Невеста по наследству - Ирина Мельникова

— Так она уезжает? — задумчиво спросил Андрей.

— А тебя что больше волнует, ее отъезд или самочувствие?

— И то, и другое! — рассердился вдруг Андрей. — К твоему сведению, я люблю эту женщину уже двадцать лет, и если бы не злые языки, то сейчас она была бы моей женой, а Настя моей дочерью… И Сергей женился бы на совершенно другой девушке! Да, — протянул он глубокомысленно, — грязный слушок или подлая сплетнишка способны изломать человеческую жизнь. Но во всем этом я вижу перст судьбы. Эту госпожу — судьбу-разлучницу, — очевидно, замучила совесть, и она, спохватившись, что слишком много натворила гадостей, разлучив герцогиню и Алексея Меркушева, меня и Ольгу, смилостивилась наконец, потому подарила Насте и Сергею любовь и счастье, которое не удалось испытать нам…

— Андрей, но в чем дело? — воскликнул поэт. — Почему бы тебе не жениться на Ольге? Вы же прекрасная пара!

— Дело в одном маленьком «но», братец! Я уже пытался, и не однажды, сделать ей предложение, только она наотрез отказывает мне. Видишь ли, тут есть одно обстоятельство… Мне в течение года со дня свадьбы необходимо обзавестись наследником, ты ведь знаешь об условиях, которые поставила герцогиня…

— Господи, Ольге всего тридцать восемь лет, а меня матушка родила в сорок три года, и, как видишь, живу и здравствую до сих пор!

Он внимательно посмотрел на Андрея и вдруг звонко шлепнул себя по лбу ладонью, озаренный внезапной догадкой.

— Постой-ка, братец, — он хитро прищурил глаза и оглядел графа с головы до ног, — так ты говоришь, что уже делал Ольге предложение? И не после твоего ли предложения она так быстро и странно занемогла?

— Что ты болтаешь? — рассердился граф. — Над чем ты, позволь спросить, вздумал ехидничать?

— А над тем, ваше сиятельство, — с откровенным торжеством в голосе произнес поэт, — что подобных тебе остолопов еще свет не видывал! — и он в недоумении покачал головой. — И как это моя Глафира упустила сей немаловажный момент, ума не приложу?

Андрей схватил его за лацканы сюртука.

— Ты когда-нибудь научишься выражать свои мысли нормальным человеческим языком, без туманных намеков и подковырок? — взорвался он.

— Подожди, Андрюша, — Фаддей благоразумно отошел на безопасное расстояние, — видишь ли, в женских штучках бывает ой как трудно разобраться. Как тебе известно, у меня семь сестер, и они перманентно, то одна, то другая, то третья находятся в некотором состоянии…

— В каком еще «некотором состоянии», черт тебя побери?! Твой эзопов язык меня бесит! — Андрей окончательно рассвирепел и с негодованием смотрел на расплывшегося в улыбке поэта.

— Женщины подобное состояние стыдливо называют интересным положением. Надеюсь, теперь тебе не надо объяснять, что это такое?

— Не может быть! — воскликнул потрясенный Андрей. — Ольга сама мне сказала, что у нее никогда не будет детей!..

— Прости, — пожал плечами поэт, — возможно, я и ошибаюсь, но все признаки налицо: бледность, отсутствие аппетита… Ты вспомни, за ужином она почти совсем не притронулась к еде, потом тошнота, обмороки, наконец!.. Признайся, все говорит о том, что ты получишь наследника гораздо раньше назначенного срока…

— О господи! — Андрей расцвел в улыбке, подошел к Фаддею и крепко обнял его. — Если ты окажешься прав, клянусь до скончания века поить тебя, кормить и издавать огромными тиражами все стихи, которые ты сочинишь для услады поклонниц!

— Опоздал, дорогой, вчера я попросил руки у Глафиры Афанасьевны, и она дала согласие стать моей супругой!

— И тут меня обогнали! — сокрушенно покачал головой Андрей. — Но Ольге теперь никуда от меня не деться! Уж я за это ручаюсь! — он подмигнул Фаддею и улыбнулся. — Как ты там однажды сказал? Зрелая женщина — истинный подарок для израненной души?..

Фаддей громко расхохотался. Друзья обнялись и ушли с веранды в дом, не заметив, что от окна отпрянули две женские фигуры.

— Ну, что ж, Глафира Афанасьевна, мне остается только поздравить вас! — грустно произнесла Дарья и подняла печальный взгляд на подругу. — Вы оставляете меня в одиночестве? Ведь поэт что малый ребенок, ему столько внимания и заботы требуется!

— Это, без сомнения, правда, — согласилась Глафира, — но, знаете, дорогая, вчера мне удалось узнать такую новость, что вы не поверите своим ушам! Представляете, Дарья Матвеевна, князь Туманов… — Она почти прижалась губами к уху приятельницы и что-то тихо прошептала ей.

Та вытаращила глаза и всплеснула руками.

— Но это же скандал?!

— Скандал, да еще какой! — с восторгом произнесла Глафира.

И обе дамы радостно засмеялись…

Андрей ходил взад и вперед по узкому коридору, куда выходили двери Ольгиной спальни. Впервые в жизни он испытывал подобное душевное смятение. И это чувство скорее напоминало страх, которого он не испытывал с самого детства или, вернее, с того момента, когда ему принесли коротенькую записку. Тогда он узнал, что потерял свою любовь навсегда. Женщина, о которой он мечтал всю свою жизнь, спала сейчас в комнате за плотно закрытой дверью, всего лишь в пяти шагах от него. Женщина, которую он никогда не забывал, любил и не представлял, как будет жить дальше, если она опять откажет ему.

Он не слишком верил Фаддею. Слабость и обмороки могли оказаться всего лишь следствием переутомления и напряжения. Ольге пришлось так много пережить в последнее время. Горечь разочарований, разбитые мечты — ему давно и чересчур хорошо известно, что это такое! Все пережито и выстрадано долгими годами одиночества, поэтому испытывать новые потрясения, расстаться с последней надеждой было бы чертовски обидно и несправедливо! За свои ошибки он расплатился сполна, и неужели судьба не смилостивится над ним и не подарит хотя бы частицу того счастья, на которое он сейчас надеялся, стоя у дверей своей любимой.

Андрей осторожно нажал на дверную ручку, и дверь неожиданно распахнулась. Утренний сумрак заливал комнату. Закутанная в шаль женская фигурка съежилась в кресле у окна. Он сделал несколько шагов по толстому ковру, остановился за ее спиной. Женщина, тихо всхлипнув, промокнула глаза и нос платочком, встала из кресла, развернулась к нему лицом и вскрикнула от неожиданности.

Андрей успел поймать ее в свои объятия, не позволив упасть в обморок.

— Тише, Оля, тише! — прошептал Андрей и помог ей вернуться в кресло.

— О боже, Андрей? — Ольга Ивановна судорожно вздохнула, с трудом приходя в себя от испуга. — Что ты здесь делаешь?

— Я пришел, чтобы попрощаться с тобой, — неожиданно для себя сказал Андрей и взял ее руки в свои. Женские ладони были холодными как лед и слегка дрожали. Все его страхи улетучились. Андрей понял, что Ольга волнуется не меньше его, и это было хорошим признаком: ей совсем не безразлично его присутствие. — На рассвете я уезжаю в свое тульское имение.