельскими подводами. У края дороги присел. Жалобно заскулил. Впился глазами в Гарина. Похоже, извинялся перед ним за что-то. Потом решительно встал, понюхав придорожную траву, пересек дорогу. Стал на задние лапы, подал голос. Мне показалось — победный голос. Затем снова занялся следом. Он обнюхал за это время сотни лесных и занесенных сюда человеком предметов. Все выискивал «свой» нужный запах. Без устали собака обводила носом каждый клочок травы, кустик, ручеек, банку, склянку и бежала то прямо, то в сторону, то возвращалась назад. Вдруг, обнюхивая землю, сделала петлю и подошла к хозяину. Пес лег у ног проводника, уткнув нос в сапоги Гарина. Кинолог удивился.

— Дик? Что такое? Окончательно сбился с дороги? Потерял след. Плохо! Пробежать столько — и все напрасно. Поднатужься, дружище. Я прошу тебя.

Гарин погладил Дика по спине.

Сейчас думаю, а что если в ту минуту собака близко почувствовала свою гибель и подошла попрощаться с хозяином. Она его любила. Гарин ее не обижал. Хотя порой и был строг. Он привязался к Дику, как к самому близкому и родному человеку. Он не представлял своей службы без него. Однажды сказал, что бросит работу, если останется без Дика.

— Подам рапорт, в отставку. Что за жизнь без Дика. Хорош пес. Другого такого не сыщу.

И, действительно, всем взяла овчарка: экстерьером, чутьем, преданностью своему хозяину и службе.

А Дику оставалось жить несколько минут. Через сотню метров, в кустах, Дик перешел на медленный ход, пополз, как солдат по-пластунски.

В густой чаще, под орешником мы увидели небольшой шалаш. Гарин отстегнул поводок. Дик рванулся к шалашу. Раздался истошный детский крик и предсмертный вой собаки: Дик получил удар ножа в брюхо. Но уже мертвый, он, как истинный боец, не бросил своей жертвы, мертвой хваткой вцепился в бордовую шею незнакомца. Перепуганная, зареванная Аня забилась в угол шалаша, под ветки.

Мы обезоружили преступника. Как выяснилось впоследствии, он сбежал из мест заключения, построил подлый план: прикрыться ребенком и попытаться подольше прожить в какой-нибудь глухой деревне по чужим документам.

Гарин не мог видеть издыхающего пса. Жуткая картина сразила нас, а его особенно. Он рванулся с пистолетом в руке к бандиту, полный жажды мщения, но я успел остановить его. Гарин стих и зарыдал. Впервые в жизни я видел, как горько плачут мужчины.

Преступнику надели наручники. На руки себе я посадил заплаканную, всю испачканную в грязи Аню. Глаза ее еще были в слезах, но она уже не плакала. «Вы добрые дяди, везете меня к папе и маме?» «Да, да, Аня». У меня в кармане была конфета. Я дал ее ребенку. Лицо девочки просияло.

На опушке леса нас ожидали Верзины. Я передал им Аню. Женщина кинулась целовать Гарину руки. Нелегко оказалось ее успокоить.

У въезда в город я вышел из машины. Захотелось в ранний час пройтись пешком. Меня встречали прозрачные голубые улицы родного города. В это время они кажутся особенно светлыми и просторными, как огромная комната без мебели. Первый троллейбус шуршал шинами по асфальту. Шипели метлы дворников, наводивших чистоту на тротуарах. Звенели их ведра и совки. Но картина гибели нашего верного четвероногого друга все еще стояла перед глазами, не давала покоя сердцу.

Я прошел мимо здания областной типографии, непривычно притихшей. Не слышалось монотонного гудения ее линотипов, мерного цокания скоросшивательных машин. Тревожная ночь кончилась. Был позаранок. А я уже думал о том, какое новое происшествие выпадет на мою долю, что может ждать меня и с кем поеду на очередное задание.

Гарин не ушел из милиции, приобрел новую овчарку и работает с ней. Но Дика он не забывает. На память о нем он вылепил статуэтку и подарил ее мне. Вот и стоит она у меня на столе.

Когда ко мне в гости приходит товарищ и коллега капитан Руслан Юрьевич Вихрев, мы с грустью смотрим на увековеченного Дика и вспоминаем происшествие.

 

1978—1980

СВАДЕБНЫЕ ПИРЫ

1

Мошенников было двое. Соловьиной трелью заливались они, околпачивая свои жертвы. Он, именовавший себя директором, звал ее экспедитором. Так даже записал в «досье» своей сообщницы. И вел его по всем правилам канцелярии. Первый лист «личного дела» — заявление Красоцкой Тамары Леонтьевны, двадцати лет, с просьбой принять на работу. На нем криво в углу нацарапано: «Удовлетворить. Табишев.» Второй документ в досье, состряпанном тоже для потехи, — анкета экспедитора. Третий лист — ведомость на выплату пособнице ежемесячного оклада в размере ста рублей. С нее удерживался, как и полагается, подоходный налог. Тамара имела годовалого ребенка, он находился где-то в Молдавии на попечении престарелой прабабушки, но об этом она предпочитала молчать. Молодой мошеннице импонировал двадцатипятилетний «директор». Ей хотелось ему нравиться, и неизвестно, как он посмотрит на то, что она уже мама?

Предусматривались экспедитору и премиальные. Выплачивались проездные по предъявленным билетам. Правда, не смог Табишев достать бланки командировочных удостоверений, но со временем надеялся это сделать. Контора должна быть солидной. Обещал платить за вредность после пережитых сложных конфликтных ситуаций, а также больничные, если напарницу настигнет в похождениях хворь.

Все эти липовые «документы» следователю потом пришлось подшивать к уголовному делу.

Красоцкая работала на совесть, добиваясь благодарности и расположения «директора». Угождала, старалась угадать каждое его желание. По ее мнению, он был вылитый Остап Бендер: такой же изворотливый в любой ситуации и неунывающий пустомеля.

Бендер был ее любимым героем: в колонии для несовершеннолетних она смотрела «Золотого теленка» пять раз. Красоцкая оказалась там за мошенничество, которое заключалось в том, что она входила в доверие к пенсионерам, изъявляла желание помогать им и… очищала кошельки умиленных старушек.

Сейчас она нашла настоящего учителя. Он самонадеянно уверял ее, что с ним она не пропадет. Табишев говорил, что дураков даже среди ученых сколько угодно и нужно уметь их обыгрывать. Первая жертва попалась на удочку мошенников почти без труда.

Все знали, что некой горожанке Степаниде для полного счастья не хватает самой малости: выдать дочь замуж. И вот через знакомую по рынку, на котором Степанида постоянно продавала овощи, она установила связь с гадалкой. Это была Красоцкая. Началось гадание. Тамара доверительно сказала пожилой женщине:

— Карты вещуют, жди, вот-вот объявится суженый для дочери. Не упусти. Второго случая такого не будет. Это я тебе говорю. Еще не ошибалась. Твоему чаду, похоже, большое счастье ожидается.

И точно. Бывают же предсказатели! На следующий день, уже под вечер, когда Степанида Петровна стояла на своем обычном рыночном месте и продавала морковку, к ней подошел молодой человек с модными черными усиками, одетый в новый кримпленовый костюм цвета морской волны. Распахнут воротничок белоснежной сорочки. На ногах импортные туфли. Это был Табишев.

— Сколько? — спросил он, подержав на весу корзину с морковью.

— За пятерку, сынок, и то по случаю.

— За десятку, — произнес покупатель и добавил: — При условии, если из нее сегодня мне приготовите ужин. Вот еще десятка. Приобретите вот у того грузина букет цветов. Приехал из Молдавии в ваш город. Хотел жениться. Да обманула неверная. Вышла за другого… И я сейчас, мать, в глубокой скорби.

— Э, твоей скорби могу помочь! — с живостью ответила женщина. — Да я познакомлю такого сокола с невиданной красавицей. — Вся Молдавия ахнет.

— Родственница?

— Могу предложить собственную родную дочь. Девушка на выданье.

— О! По такому случаю… — кавалер исчез, а через пять минут вернулся с курицей, грибами и прочей закуской.

— Бог ты мой! — всплеснула руками Степанида Петровна. — Мы такой закатим пир… — А про себя подумала: «Ну и гадалка, как в воду смотрела. Помнится, еще сказала: «Не упусти!» Да уж постараюсь. Я не я буду. Женишок люб мне.»