Дикая магия - Джуд Фишер

— Что? — резко спросил Урс. — Что такое?

— Мясная муха, — изумленно произнес Аран. — На мне сидела мясная муха.

— Не может быть. — Великан недоверчиво покачал головой. — Откуда здесь взяться мухам? Слишком холодно, слишком далеко.

Однако теперь уже все слышали этот звук — глухое жужжание, отдающееся в ушах, резонирующее в черепе. А потом туман начал рассеиваться.

Люди замерли на своих местах. Кости со стуком упали на доски, но никто даже не посмотрел, как они легли; ножи замерли над китовой костью и бивнями моржей, иглы остались воткнутыми в кожу и шерсть. Открыв рты от потрясения, люди смотрели, как из тумана выплывает корабль.

Безмолвный и зловещий, он появился, как призрак; старое дерево покрывал снег и наледи, а мачта обросла толстым слоем инея. Непонятно было, как он движется, потому что на веслах не сидели гребцы, а от паруса остались только изорванные лоскуты. Судно двигалось прямо на них, и они хорошо видели украшавшую нос резную голову дракона с раскрытой пастью, но никто не окликнул их оттуда, только жужжание все усиливалось и, казалось, парализовало волю людей. Когда до корабля-призрака оставалось несколько футов, Аран встряхнулся, словно сбросив с себя чары.

— Берегись! Отталкивайте его! — закричал он, берясь за весло. Урс Одно Ухо немедленно последовал его примеру, за ним и остальные моряки похватали весла.

Дерево застучало о дерево, заскрипело — команда «Длинной Змеи» сдерживала веслами громаду мертвого судна, напиравшего на них. Наконец оно остановилось, и покрытые ледяной пленкой волны Северного океана принялись мягко биться о его корпус. Люди замерли, взяв весла наперевес, как оружие; они ожидали появления угрозы, но в какой форме она себя явит, никто не знал. Каждый слышал множество историй о кораблях-призраках; их рассказывали бывалые моряки в портовых тавернах и подозрительные личности с темным прошлым, покрытые шрамами, барды и сказители, странствующие от острова к острову в поисках легенд и преданий, сложенных десятками поколений людей, ходивших в море. Многие думали, что это просто страшные сказки, и нужны они только для того, чтобы, напугав до смерти, отбить у зеленых юнцов тягу к поискам приключений на просторах океана. Корабли, которыми управляют мертвецы, жадные до плоти и душ живых людей, — огромные, черные, исполненные злой воли, одержимые темными духами, неуклюже передвигающиеся по палубе своих гниющих посудин, или же скелеты, гремящие костями… Корабли, брошенные командами по неизвестным причинам; такелаж в порядке, парус наполнен ветром, на палубе — бочонки с пивом…

— Удерживайте его!

Аран Арансон был храбрым человеком — этого никто не стал бы оспаривать, — храбрым и, возможно, безрассудным, и при этом хорошим капитаном, который вел людей собственным примером, а не посылал других исполнять то, чего либо боялся, либо не желал делать сам. Одним мощным прыжком он перелетел на палубу судна, которое носило имя «Белая Бестия» и, как он внезапно и с ужасом понял, было построено на той верфи, куда он посылал старшего сына за людьми и материалами для строительства «Длинной Змеи»; этот корабль создавался по тем же чертежам и с той же целью, что и его судно, и обладал прекрасным ледоломом, разработанным Мортеном Дансоном.

Широко расставив ноги, он стоял на палубе, стараясь заглушить страх, который, как голодный волк, просыпался в его груди. Жужжание было здесь повсюду и словно волной окатывало Арана с ног до головы. Оно мешало думать, не давало сосредоточиться, вызывало острое желание покинуть это жуткое судно, вынырнувшее из тумана. Но Аран знал, что не имеет права уйти, не раскрыв тайны призрака. Не мог хотя бы из-за своего собственного, может быть, нездорового любопытства, не говоря уже о долге капитана перед командой, которая надеется и ждет, что он даст ответы на их вопросы, а еще — о долге перед родными и близкими тех моряков, которые плавали на этом корабле. Он обязан выяснить все и, если вернется, принести им печальное известие о судьбе их отцов и сыновей.

Но увиденное смутило и озадачило его. Все здесь было покрыто шевелящимся черным одеялом. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что это за одеяло; он почувствовал тошноту и забегал по палубе, размахивая руками и крича что было сил. Жирные мясные мухи неохотно поднялись и зависли в воздухе черным облаком, готовые опуститься снова, как только источник беспокойства исчезнет. Но Аран уже увидел ужасную картину, ранее скрытую насекомыми, и теперь не мог позволить мухам вернуться к пиршеству. Повсюду лежали останки членов команды «Белой бестии». Он увидел, что в момент смерти люди хватались за голову руками либо лежали, свернувшись, как дети в постели, увидевшие страшный сон. Из-под перевернутой лодки на корме торчали ноги — похоже, люди пытались спрятаться там. Мухи вылетали из бочек, ящиков, поднимались с костяков тюленей, овец, со скелетов рыб. Они сидели и ползали на выступающих надбровных дугах бычьего черепа, чистили лапки. В глазных и носовых впадинах черепа, между острыми зубами и ребрами — всюду шевелились личинки. Аран заметил небольшой скелет с тонкими костями и догадался, что это останки кошки. Теперь он понял, чей это корабль. Он знал только одного человека, никогда не отправлявшегося в плавание без кошки — крупной рыжей зверюги с кривыми зубами, которая доверяла только своему хозяину.

Преодолев первую волну ужаса и сдерживая рвоту, он двинулся по палубе, высматривая останки капитана. Но разве можно было опознать кого-либо среди белеющих костей и желтых сухожилий? Жалкие останки людей, которых коснулась рука смерти, почти не отличались друг от друга. Склоняясь над ними, Аран с удивлением отметил, что запах разложения совсем не такой сильный, как он ожидал; возможно, это было связано с мясными мухами — они подчистую съедали мертвечину, оставляя только кости, самые жесткие сухожилия и волосы. Скорее всего скелет со светлыми косами на черепе, лежавший у руля на корме, — все, что осталось от Фенила Соронсона; очевидно, он до последнего пытался спасти команду от какой-то смертельной угрозы. Светлые косы и приметное ожерелье из сардониксов; он купил его на последней ярмарке в Аллфейре и носил на имперский манер, на шее, вызывая насмешки приятелей, которые говорили, что он купил украшение с камнями, которые сам же и привез на Лунную равнину годом раньше, и заплатил в сто раз больше их стоимости за то, что сардониксы отшлифовали и нанизали на кожаный шнурок, изготовив дорогую истрийскую безделушку.

Трясущимися руками Аран расстегнул замок ожерелья и положил его в поясной кошель.

Труднее было опознать Холл и Гарсона, потому что коротышка был почти лысым, но наконец Аран нашел скелет, в руке которого был зажат клинок, сработанный, без сомнения, Катлой. Он вспомнил, как Хопли покупал его на рынке в Форси три года назад; это была одна из первых продаж Катлы, и она отчаянно торговалась с ним, рассказывая, как долго она работала, инкрустируя рукоять камнями. Это было прекрасное изделие. Сердце Арана сжалось, когда он увидел его, и на мгновение мысли его унеслись от этого жуткого корабля домой, на Камнепад, к дочери и отдалившейся от него жене; увидит ли он их когда-нибудь или ему суждено сгинуть здесь, в молчаливом студеном океане, и его кости, как и останки этих людей, будут белеть в лунном свете, а пустые глазницы — вечно смотреть в туман? Содрогнувшись, он отбросил эти страшные мысли и занялся делом: расцепил костяшки пальцев и вытащил из них клинок; кисть скелета при этом рассыпалась, и кости негромко застучали подоскам палубы. Аран засунул кинжал за пояс и продолжал обход мертвого судна.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});