АНТАРКТИДА:Четвертый рейх - Богдан Сушинский

– То есть, по существу философия и устав ордена, морально-этические взгляды его членов представляют собой зародыши новой религии – религии XXI века?

– В принципе это может быть истолковано и таким образом, – согласился Кодар. – Кстати, мы должны веровать. Но не в каких-то там мифических 6огов, а в космических братьев по разуму. Только такая вера приобретает хоть какой-то смысл. В конечном итоге основатели нашего ордена пришли к выводу, что все притчи о мессиях, пришествиях на землю богов, равно как и молитвы о вознесении на небо – и есть отголоски тех древних контактов землян с инопланетянами.

– Такая точка зрения существует, но… – обескураживающе развел руками Микейрос, – но она все еще остается не более чем точкой зрения.

– Это потому, что большая часть человечества не имеет возможности получать исчерпывающую информацию о былых и нынешних контактах. Даже те факты, которые кажутся неопровержимыми, утрачивают свою ценность из-за маниакального стремления газетчиков к сенсации, их профессиональной лживости, из-за всяческих конъюнктурных опровержениях ведущих ученых.

«Мы без промедления пытаемся поставить под сомнение достоверность фактов… дискредитировать автора…» – вспомнились Микейросу слова доктора Оранди. – Так не из-за усердной ли старательности "Стражей Земли" в мире и поныне господствует такая информационная неопределенность во всем, что напоминает о контактах с гуманоидами?

– А вот что касается ваших плит, то они – неопровержимое доказательство того, что в свое время на Земле уже существовала высокоразвитая цивилизация. И, в конце концов, не так уж и важно: являются эти, как вы говорите, забытые письмена каменными визитками инопланетян или же их следует считать завещанием высокоразвитой земной цивилизации, научная элита которой успела переселиться на другую планету. А может, даже существует в космосе, на некоем гигантском корабле-планете.

– Корабль-планета? Такой вариант в голову мне почему-то не приходил, А ведь… все может быть.

– Так или иначе, мы, члены ордена космических братьев, кровно заинтересованы в существовании вашей коллекции, в научно-техническом прогрессе и в пропаганде идей космического братства. И мы никогда не прибегали, к каким бы то ни было сомнительным акциям, наподобие тех, коими не брезгуют «Стражи земли». И лишь узнав, что они снарядили сюда группу, которая должна уничтожить ваши плиты шантажировать лично вас и на фоне этих событий развернуть вербовку в свои ряды новых сторонников, – мы тоже вынуждены были предпринять кое-какие ответные меры.

54

Октябрь 1943 года.

Германия. Окрестности Падерборна,

земля Северный Рейн-Вестфалия,

После совещания Гиммлер предложил Скорцени сесть в его лимузин и, устроившись рядом с ним на заднем сиденье, приказал водителю поднять за своей спиной пуленепробиваемое стекло. Теперь они могли говорить, не опасаясь, что водитель их услышит.

Какое-то время они ехали молча. Похоже, было, что Гиммлер, не имевший достаточного опыта общения с «самым страшным человеком Европы», в самом деле, не знал, каким образом начать этот разговор, или же просто провоцировал его заговорить первым. Однако Скорцени прекрасно понимал, с какой целью рейхсфюрер СС пригласил его в машину: руководителю СС, по существу – второму человеку в государстве, нужны были правдивые сведения о том, что же на самом деле происходило во время встречи Гитлера с Посланником Шамбалы. Вот только, исходя из этики отношений, это свое любопытство он должен был удовлетворять в беседе с фюрером. И не он, Скорцени, виной тому, что отношения вождя СС с вождем нации в последнее время становились все более напряженными, что-то там у них не складывалрсь.

– Я понимаю, Скорцени, что фюрер потребовал от вас молчания, – наконец заговорил Гиммлер и, повернувшись к нему лицом, навел два свинцовых окуляра своих очков, словно два спаренных ствола.

– Потребовал, – жестко отрубил Скорцени, не желая делать ему снисхождения.

– Но если в самых общих чертах… Каково отношение гостя рейха и тех Высших Неизвестных, которые стоят за ним, к рейху и…

– В самых общих чертах высказать это невозможно. – Скор-цени понимал,что ни пресекать этот разговор, ни лгать Гиммлеру не имеет смысла. Не исключено, что во время очередного перемирия фюрер сам разоткровенничается с вождем СС, и тогда уже Гиммлер не простит ему лжи. Не то чтобы Скорцени боялся Гиммлера, просто он давно решил для себя, что закаляться и добывать славу следует в борьбе с внешними врагами рейха, а не в кулуарной грызне с его высшими чиновниками.

– И все же, – более настойчиво поинтересовался рейхсфюрер СС, буквально наваливаясь наего правое плечо. – И можете не сомневаться, что все сказанное останется сугубо между нами.

– Вы ставите меня в очень сложное положение, господин рейхсфюрер.

– Понимаю. Но фюрер вел себя как-то странно,

– Фюрер – есть фюрер, – уклончиво ответил Скорцени. – Он неординарен, причем во всем.

– Я не об экстравагантности фюрера, я – о другом. Чутье подсказывает мне, что на самом деле встреча оказалась более сложной, нежели фюрер мог предположить,

«Он не отстанет, – понял Скорцени. – Дорога к Берлину станет дорогой пытки».

– Предчувствие вас не обмануло, рейхсфюрер.

– А в деталях? Хотя бы в самых общих выражениях.

– Если в самых общих, то ситуация сложная. Высшие Неизвестные – будем называть их так – уже не верят в нашу победу. И не позволят нам создать оружие возмездия до того, как русские и их союзники войдут в Берлин.

– А когда русские войдут, мы для кого будем создавать это оружие – для коммунистов?

– Для себя и своих потомков, но уже в Рейх-Атлантиде. О Германии времен Гитлера они говорят уже в прошедшем времени; интерес для них представляет только то, что мы успеем заложить и сотворить до конца войны в раю, открытом для нас подводными асами гросс-адмирала Деница.

– То есть Высшие Неизвестные уже не приемлют Гитлера как лидера европейской цивилизации…- наконец-то убрался Гиммлер с плеча Скорцени и даже отвел спаренные свинцовые стволы очков-велосипедиков.

– Можно предположить и такое объяснение того, что происходит между фюрером и неизвестными нам, но довольно властными господами.

– Они не согласны с методами его кровавого восшествия на европейский престол - вот в чем причина их охлаждения.

Он возомнил себя богом, а те, истинные, боги такого не прощают. Можете не отвечать, Скорцени. То, что вы имели право сказать, вы уже сказали, и я признателен вам за откровенность. Теперь говорить буду я. Уверен, что разочарование Гитлером как полководцем и лидером нации не привело к разочарованию идеей мирового господства арийцев. Вы не согласны, штурмбаннфюрер?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});