Легенды Лазурной Юдоли. Принц Аглианта - Роман Александрович Покровский

Зерцалом Желания. И он видел в нем своё желание – а желание было всего лишь одно.

Прямо из зеркала на него смотрел беловолосый парень лет семнадцати-девятнадцати, одетый в золотистую тунику из шелка, а в руке сжимавший кубок с вином.

Рейхель отлично знал, кто это был – и это одновременно и упрощало его дело, и усложняло.

– Кронринц Аглун Хед? – поинтересовался неожиданно появившийся Хадвиг.

– Где ты пропадал, мой друг? – спросил Рейхель, не отведя взгляда ни на секунду с мальчишки в зеркале.

– Я старался ради тебя. Я искал нечто важное, но расскажу об этом чуть позже. Хорошо?

– Ладно.

– Значит это принц?

– Просто невероятное совпадение. Хранителем оказался наследный принц карнарского престола.

– Я бы не сказал, мой друг, что это случайно. Это даже и не принц – это самозванец, что сидит в королевском замке. Но стал он им не по своей вине. Так захотел настоящий принц. Настоящий принц Энтоэн подарил ему престол. Чтобы тебе, Райв, было легче найти Хранителя.

– Хочешь сказать, что принц об этом знал?

– Не хочу этого сказать, ибо это неправда. Но боги направили Энтоэна на этот путь. Чтобы Хранитель стал принцем.

– В этом случае, – Рейхель выдал паузу в несколько секунд, – нашему новому принцу никогда уже не стать королем.

– Я рад, что ты веришь в свои силы. Но, Райв, каков твой план?

– Я надеялся, что ты, Хадвиг, подскажешь его мне.

– Подсказать тебе план? У меня есть кое-какие мыслишки. Нам очень повезло, что Хранителя так легко найти. Мы имеем возможность пригласить принца лже-Энтоэна сюда, в Акру, на светский приём.

– Но чтобы овладеть Сокровищем, я должен сам – своими руками убить Хранителя.

– И ты это сделаешь, мой друг. Мы можем обвинить принца в том, что он самозванец, и тогда уже его смерть будет неминуема.

– Я не хочу, чтобы вышло так. Никто не поймет того, что казнить самозванца вызовется сам герцог Акры. Мне не хватит сил, чтобы пробиться сквозь охрану принца и зарезать его. Я не могу нанять убийцу – потому что убить его должен я! Только я!

– Я думаю, что ты сможешь найти нужный способ, Райв, – произнёс непоколебимый Хадвиг. – Главное, чтобы принц оказался здесь.

– Окажется, Хадвиг. В этом нет никаких сомнений.

Следующая сцена разворачивалась снова в уже знакомых покоях герцога Рейхеля. В окна бил яркий солнечный свет, от которого герцог неохотно щурился. Он очень хотел, чтобы это солнце исчезло с небес, но пока ещё не мог это сделать. Он пока ещё не мог приказывать солнцу. Но это только временно.

Хигель недовольным взглядом окинул лицо дяди и прочь вышел из покоев, громко захлопнув за собой дверь. Он желал отвести его вниз на обед, почти уговаривал его, но у Рейхеля было дело важнее. Хадвиг должен был явиться с минуты на минуту.

– Зря ты не пошёл за ним, – услышал голос Рейхель и мгновенно обернулся.

Хадвиг сидел по другую сторону постели – это было очень непривычно.

– Ты серьёзно? Слушать то, что говорит мне этот жалкий ублюдок? – удивился Рейхель.

– Ни в коем случае не надо слушать Хигеля. Он не желает тебе добра. Мне даже кажется порой, что он хочет тебя убить.

– Быстрее я уничтожу его.

– Я сказал тебе, мой друг, что зря ты не спустился вниз, потому что не совсем красиво лишить принца вашего присутствия.

– Отнюдь. Ты уже знаешь, что он прибыл?

– Конечно. То, что знаешь ты, знаю и я. Верно и обратное, хотя я полностью не уверен в этом. Принц в твоем замке – сидит, ест твою еду, распивает твои напитки. А ты сидишь и бездействуешь.

– Я бы не сказал, что я бездействую. Просто ещё не все лорды прибыли.

– Лорды? Ты решил собрать воедино всех лордов? Но какой в этом смысл?

– Никакого смысла нет, Хадвиг. Этим моя цель и прекрасна. Ты же знаешь, как я ненавижу их всех. Всех до единого. Я хочу видеть смерть каждого из них. Хочу упиваться ей, быть уверенным, что они умрут раньше.

– Хочешь, чтобы они умерли раньше конца света? Не желаешь, чтобы они видели конец? А не даришь ли ты им услугу, мой дорогой друг?

– Я не могу умереть, не увидев их смерть своими глазами. Мергрет, Эсгрибур, Салахор… В конце концов, и наш великий принц!

– Но не королева…

– Она не смогла. Но я думаю, что переживу. Их наберется человек двести. Разве мне мало? Разве мало удовольствия я получу?

– В самый раз. Но каким способом ты собираешься это сделать?

– Я придумаю. Лорды ещё не приехали во дворец, наш принц явился едва ли не на неделю раньше их. Мне придётся ждать. И я дождусь.

Лицо Хадвига словно сверкнуло бронзовым светом, но тут же словно погасло обратно.

– Я считаю яд идеальным оружием, – чуть наклонив голову, словно по секрету, сообщил Хадвиг. – Прислушайся к этому совету.

Рейхель ничего не успел ответить, как Хадвиг исчез. Рейхель отвернулся всего лишь на секунду, но ему этого хватило. Хватило и самому герцогу понимания того, что его вновь ждут часы одиночества. До тех пор, пока Хадвиг снова не явится.

Этот его визит был как никогда коротким. Наверное, у Хадвига появились свои дела, или он снова отправился помогать Рейхелю. Это был бы очень добрый жест со стороны Хадвига. Он никогда не подводил герцога.

Рейхель снова взял со стола шкатулку, от которой не мог отвести глаз. Он вновь чуть было не открыл её, но в последний момент остановился. Что-то пугало его. Райв боялся. Хадвиг не испугался бы. Хадвиг помог бы Рейхелю преодолеть страх и открыть шкатулку самостоятельно. Но то, что Рейхель мог бы увидеть там, вскружило бы его голову. Напрочь.

Надо подальше спрятать эту шкатулку. Не слишком гоже держать её на виду, особенно когда Хигель заглядывает сюда едва ли не каждый час. А он любопытен – ему всё надо. Он достанет Рейхеля и возьмет её. Возьмет то, что Рейхель любит больше жизни. Хотя жизнь он не любит не так сильно, как мог бы.

– Ненавижу, – пробормотал Рейхель и мир снова погрузился во тьму.

Была глубокая ночь, и лорд Рейхель стоял в каком-то темном помещении, напоминающем подвал. Здесь было в меру сыро, кое-где пробегали голодные крысы. Место было не из самых уютных, и даже факелы на стене этого уюта добавляли мало.

Возле Рейхеля стоял невысокий себе человечек лет сорока с черной повязкой, закрывающей правый глаз, и неустанно бегающим туда-сюда единственным черным глазом. Едва ли не половину его лица