Невеста по наследству - Ирина Мельникова

— И никакой он не болгарин на самом деле, — Глафира вытерла слегка вспотевшее лицо носовым платочком, — то есть почти никакой. В роду у него кого только не было: и турки, и евреи, и греки, и венгры, и русские… Всех не перечислишь. Да это и понятно, родом он из Одессы, а там такое смешение народов!..

— Ох, Одесса! — вздохнул мечтательно Багрянцев. — Истинный рай для поэтов и коммерсантов! Но таких негодяев, как Райкович, Одесса пожует и выплюнет, как камешек из каши. Уж это я знаю! Одесситам палец в рот не клади, но подлецов они на дух не переносят!

— Настя, Сергей, — повернулся Андрей к притихшим молодоженам, — благодаря вам этот месяц пролетел для нас как один день. Мы все пережили столько приключений, сколько за все прожитые годы не переживали. И я очень доволен этим обстоятельством, и, главное, все мы хорошо постарались и изобличили двух ловких мошенников и аферистов.

— И убийцу, — тихо произнесла Ольга Ивановна.

— Да, и убийцу. — Андрей почему-то виновато посмотрел на нее и вновь перевел взгляд на брата и его молоденькую жену. — Фальшивые долговые расписки благополучно сгорели в камине. И теперь полиция всерьез займется нашими противниками, и не думаю, что они легко отделаются. Райковичу определенно грозит виселица, а Фелиции каторга. И еще, я думаю, нам будут очень благодарны три последних супруга этой дамы. Всех она обложила непомерной данью за великое счастье развестись с ней. Да и в Самаре она потому и оказалась, что приехала к бывшему мужу, генералу в отставке Лейбницу. Самому генералу под восемьдесят, и его дети согласились выплачивать своей бывшей мачехе ежегодно весьма приличную сумму, чтобы она только оставила их отца в покое. — Граф вздохнул, вновь посмотрел на Ольгу Ивановну и поднял бокал с шампанским. — Давайте выпьем за то, чтобы все наши злоключения ушли в прошлое. Бумаги вашего мужа, Ольга Ивановна, и даже его карта найдены в сейфе Райковича. И я думаю, что в скором времени, как только Равиль выйдет из больницы, мы узнаем, какие тайны скрывались в записках Константина Меркушева! Все молча выпили. Андрей отставил бокал и опять посмотрел на брата и невестку.

— Теперь ваш черед, Настя, рассказать, что же произошло на крыше и почему Фекла Лубенкова совершила свой полет «ласточкой» прямо в пруд?

Настя смутилась, покраснела и посмотрела на Сергея. Муж обнял за плечи. И тогда она тихо сказала:

— Она потребовала, чтобы Сережа дал честное слово, что женится на ней, только тогда она отпустит меня живой. И он вынужден был пообещать ей, — еще тише сказала Настя. — Но тут со мной что-то случилось, я не помню, как повернулась и ударила ее в солнечное сплетение, как меня учил когда-то папа… Вот она и упала!

— Ну и ну, — покачал головой Фаддей. — Сергей, я тебе откровенно завидую. У тебя не только красивая, но и очень смелая жена! Ну, почему я тогда не оказался на твоем месте? — Тут он поймал откровенно негодующий взгляд одной из дам, стушевался и уткнулся в недоеденный салат.

— Я до сих пор не могу поверить счастью, что Настя моя жена! — Лицо Сергея светилось радостью. — Оказывается, в браке по расчету есть свои преимущества, и в первую очередь — элемент неожиданности. Никогда не знаешь, кого получишь в супруги — добродетельную зануду или мегеру. Слава богу, что моя жена не подходит ни под одно из этих определений. Настя! Моя единственная и неповторимая…

Но Сергею так и не дали договорить, прервав его громкими криками «Горько!»…

Еще через час молодые поднимались по лестнице в свою спальню. Настя остановилась на площадке и посмотрела на Сергея.

— Как ты смотришь на то, Сережа, чтобы перед отъездом в Красноярск навестить Марию Егоровну и Дмитрия Алексеевича? Должны ведь они узнать, что все у нас закончилось благополучно.

— Тут я полностью тебя поддерживаю! — Сергей отворил перед Настей двери. Они переступили через порог, и новоиспеченный муж неожиданно громко расхохотался.

— Что с тобой? — удивилась Настя.

— Посмотри, — давясь от смеха, Сергей показал ей на кровать. — Белыи балдахин!

— Ну, и что здесь смешного? — Настя пожала плечами. — Обыкновенный балдахин, причем не такой уж и новый!

— А смешное в том, любовь моя, что со дня нашей встречи на постоялом дворе я только и мечтал о таком вот балдахине, под которым мы проведем нашу первую брачную ночь — и когда перетаскивал тебя через лужу, и когда мы убегали от Мишани, и даже тогда, когда ночевали в стогу и в телеге… Со временем он стал для меня чем-то вроде idea fixe, даже однажды приснился. И вот переступаю порог — и что же вижу? Мой заветный белый балдахин! И как тут было не рассмеяться?!

— Сережа, милый! — Настя с преувеличенным ужасом посмотрела ему в глаза. — Вот ты какой на самом деле? Выходит, ты только об одном и думал?.. Ах ты, жалкий развратник!

— Да, я только о том и думал, когда смогу честно и откровенно признаться тебе во всех своих грехах, чтобы ничто не мешало нам любить друг друга. — Он улыбнулся и поцеловал Настю, а потом нагнулся к ее уху и прошептал:

— По-моему, это платье непозволительно долго задержалось на тебе, не пора ли от него избавиться? — Он помог Насте освободиться от платья, потом осторожно вытащил шпильки из ее волос и, зарывшись в их теплый поток лицом, признался:

— Поначалу мне показалось, что кровать несколько узковата, но, думаю, сегодня это не доставит нам особых неудобств…

Глава 39

Андрей и Фаддей стояли на балконе и курили. На востоке уже забрезжила тонкая розовая полоска зари, но друзья так и не заснули этой ночью, обсуждая вновь и вновь события последних дней.

Фаддей был весел и говорлив, а граф, по обычаю последнего времени, мрачен и немногословен. Облокотившись на перила, он смотрел на просыпающийся город, на редкие пока дымки из печных труб, на сизую дымку, повисшую над городом, и на стаи ворон, облепивших деревья в скверах и на бульварах. С первым лучом солнца черными тучами они снимутся со своих мест и устремятся на городские свалки, чтобы возвратиться к вечеру и с оглушительным карканьем опять устроиться на ночлег…

— Что ты сказал? — Граф обернулся и посмотрел на поэта. — Прости, брат, я не расслышал!

— Ну, хорошо, повторю, но учти, в последний раз! — ' предупредил недовольно Багрянцев. Граф за этот вечер умудрился переспросить его уже не менее десяти раз. Конечно, переживания переживаниями, но надо и честь знать! Поэт нахмурился и произнес первую фразу чуть ли не по слогам:

— Ольга Ивановна в последнее время неважно выглядит! Глафира рассказала мне, что ее измучили головные боли, тошнота, даже обмороки пару раз случались! Настя настаивает на том, чтобы вызвать доктора, а она всячески отказывается! Говорит, стоит ей вер-нуться в Красноярск, и все сразу же пройдет.