Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Быстренько окидываю их взглядом. Пятеро вене, со мной и Раниэлем-Атеро семеро, и семеро же Риани. Партия для Погружения средней трудности, ничего необычного. Танцовщицы мне незнакомы, хотя нет, кажется, некоторых из них я помню ещё малышами. И кое-кто из воинов мне известен. «Высокий уровень» — очень мягкое определение для бойцов такого класса. Да, похоже, клан отобрал лучших для участия в этом безумии. Последняя мысль несколько успокаивает.
Посылаю приветственный сен-образ и вновь поворачиваюсь к отчиму, вопросительно приподнимая уши:
— Мама не летит?
— Нет. У неё несколько другие… планы.
— Ага. Ясно.
Это значит, что Мать клана занимается чем-то, о чём мне знать не полагается и что более важно, нежели присутствие у смертного одра лучшей подруги. Испытываю острое желание перевести в сен-образы кое-что из того, что люди называют ненормативной лексикой. Понимаю, что меня держат в неведении не потому, что мне не доверяют — упаси Ауте, мы же не люди, в самом деле, чтобы играть в глупые шпионские игры, — а потому, что так надо. И это «надо» вызывает всё большие и большие опасения.
Раниэль-Атеро вновь поворачивается к бушующей энергии, протягивает к ней руку. Под его тонкими пальцами волны излучений приобретают цвет тёмной бирюзы, сплетаются сложным рисунком, выгибаются, образуя портал. Ну, вообще-то это не портал, в нём и близко нет ничего от тех проходов, которыми пользуются дараи. Но на практике… как ещё назвать арку, ведущую из одного места в другое? Если бы ещё слово «место» имело хоть малейшие значение, когда его произносят в одном предложении с «Ауте»…
Вновь не могу оторвать глаз от Раниэля-Атеро. Слишком хорош, слишком утончён, слишком красив. Летящие черты лица, плавные линии тела — тем не менее никто в здравом уме и твёрдой памяти и на секунду не перепутает его с женщиной. Есть в нём что-то неуловимо мужественное, самодостаточное, подавляющие. Что-то, что заставляет даже мою мать опускать глаза и подчиняться.
Иногда.
Мы выстраиваемся в некое подобие боевого порядка: вене внутри, воины снаружи. Задача Риани — не подпускать к внутреннему кругу ничего, что могло бы нарушить концентрацию вене, в то время как они изменяют себя и окружающее. Та ещё задачка.
Четырнадцать пар крыльев взбивают воздух, четырнадцать тел зависают над полом. Раниэль-Атеро вдруг напрягается, его взгляд утрачивает туманную дымку, становится острым, присутствующим.
— Сейчас.
Портал выгибается, охватывает нас, окутывает ярко-синими сполохами. Погружение началось.
* * *Проблема с Ауте в том, что никогда не знаешь, чего же от неё ожидать. Одни погружения проходят спокойно и безмятежно, точно утренняя прогулка. Из других невозможно вернуться по определению, как бы хорош ты ни был. Третьи представляют собой золотую середину.
Мы танцуем. Впрочем, танцем назвать это можно весьма условно. Семь фигур растворяются в изменении, полностью сливаясь со всем, что их окружает, полностью подчиняя себя, своё тело и разум происходящему. Невозможно сказать: «Вот это моё тело, вот кожа, вот граница, то, что вне, — это уже не я». Нет, я являюсь всем, что чувствую. И где-то глубоко внутри я знаю, что могу себя изменить. А если я — это всё вокруг, значит, я могу изменить всё вокруг. Так работают вене линии Тей. Что ощущают другие, не знаю. Но факт остаётся фактом: всё, что вене воспринимает, находится под её относительным контролем. Слово же «относительный» в применении к Ауте может принимать самые разнообразные значения.
Если бы я не знала о цели нашего путешествия, то могла бы решить, что мы просто летим в плотном, синеватом тумане, просто обычный полёт в Небесах Эль-онн. Крылья ритмично рассекают воздух, тела расслаблены, мысли безмятежны.
Признаюсь и каюсь: я уж было начала надеяться, что на этот раз всё обойдётся и мы беспрепятственно попадём в место назначения. Глупо, глупо. Едва я успела додумать крамольную мысль, как из тумана материализуются первые неприятности.
Свист рассекаемого воздуха, какой-то птичий, яростно атакующий крик. Четырнадцать размытых фигур, окутанных разноцветными сполохами крыльев, пикируют на нас из ниоткуда. Внешние круги, наш и их, моментально оказываются втянутыми в схватку, в какую-то фантасмагорическую дуэль стали и магии. Внутренний круг… Ну, вене тоже вроде как ведут «дуэль», только здесь оружием служит изменчивость и что-то ещё, для чего в человеческом языке нет и не может быть названия. Кто трансформирует противника во что-нибудь нежизнеспособное, а сам останется цел, тот и победил.
Это — одна из древнейших ловушек Ауте, но, надо признать, со временем она не стала менее опасной. Дать тебе в противники тебя самого, заставить сражаться с тем, что победить нельзя, потому что нельзя никогда. Как-то мгновенно две группы распались на отдельные пары, будто две дюжины близнецов сцепились в схватке посреди необъятного неба. Я вижу перед собой многоцветные глаза Антеи Дериул, её (моё?) нескладное тело движется в стремительном танце, точно лишённое костей, накручивая вокруг меня (нас?) спирали изменений. Где-то рядом пространство сотрясается от сумасшедших потоков информации и силы — два Раниэля-Атеро кружат друг против друга по сложной траектории, ведя битву, которую я (мы?) не в состоянии осознать.
Всплеск силы — Раниэль-Атеро решил, что развлечений для первого раза более чем достаточно. Точнее, это решили сразу два Раниэля-Атеро одновременно. Моё сознание грубо подхватывается им, почти насильно встряхивается и вставляется в паттерн общего, единого на четырнадцать существ разума, фокусом которого может служить лишь чётко выверенное мышление аналитика. То же самое происходит и с нашими противниками. Трудно драться с тем, кто может то же, что и ты, думает, как ты, и действует, как ты. Но у эль-ин в этом деле есть некоторая практика.
Единым порывом, смазанным взмахом две группы, два существа устремляются навстречу друг другу и… растворяются друг в друге. Мы-я встречается с другим точно таким же мы-я, на одно бесконечное, болезненно острое мгновение осознаю себя до конца, до последней тени в своём разуме, до спрятанной в самых дальних уголках мысли. Точно ветер в окно, давно закрытое — смесь боли, цинизма и наивности. И — всё. Конец. Мы-я распадается на четырнадцать соединённых невидимыми нитями существ, падающих из никуда в никогда.
С собой невозможно бороться. Нет, возможно, конечно, но вот победа даётся слишком дорого. Себя проще принять такой, какая есть. Но как это порой… грустно.
Свист ветра, шелест крыльев. Бирюза небес темнеет, наливается сначала яростным фиолетовым, затем бушующим пурпурным, затем затягивается тьмой. Лёгкий бриз сменяется шквальным ураганом, пространство вдруг отказывается укладываться в привычные представления, время сходит с ума, разрывая тело в разнонаправленных темпоральных потоках. Бесчисленное количество равновероятных возможностей открывается перед нами, но ни одна из них не ведёт к выходу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Танцующая с Ауте - Анастасия Парфенова - Научная Фантастика
- Никитинский альманах. Фантастика. XXI век. Выпуск №1 - Юрий Никитин - Научная Фантастика
- Времена негодяев - Эдуард Геворкян - Научная Фантастика
- Черный истребитель - Blackfighter - Научная Фантастика
- Танец смерти (Мрачный танец) - Стивен Кинг - Научная Фантастика
- CyberDolls - О. Палёк - Научная Фантастика
- Загадка Николы Тесла - Генрих Эрлих - Научная Фантастика
- Литературное приложение «Знание-сила: Фантастика. №01/2017 - Коллектив авторов - Научная Фантастика
- Клинки Ойкумены - Генри Олди - Научная Фантастика
- Небесный механик - Петр Крамер - Научная Фантастика