Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

В самое неподходящее время на его мир опускался туман, который словно хотел скрыть изменения в ландшафте. Фермеры горбились над грядками, сажая тыквы, и ползучие плети покрывали пригорки, в которых лежало неведомое оружие, хитрым образом спрятанное от глаз спутников, пролетающих по небу и в свою очередь невидимых с земли по причине дальнего расстояния.

И хотя он не сомневался, что легко понимает ее мир, четко видит его, он в такой же степени не сомневался, что она о его мире имеет весьма отдаленное представление. Он считала его безосновательно легкомысленным, беспричинно эксцентричным. Его проявления энтузиазма были для нее тайной, закрытой книгой. В худшем случае он был жестоким, совершенно спятившим, что его мало волновало, думал он, ведя машину. Гораздо хуже было то, что она считала его инфантильным со всеми его кофеварками, книгами и пресс-папье, его любовью к пивным кружкам, сухим завтракам и странной машине, за рулем которой, сказала она ему как-то раз в сердцах, не должен сидеть ни один взрослый мужчина. Но он-то относился к этому очень серьезно. На этих мелочах держался его мир. Если их брать по одной и исследовать, то они могли показаться глупыми и легкомысленными, но если взять их разом и выбросить на помойку, то что останется? Ничего такого, ради чего стоило бы жить. Куча всякого бессмысленного мусора для старьевщика. Вот в чем было все дело, а Роза никак не хотела это понимать. Она делала вид, что понимает, когда он пытался ей объяснить, но в ее глазах и голосе появлялось что-то такое, отчего он чувствовал себя шестилетним мальчонкой, который показывает маме свою любимую игрушку. И одна только эта мысль приводила его в бешенство.

Он вел машину, испытывая некоторую жалость к себе и забыв включить фары. Он не мог рассказать Розе о той чепухе, что ему рассказывал Пиккетт о Смотрителях. Она восприняла бы это как свидетельство чего-то. Один господь знает, что случилось бы, если бы она узнала о том, как бесстыдно он выудил две тысячи долларов из тетушки Наоми, тогда как должен был только наладить отношения. Теперь он еще наобещал французского шефа и потратил четверть выклянченных денег на экзотический напиток, а Бимс Пиккетт отправился в Ванкувер, чтобы набить багажник своего «Шевроле» коробками «Витабикса», а расходы на бензин оплатить кредитной карточкой компании, против чего Роза категорически возражала, считая, что карточкой следует пользоваться только в крайних случаях. Он вовсе не хотел давать карточку Пиккетту, но кошелек Эндрю был совершенно пуст, когда Пиккетт уезжал. Теперь деньги у него появились, но Пиккетт уже уехал. Такова жизнь. Она непредсказуема. Ты считаешь, что путь свободен, сценарий написан, а тут – бах! – появляется какое-то новое обстоятельство, влетает в окно, переворачивает стулья.

Раздался резкий гудок, и встречная машина, чуть было не врезавшаяся в его, свернула на другую полосу. Оказывается, он незаметно для себя выехал на встречку. Он рывком вернул машину на свою полосу, сердце его колотилось, как сумасшедшее. Роза за рулем всегда была внимательна. А он, по правде говоря, не очень. Он с ней даже не спорил, когда она говорила ему об этом. Единственный человек на земле, который водит машину хуже, чем он, говорила она, это дядюшка Артур, которому стукнуло целых девяносто два года.

А еще она выражала сомнение в том, что ему следует так часто встречаться с Бимсом Пиккеттом. У Пиккетта создалась репутация человека, верящего в заговоры и угрозы, и Роза понимала – хотя никогда вслух об этом не говорила, – что и Эндрю заразился тем же. Пиккетт верил в теорию, согласно которой очевидное на самом деле, вероятно, было обманом, истина была скрыта, и до нее ты добирался, игнорируя то, что называлось здравым смыслом.

Эндрю вел машину, а мысли его снова уплывали куда-то. Он размышлял об их полном событий утре, о трюке с опоссумом и подозрениях Пиккетта относительно миссис Гаммидж. Правда состояла в том, что Пиккетт был самым скептическим из всех скептиков на земле. Он чуть не сбил одного опоссума в это самое утро в кафе близ пристани, после того как выбросили другого опоссума в мусорный бачок и отправились на рыбалку. Клев был так себе, но все же они поймали несколько скумбрий, а в начале десятого, когда клев прекратился, они положили рыбу в брезентовый мешок, засунули мешок за сиденья и отправились завтракать в «Прихватку». За барной стойкой сидел человек по имени Джонсон, макал ломоть белого тоста в яичные желтки. Они знали его по книжному магазину, куда приходили какое-то время на заседания литературного общества.

Джонсон видел все насквозь. Его ничто не могло удивить. Он не знает никаких «сожалений», утверждал он дружеским, хвастовским тоном на заседаниях общества и мог в один присест выпить кружку пива, после чего чмокал губами. Он сидел за стойкой «Прихватки», макая в яичные желтки ломтик тоста, потом откусывал половину и глотал, почти не пережевывая. Пиккетт не выносил его, и Эндрю увидел, что он, не откладывая в долгий ящик, собирается разобраться с Джонсоном, хотя Эндрю намеревался пройти мимо, только кивнув, и сесть в другой части кафе, чтобы не видеть этого типа. Пиккетт же, подкрепленный четырьмя часами морского воздуха, хотел сразу же и окончательно расставить все точки над i.

Джонсон читал старые номера журналов по научной фантастике и как-то раз наткнулся на эссе, которое начисто опровергало энтузиазм Пиккетта, подпитывавшийся теорией летающих тарелок, «выставляло его в глупом виде», сказал Джонсон с улыбкой. Он кивнул Эндрю и показал на пустую стойку. Эндрю не любил сидеть за стойками, ему казалось, что там он слишком заметен. Но Пиккетт сразу же сел, ухмыляясь Джонсону, который своим занудным тоном принялся рассуждать о неопознанных летающих объектах.

– Примечательно то, – сказал Джонсон, вытирая лицо салфеткой, – что, когда эти штуки появляются, их всегда описывают, согласуясь с существующими реалиями. Вы меня понимаете?

– Нет, – ответил Пиккетт.

– Я говорю, что сто лет назад на них никто и внимания не обращал, верно? Но тогда они были похожи на возы с сеном, а потом они приобрели крылья и пропеллеры, а еще гребные корабельные колеса. Я читал отчет одного человека из Су-Сити в Айове, так он утверждал, что видел воздушный корабль – обратите внимание, это случилось в девяносто шестом году прошлого столетия – в форме индейского каноэ с наполненным газом шаром наверху. По словам того человека, корабль сбросил якорь, который зацепился за обшлаг его брючины и поволок по коровьему пастбищу.

Джонсон улыбнулся и рассмеялся про