Том 13. Салли и другие - Пэлем Вудхауз

��Совершенно исключено.

��Один раз так уже было.

��Больше не будет. Теперь я знаю, что такое любовь, Берти. Говорю тебе, когда человек � который да останется безымянным.�� смотрит мне в глаза и говорит, что при первом взгляде на меня, хотя у меня тогда были усы, такие же гнусные, как твои, она ощутила удар вроде электрического, я испытываю душевный подъем, точно выиграл Хенлейскую гонку �Бриллиантовое весло�. Между мною и Флоренс все кончено и забыто. Она � твоя, старик. Бери ее, дружище, бери ее.

Ну, я, естественно, сказал ему: �Большое спасибо� или что-то в этом роде,�� но он уже не слушал. Его позвал серебристый голос, и он, задержавшись еще на миг, чтобы доесть остатки окорока, пулей вылетел из комнаты с раскрасневшимся лицом и сияющими глазами.

А я остался с тяжелым сердцем в груди и с беконом и сосисками, обратившимися в пепел у меня во рту. Я понимал, что это конец. Самому ненаблюдательному человеку было бы очевидно, что д'Арси Чеддер подвел черту. Акции �Морхед, привилегированные� растут, акции �Крэй, обыкновенные� идут вниз и не имеют спроса.

А я-то надеялся, что со временем здравый смысл возобладает, эти два разлученных сердца раскаются и решат попытать удачу еще разок, а я тем самым опять буду спасен. Но, увы, этому не бывать. Бертрам попался с потрохами. Придется ему все-таки испить горькую чашу до дна.

Я взял себе вторую чашку кофе � она показалась мне той самой горькой чашей. Но тут в столовую вошел Л.Дж. Троттер.

В моем ослабленном состоянии мне меньше всего улыбалось сейчас беседовать с Троттерами, но если сидишь в столовой с кем-то один на один, разговор так или иначе неизбежен, и пока Троттер наливал себе чай, я заметил, что сегодня прекрасная погода, и порекомендовал взять сосисок с беконом.

Реакция его была неожиданной: он задрожал весь с головы до ног.

��Сосиски?�� переспросил он.�� Бекон?�� переспросил он.�� Не говорите со мной о сосисках и беконе,�� простонал он � У меня обострилась диспепсия.

Что ж, если ему угодно было обсуждать на людях боли в животе, я готов предоставить ему терпеливое ухо. Но он перескочил на другую тему.

��Вы женаты?�� спросил он.

Я страдальчески поморщился и объяснил, что пока еще нет.

��И не женитесь, если имеете хоть крошку здравого смысла.�� На минуту он в мрачном молчании завис над чашкой чая.�� Вам известно, что происходит, когда вы женитесь? Вами помыкают. Вам больше не принадлежит даже собственная душа. Вы становитесь нулем у себя в доме.

Должен признаться, что я удивился той открытости, с какой он посвящал малознакомого человека в свои семейные дела. Но я отнес это на счет его обострившейся диспепсии. Животные колики вполне могут лишить страдальца способности уравновешенного суждения.

��Съешьте яйцо,�� посоветовал я, ведь я же не чудовище бессердечия.

Он позеленел и скрутился двойным узлом.