Странствия Франца Штернбальда - Людвиг Тик

16

См.: Zeydel E. H. Ludwig Tieck: the German Romanticist. Princeton, 1935. P. 15. См. также новую научно-популярную биографию Тика: Paulin R. Ludwig Tieck. A literary biography. Oxford, 1985.

17

Cathoty E. K. Ph. Moritz und die Ursprünge der deutschen Theaterleidenschaft. Tübingen, 1962; Hubert U. Karl Philipp Moritz und die Anfänge der Romantik: Tieck, Wackenroder, Jean Paul, Friedrich und August Wilhelm Schlegel. Frankfurt a. M., 1971.

18

Zeydel E. H. Op. cit. S. 30. В дальнейшем Тик больше писал драмы для чтения, эпические драматизованные произведения, в которых отчасти оглядывался на Шекспира, отчасти имел в виду существовавший в XVIII в. жанр «драматического романа» — который внешне подавался как драматическое произведение (с репликами, ремарками и т. д.).

19

Gundolf F. Ludwig Tieck // Ludwig Tieck / Hrsg. von W. Segebrecht. Darmstadt, 1976. S. 195.

20

Haym R. Die Romantische Schule. 3. Aufl. В., 1914. S. 88.

Для другого гимназического учителя, Г. К. Ф. Зейделя, Тик закончил немецкий перевод «Жизни Цицерона» К. Миддлтона. «Тик перевел вторую половину книги. Его перевод удивительно хорош и говорит о том, что уже в 1791 г. Тик прекрасно знал английский и был изобретательным переводчиком» (Zeydel Е. H. Op. cit. S. 28).

21

Haym R. Op. cit. S. 29.

22

Staiger Е. Ludwig Tieck und der Ursprung der deutschen Romantik // Staiger E. Stilwandel. Studien zur Vorgeschichte der Goethezeit. Zürich; Freiburg i. Br., 1963. S. 175—204.

23

Hemmer H. Die Anfange Ludwig Tiecks und seiner dämonisch-schauerlichen Dichtung. Berlin, 1910. S. 362. См. также: Wessolek P. Ludwig Tieck. Der Weltumsegler seines Innern. Wiesbaden, 1984. S. 29. Очевидно, Геммер говорит на языке эстетики 1900-х годов (впрочем, хорошо известной по работам Томаса Манна а других современных ему писателей), однако его свидетельство показательно уже потому, что концы тривиальных романов традиционно относились к самым слабым их частям (тут писатель старался хоть как-то свести концы с концами), а Тик, как можно судить, писал не только самый конец («хвост») романов, но довольно обширную их заключительную часть.

24

Hemmer H. Op. cit. S. 421; см. также: Wessolek P. Op. cit. S. 29.

25

Gundolf F. Op. cit. S. 195.

26

См.: Ретиф де ла Бретон Н.-Э. Совращенный поселянин. Жизнь отца моего. М., 1972. О романе Тика см.: Архипова И. А. Особенности художественного характера в раннем творчестве Людвига Тика // Категория характера в эстетике и художественном творчестве. М., 1980. С. 16—23; Wiegand K. Tiecks «William Lovell»: Studie zur frühromantischen Antithese. Heidelberg, 1975; Jost F. Tieck: «William Lovell et «Le paysan perverti» // Études germaniques. 1973. V. 28. P. 29—48.

27

Tieck L. Schriften. В., 1828. Bd. VII. S. 276.

28

Если бы какой-нибудь сочинитель описал его жизнь, рассуждает Ловелл, «он стал бы беспрестанно оплакивать мои добрые задатки и сокрушаться об испорченности моей натуры, не подозревая о том, что она — одна и та же, что я с самого начала был таким, каков теперь, и что все было рассчитано на то, чтобы я был таким» (Ibid. S. 219).

29

Ibid. S. 276.

30

Ibid. S. 287.

31

В описании красоты Тик поразительно архаичен, и сладострастие французского XVIII в. должно наложиться на такую архаичность. Традиционно описывают уродство — детально, пристрастно, увлеченно, тогда как красота просто слепит: ослепительная, несказанная красота не описывается, и такой она проходит через Средние века, Возрождение, барокко. Ко временам Тика само представление о свете сильно снижается: блеск нечаянно обнажившегося колена, как это бывает в прозе — это и абстрактный знак красоты и полублагопристойный эротизм.

32

Трудно решить, до какой степени позволил бы искушать своего героя автор «Штернбальда». Ясно одно — в то время как Вакенродеру соблазн рисовался как искушение совести (см. «Письмо молодого немецкого художника…» в приложении к настоящему изданию), Тик обратил конфликт в сторону эротического. Оставаясь самим собой, он и не мог поступить иначе: все психологическое всегда было для него снятой чувственностью — не чем-то духовным, не мыслью. В разворачивании сюжета едва ли возможно видеть отступление от первоначального замысла, от идеала немецкого художника. Это могло быть только отступление от задуманного Вакенродером, а поздний Тик, очевидно, стилизовал свой незаконченный роман в духе бесконфликтной религиозности, где патриотическое чувство просто и естественно вставало в ряд положенных добродетелей, и он забывал о волновавших его в 1790-е годы душевных конфликтах.

33

Роман Гейнзе дал немецкой литературе многообразные импульсы и в то же время притормозил развитие некоторых писателей. Такой «новатор-архаист» распахнул перед Тиком-фантазером мир буйной чувственности и его же погрузил в абстрактность. Между тем абстрактность была уже собственным берлинским наследием Тика, весьма опасным для судеб его творчества.

34

На ее основе начинают строиться разные морально-практические системы: 1) «Какой смертный отважится прочертить линию, где до́лжно кончиться реальному? Мы слишком доверяем нашему мозгу, сложенному из праха, если пытаемся своей нижней мерой измерить мир. не имеющий ни малейшего сходства с нашим, — быть может, устыдившись своих притязаний, наш дух падет на землю, когда снимут с него телесную оболочку» (Tieck L. Schriften. В., 1828. Bd. VI. S. 171); 2) «Я не могу ручаться, действительно ли вещи внешнего мира таковы, какими являются они моему взору, — однако довольно того, что сам я есмь…; отрекаюсь от истины, ибо обман мне приятнее» (Ibid. S. 174); 3) «Вещи вне меня пусть будут какими угодно, — передо мной проходит пестрый хаос, и я, прежде чем счастливый миг пройдет, смело погружаю в него руку, выхватывая то, что мне нравится… У всех наших мыслей и представлений — один источник, опыт. В восприятиях чувственного мира заключены и правила моего рассудка и законы морального человека, какие дает он сам себе посредством разума» и т. д. (Ibid. S. 175).

35

Tieck L. Schriften. Bd. VII. S.

36

Ibid. S. 22, 141.

37

Ibid. S. 25.

38

Ibid. S. 224.

39

В самой действительности существовало множество тайных союзов, организаций с самыми разными целями. Но еще больше их было в немецких романах и в немецком культурном сознании эпохи: вполне обычно представление о том, что могущественные тайные союзы и ордена оказывают опасное воздействие на все области жизни.

40

Abbott Scott. «Des Maurers Wandeln // Es gleicht dem Leben». The Freemasonic Ritual Route in Wilhelm Meisters Wanderjahre. // Deutsche Vierteljahresschrift für Literaturwissenschaft und Geistesgeschichte. 1984. Bd. 58. S. 262—288.

41

Точнее было бы переводить не «отшельник», а «монах».

42

Таким образом, проявляется обратное тому, что еще случается с нами, когда, обращаясь к творчеству писателей давних эпох, мы предполагаем в них тожественность личности и сочинения, психологическую слиянность личности и творчества, самовыражение личности.

43

Показательно, что в повести «Абдалла» и в «Истории Уильяма Ловелла» поворотным моментом в развитии сюжета служит запрет отца сыну жениться на любимой девушке: в первом произведении запрет и проклятие приводят к тому, что сын предает себя силам ада; во втором произведении запрет (который сын не смеет и не хочет нарушить!) — это повод, чтобы предаться чувственным удовольствиям, от чего удерживал абстрактный долг.

44

Tieck L., die Brüder Schlegel. Briefe / Hrsg. von E. Lohner, München, 1972, S. 142—143.

45

Tieck L. Schriften. B., 1846, Bd. 20. S. 459.

46

Köpke R. Ludwig Tieck: Erinnerungen aus dem Leben des Dichters. Leipzig, 1855. Bd. 2. S. 171—172.

47

Собственные имена в историко-культурном романе такого типа играют первостепенную роль, так как заменяют реальное разворачивание материала, его жизнь. Романист пользуется тем, что каждое известное имя нагружено множеством ассоциаций или окружено некоторой аурой: это живое, что есть в читательском сознании, переносится читателем в роман. Так это и в «Штернбальде».

48

Вся эта ситуация, по-видимому, восходит к жанру пасторали, в которой издавна зашифрованы глубокие жизненные состояния человеческого духа.