Копи царя Соломона. Английский язык с Г. Р. Хаггардом. - H. Haggard

darkness ['dQ:knIs], tangible ['txndZ(q)l], transformation ["trxnsfq'meIS(q)n], scene [si:n], twilight ['twaIlaIt], crescent [kresnt], refulgence [rI'fAldZ(q)ns], faint-hearted ['feInt'hQ:tId]

Slowly the sun sank, and then suddenly darkness rushed down on the land like a tangible thing. There was no breathing-place between the day and the night, no soft transformation scene, for in these latitudes twilight does not exist. The change from day to night is as quick and as absolute as the change from life to death. The sun sank and the world was wreathed in shadows. But not for long, for see, in the east there is a glow, then a bent edge of silver light, and at last the full bow of the crescent moon peeps above the plain and shoots its gleaming arrows far and wide, filling the earth with a faint refulgence, as the glow of a good man's deeds shines for a while upon his little world after his sun has set, lighting the fainthearted travellers who follow on towards a fuller dawn.

We stood and watched the lovely sight (мы стояли и наблюдали это прекрасное зрелище), while the stars grew pale before this majesty (во время как звезды побледнели = померкли перед этим величием), and felt our hearts lifted up in the presence of a beauty (и /мы/ ощутили, что наши сердца устремились ввысь от /присутствия/ такой красоты; to lift up — воодушевлять; возвышать, возносить) we could not realize, much less describe (которую мы не могли и представить себе, а уж тем более описать; to realize — осуществлять, выполнять/план, намерение/; представлять себе, осознавать; much less — гораздо меньше).

Mine has been a rough life, my reader (жизнь моя была трудной, мой читатель; rough — неровный, шероховатый; трудный, горький, тяжелый), but there are a few things I am thankful to have lived for (но есть в ней несколько вещей, ради которых стоило жить: «за которые я благодарен, что я жил»), and one of them is to have seen that moon rise over Kukuanaland (и одна из них — это то, что я увидел этот восход луны над Страной кукуанов).

Presently our meditations were broken in upon by our polite friend Infadoos (вскоре наши размышления были прерваны нашим вежливым другом Инфадусом; to break — ломать, разбивать/на части/; прерывать, нарушать).

"If my lords are ready we will journey on to Loo (если мои повелители готовы, то мы продолжим путешествие к Лу), where a hut is made ready for my lords to-night (где сегодня вечером уже приготовлена хижина для моих повелителей). The moon is now bright (луна сейчас ярко /светит/), so that we shall not fall by the way (поэтому мы не собьемся с пути)."

presence [prezns], meditation ['medI'teIS(q)n]

We stood and watched the lovely sight, while the stars grew pale before this majesty, and felt our hearts lifted up in the presence of a beauty we could not realize, much less describe.

Mine has been a rough life, my reader, but there are a few things I am thankful to have lived for, and one of them is to have seen that moon rise over Kukuanaland.

Presently our meditations were broken in upon by our polite friend Infadoos.

"If my lords are ready we will journey on to Loo, where a hut is made ready for my lords to-night. The moon is now bright, so that we shall not fall by the way."

We assented, and in an hour's time were at the outskirts of the town (мы согласились и уже через час были на окраинах города), of which the extent (протяженность которых), mapped out as it was by thousands of camp-fires (/так как они были/ испещрены тысячами походных костров; to map out — составлять план, планировать; размечать, разбивать на части; camp-fire — бивачный костер), appeared absolutely endless (показалась /нам/ совершенно бесконечной). Indeed, Good, who was always fond of a bad joke, christened it "Unlimited Loo" (и, конечно же, Гуд, который всегда любил плохую шутку, окрестил его "Безграничным Лу" /т. е. ведущий игру на весь банк/; to christen — совершать обряд крещения; прозывать, давать имя, прозвище; to limit — ограничивать; unlimited — неограниченный; безграничный; loo — «мушка», карточная игра). Presently we came to a moat with a drawbridge (вскоре мы подошли ко рву с подъемным мостом), where we were met by the rattling of arms and the hoarse challenge of a sentry (где мы были встречены бряцанием оружия и хриплым окликом часового; to rattle — трещать, грохотать; греметь/посудой, ключами и т.п./; challenge — вызов/на поединок, дуэль и т.п./; обращение часового к подошедшему с требованием назвать пароль). Infadoos gave some password that I could not catch (Инфадус назвал какой-то пароль, который я не расслышал: «не уловил»), which was met with a salute (который был встречен /ответным/ приветствием; salute — приветствие; отдание чести), and we passed on through the central street of the great grass city (и мы пошли дальше, по центральной улице огромного травяного города = города из плетенных из травы хижин).

outskirt ['autskq:t], camp-fire ['kxmpfaIq], christen [krIsn], sentry ['sentrI], password ['pQ:swq:d]

We assented, and in an hour's time were at the outskirts of the town, of which the extent, mapped out as it was by thousands of camp-fires, appeared absolutely endless. Indeed, Good, who was always fond of a bad joke, christened it "Unlimited Loo." Presently we came to a moat with a drawbridge, where we were met by the rattling of arms and the hoarse challenge of a sentry. Infadoos gave some password that I could not catch, which was met with a salute, and we passed on through the central street of the great grass city.

After nearly half an hour's tramp past endless lines of huts (после того, как мы с полчаса шагали мимо бесконечных рядов хижин), Infadoos at last halted at the gate of a little group of huts (Инфадус, наконец, остановился у ворот, /ведущих/ к небольшой группе хижин) which surrounded a small courtyard of powdered limestone (которые окружали небольшой внутренний дворик, мощенный толченным известняком; to powder — посыпать/порошком/, присыпать; размельчать, превращать в порошок; limestone — известняк), and informed us that these were to be our "poor" quarters (и сообщил нам, что это были наши "жалкие" покои; poor — бедный, малоимущий; жалкий, плохой).

endless ['endlIs], courtyard ['kO:tjQ:d], limestone ['laImstqun]

After nearly half an hour's tramp past endless lines of huts, Infadoos at last halted at the gate of a little group of huts which surrounded a small courtyard of powdered limestone, and informed us that these were to be our "poor" quarters.

We entered, and found that a hut had been assigned to each of us (мы вошли, и обнаружили, что каждому из нас было отведено по хижине; to assign— назначать /срок/; предназначать, отводить /что-нибудь кому-нибудь/). These huts were superior to any which we had yet seen (эти хижины были значительно лучше, чем те, что мы уже видели /до этого/; superior— расположенный выше, находящийся выше /чего-либо/; лучший, превосходный, высшего качества), and in each was a most comfortable bed (и в каждой было очень удобное ложе) made of tanned skins spread upon mattresses of aromatic grass (устроенное из дубленых шкур, разложенных на тюфяках с ароматической травой; tan— дубильная кора; to tan— дубить /кожу/). Food, too, was ready for us (еда, тоже была готова /для нас/), and as soon as we had washed ourselves with water (и, как только мы помылись водой), which stood ready in earthenware jars (которая уже стояла наготове в глиняных кувшинах), some young women of handsome appearance brought us roasted meat and mealie cobs (несколько молодых женщин красивой внешности принесли нам жареное мясо и початки кукурузы; cob— стержень кукурузного початка) daintily served on wooden platters (изыскано сервированные на деревянных тарелках), and presented it to us with deep obeisances (и поднесли их нам с глубокими поклонами; obeisance— жест подчинения /напр., поклон/).

assign [q'saIn], superior [sju(:)'pIqrIq], mattress ['mxtrIs], appearance [q'pIqr(q)ns], daintily ['deIntIlI]

We entered, and found that a hut had been assigned to each of us. These huts were superior to any which we had yet seen, and in each was a most comfortable bed made of tanned skins spread upon mattresses of aromatic grass. Food, too, was ready for us, and as soon as we had washed ourselves with water, which stood ready in earthenware jars, some young women of handsome appearance brought us roasted meat and mealie cobs daintily served on wooden platters, and presented it to us with deep obeisances.

We ate and drank (мы наелись и напились), and then, the beds having by our request been all moved into one hut (и затем, когда постели, по нашей просьбе, были перенесены в одну хижину), a precaution at which the amiable young ladies smiled (/это была/ предосторожность, /услышав о которой/ дружелюбные молодые дамы улыбнулись), we flung ourselves down to sleep (мы бросились /на постели/ и /погрузились/ в сон), thoroughly wearied out with our long journey (чрезвычайно утомленные нашим долгим путешествием).