Гений войны Рокоссовский. Солдатский долг Маршала - Владимир Дайнес

В августе на пополнение Брянского фронта прибыла стрелковая бригада, сформированная из людей, осужденных за различные уголовные преступления. «Вчерашние заключенные добровольно вызвались идти на фронт, чтобы ратными делами искупить свою вину, – вспоминал Рокоссовский. – Правительство поверило чистосердечности их порыва. Так и появилась эта бригада у нас на фронте. Бойцы ее быстро освоились с боевой обстановкой; мы убедились, что им можно доверять серьезные задания. Чаще всего бригаду использовали для разведки боем. Дралась она напористо и заставляла противника раскрывать всю его огневую систему. В бригаде появились отличные снайперы. Как заправские охотники, они часами подкарауливали гитлеровцев и редко выпускали их живыми. «Беспокойная» бригада воевала неплохо. За доблесть в боях с большинства ее бойцов судимость была снята, а у многих появились на груди ордена и медали[363]».

Штаб фронта пополнялся опытным командным составом. Вместо М. И. Казакова, убывшего на Воронежский фронт, начальником штаба стал М. С. Малинин, на должность начальника артиллерии фронта прибыл В. И. Казаков, начальником связи стал П. Я. Максименко – старые сослуживцы Рокоссовского, с которыми он давно сработался. Начальником тыла оказался энергичный, хорошо знающий дело генерал Н. А. Антипенко. Заместителем командующего фронтом по формированиям был генерал П. И. Батов, старый боевой командир, прекрасный строевик, с хорошими организаторскими способностями.

К. К. Рокоссовский умел создавать творческую обстановку для работы своих подчиненных. Генерал армии П. И. Батов вспоминал: «Он не любил одиночества, стремился быть ближе к деятельности своего штаба. Чаще всего мы видели его у операторов или в рабочей комнате начальника штаба. Придет, расспросит, над чем товарищи работают, какие встречаются трудности, поможет советом, предложит обдумать то или другое положение. Все это создавало удивительно приятную рабочую атмосферу, когда не чувствовалось ни скованности, ни опасения высказать свое суждение, отличное от суждений старшего. Наоборот, каждому хотелось смелее думать, смелее действовать, смелее говорить[364]».

Своеобразно контролировал Рокоссовский и исполнение своих указаний работниками штаба. «К исходу дня начальники управлений, командующие родами войск, оперативные работники возвращались с переднего края, – пишет Батов. – Стало правилом: все собираются вместе, и командующий заводит беседу по итогам работы каждого товарища. Это тоже сплачивало коллектив, приносило людям исключительную пользу[365]». К этому можно добавить и свидетельство генерал-лейтенанта Н. А. Антипенко: «К. К. Рокоссовский, как и большинство крупных военачальников, свою работу строил на принципе доверия к своим помощникам. Доверие это не было слепым: оно становилось полным лишь тогда, когда Константин Константинович лично и не раз убеждался в том, что ему говорят правду, и что сделано все возможное, чтобы решить поставленную задачу; убедившись в этом, он видел в вас доброго боевого товарища, своего друга. Именно поэтому руководство фронта было так сплочено и спаяно: каждый из нас искренне дорожил авторитетом своего командующего. Рокоссовского на фронте не боялись, его любили[366]».

Во второй половине августа Рокоссовского вызвал по ВЧ Сталин. Выслушав доклад командующего фронтом, он сказал:

– Под Сталинградом идут тяжелые бои. Немцы беспрерывно атакуют, бросают в бой новые танковые дивизии. Вам надо отдать часть войск сталинградскому направлению. Чем вы, товарищ Рокоссовский, можете помочь Сталинграду?

Рокоссовский подумал, взвесил свои возможности и ответил:

– Наиболее существенная помощь, товарищ Сталин, наши танковые корпуса. Хотя они и здесь нужны, но мы пока постараемся обойтись без них.

– Спасибо, товарищ Рокоссовский. Я так и думал и согласен с вами. Получите директиву и сразу отправляйте танковые корпуса. До свидания, товарищ Рокоссовский.

Рокоссовский направил на помощь Сталинграду два танковых корпуса под командованием генералов М. Е. Катукова и П. А. Ротмистрова.

Что же происходило на сталинградском направлении? Противнику удалось к 10 августа оттеснить войска 62-й, 64-й армий, 1-й и 4-й танковых армий на левый берег Дона, где они заняли оборону на внешнем обводе Сталинграда. Войска Юго-Восточного фронта, созданного 7 августа, сумели к 10 августа остановить юго-западнее города 4-ю танковую армию противника. 19 августа он возобновил наступление, стремясь овладеть Сталинградом одновременными ударами с запада и юго-запада. 23 августа 14-му танковому корпусу немецкой 6-й армии удалось прорваться к Волге севернее Сталинграда. 3 сентября войска 1-й гвардейской армии генерала К. С. Москаленко предприняли наступление в целях соединиться с 62-й армией, оборонявшей Сталинград. Преодолевая ожесточенное сопротивление врага, войска 1-й гвардейской армии медленно продвигались в южном направлении, постепенно сужали коридор, занятый противником и отделявший их от частей 62-й армии. До начала наступления ширина этого коридора составляла не менее 8 км, а к исходу 3 сентября от 3 до 5,5 км. Однако в тот день соединиться с 62-й армией не удалось.

На рассвете 5 сентября было предпринято новое наступление, теперь уже силами трех армий – 24, 66 и 1-й гвардейской. Но из-за недостатка снарядов плотность артиллерийского огня оказалась небольшой, полностью подавить оборону противника не удалось, и поэтому продвижение частей было незначительным. 13 сентября противник, вплотную подойдя к Сталинграду, начал его штурм. К 26 сентября враг захватил центр города, но не смог выполнить основной задачи – овладеть всем берегом Волги в районе Сталинграда. Войска 62-й армии под командованием генерал-лейтенанта В. И. Чуйкова, окруженные с трех сторон, стойко и мужественно отбивали все новые и новые попытки врага рассечь ее на части и уничтожить.

В сентябре Рокоссовскому снова позвонил Сталин:

– Как обстоят дела на вашем фронте, товарищ Рокоссовский?

Рокоссовский подробно доложил о боевых действиях Брянского фронта в условиях временного спада активности войск.

– А не скучно ли вам на Брянском фронте, товарищ Рокоссовский, в связи с затишьем?

– Без дела не сидим, товарищ Сталин, но активных действий не ведем.

– Выезжайте в Москву. Тут и продолжим наш разговор.

На этом разговор закончился. Утром, в совершенном неведении о причинах вызова, Рокоссовский выехал в Москву. По совету предусмотрительного Малинина он захватил с собой материал о состоянии войск фронта.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});