Воспоминания (1915–1917). Том 3 - Владимир Джунковский

По окончании молебна, духовенство пило чай у нас, а затем о. протопресвитер Любимов и протодиакон Розов заходили ко мне – я так был счастлив, что они посетили меня.

Спустя час после отъезда их с московской святыней, немцы открыли сильнейший огонь, как раз по тому лугу, где были выстроены войска для встречи иконы, некоторые снаряды ложились и на деревне, весь луг был покрыт воронками, немцы стреляли до 11 часов вечера, выпустив несколько сот снарядов.

8 июня мы должны были выступить в боевую линию, разместиться в блиндаже, но из-за бури и страшной непогоды отложили до следующего дня.

Отмена наступления. Переход наш опять в 10-ю армию

Вечером совершенно неожиданно получили известие, что 35-му корпусу приказано срочно выступить – оказалось, его передвинули на юг на поддержку наступавшей южной армии, нас же оставили на месте и перевели из 4-й опять в 10-ю армию – мы поняли, что наступление на нашем фронте отложено. Все приуныли, столько работ, столько стараний, все так было великолепно подготовлено и все это насмарку. Обидно было до слез. А погода как будто рассердилась, что наступление отменено, буря, холод, ветер, ливень продолжались 4 дня, все залило, в окопы с трудом можно было добраться, нога вязла в мокрой глине, с трудом можно было ее вытащить.

Настроение у людей сразу упало, как только получена была отмена наступления, я старался почаще обходить окопы и подбадривать их. Ужасная досада, т. к. мы были на этот раз подготовлены как никогда.

Потом уже мы узнали, что причиной был успех на Юго-Западном фронте[416], решили его развить и не рисковать на нашем. Юго-Западный фронт выполнил блестяще данную ему задачу, он принял на себя всю австро-венгерскую армию, спас этим итальянскую армию, отвлекши оттуда все силы.

В 20-х числах мая германское командование перебросило большие силы на помощь австро-венгерским войскам; поэтому от нас перебросили несколько корпусов на поддержку Юго-Западному фронту.

Это сделано было после того, как Эверт сообщил, что позиция немцев на нашем фронте чрезвычайно сильна, что за успех вступления он не ручается, т. к. у него слишком мало тяжелой артиллерии, и потому он просит отложить операцию, пока его не усилят ею. И вот у нас наступление отменили вовсе, перебросив большую часть корпусов с нашего фронта на юг. Но ничего от этой суеты не вышло, т. к. германцы, благодаря своей сильно развитой железнодорожной сети, успели перебросить туда же гораздо более войск, чем мы, и до прибытия наших успели захватить инициативу в свои руки. Войска же Юго-Западного фронта выдохлись и не могли уже развить своего успеха, а подкрепления опоздали.

Так за лето 1916 года и не удалось нигде перейти в настоящее наступление и пришлось опять готовиться к зимней окопной войне. Все чувствовали переутомление, многие стремились в тыл. Укомплектования 1916 г. по моральным качествам становились все хуже, а с осени разлилась по фронту усиленная пропаганда против командного состава и за прекращение войны, этому весьма способствовал процесс Сухомлинова, недостаток в технических средствах, огромное превосходство артиллерии противника; войска продолжали бросать на проволоку, которую артиллерия не могла разрушить. В некоторых учреждениях Всероссийского Земского Союза заметно стала вестись пропаганда; по представлении Вырубова[417] – главноуполномоченного по Союзу пришлось закрыть некоторые питательные пункты и чайные Союза.

Переход наш в местечко Мир

11 июня пришло приказание дивизии выступить походным порядком в район м. Мир, отстоявшее от дер. Сеньки в 140 верстах.

В этот же день начальник дивизии вступил во временное командование корпусом, возложив на меня командование дивизией.

После обеда 11-го числа я выступил со штабом дивизии из дер. Сеньки и на шестой день прибыли в м. Мир. Погода все время стояла чудная, так что этот переход можно назвать приятным пикником. Останавливались мы в чудных по красоте и живописности местах, разбивали палатки на берегу рек, в лесах, воздух был дивный, несколько раз купались. Полки и батареи шли бодро, я часто пропускал их мимо себя, обращал их во время стоянок на биваках. Из всей дивизии (18000) не было ни одного отставшего, ноги натерли около 200 человек, % совершенно ничтожный. Продовольствие удалось подвозить своевременно, так что люди получали пищу очень аккуратно. Дивизионный интендант[418] работал выше всякой похвалы, всюду заготовлял все необходимое, так что никаких недоразумений за все 6 дней перехода не было. Обыкновенно мы выступали или в 7–8 утра или в 6 вечера.

Часа полтора в день приходилось заниматься с начальником штаба, составлять схемы расположения войск на привалах, собирать сведения об отсталых, затем составлять приказы о движении на следующий день, давать указание каждому полку относительно маршрута, продовольствия и т. д. Жил я все время в палатке и очень был ею доволен.

17-го прибыли в м. Мир – небольшое еврейское местечко, грязное. Поместился в своей палатке в одном из фруктовых садов. На другой день был у всенощной в местной церкви; а 19-го в воскресенье у обедни. Обедал в 29-м полку у командира полка кавказца Басова[419]. Он получил с Кавказа красное вино в бурдюке и угощал им. Первый раз мне пришлось пить вино из бурдюка, очень мягкое, хорошее и совсем без привкуса.

20 июня нас опять двинули на поддержку корпуса «черного» Данилова[420], который перешел в наступление[421]. После обеда начальник дивизии, я и начальник штаба двинулись на автомобиле по направлению к Полонечскому лесу. По дороге заехали в Пермский лазарет напиться чаю, а потом меня завезли к «черному» Данилову, которого я хотел навестить. В это время у него бой был в полном разгаре. Он страшно обрадовался мне, рассказал как лихо его части перешли в наступление и одним махом прошли три линии неприятельских позиций, захватив целую батарею, 1600 пленных, среди них 30 офицеров, пулеметы и т. д., но обошлось это ему дорогой ценой – бригадный командир тяжело был ранен в обе ноги. Два командира полков убиты. Проезжая, потом, я увидал на площади этих пленных, больше все австрийцы, немцев немного. Среди австрийцев больше поляки и чехи, а на другой день еще взято было от 2 до 3 тысяч и среди них оказалось много болгар, было противно на них смотреть. Наш корпус составлял резерв главнокомандующего и нам предстояло поэтому развивать успех. С 20-го на 21-е бой шел всю ночь, канонада не прекращалась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});