Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

всех сил выжимая из себя легкую улыбку, и сказала:

— Спасибо большое за вашу заботу, с ребенком все хорошо.

Игорь, кивнув, задумчиво произнес:

— Говорят, у вас двойня, а в семье Демидовых осталось мало людей, и теперь, когда у них с таким трудом появился сын, пожалуй, ваши противники так легко не откажутся от права на опеку. Может, я замолвлю за вас словечко людям из суда и подтолкну это дело?

Я смотрела на его доброжелательность и приветливость и, не зная я, как коварно он поступил с родителями Руслана, то оказалась бы действительно обманута им. Я уже открыла рот, собираясь отказаться, но Давид перебил меня, ехидно сказав:

— Судя по всему, в последнее время аппарат действительно бездействует — важный секретарь прибежал в наш дом посплетничать и посовать нос не в свое дело, неудивительно, что ваши подчиненные любят вмешиваться в дела чужих — даже Владимир Иванович осмелился навести справки. Когда я примусь за дело, то пусть эти ребята, не отличающие хорошего от плохого, готовятся к смерти…

Мужчина сделал паузу и, сменив тон, с холодной усмешкой продолжил:

— Секретарь Головнев, вы предупредите своих людей, пусть будут внимательны и не ставят никаких палок в колеса господину Афанасьеву, в противном случае пусть не жалуются на мою безжалостность.

Владимир Иванович — чиновник неподкупный, с безупречной репутацией, он не боялся самостоятельно проводить расследование, не разрешая при этом Давиду использовать связи семьи Афанасьевых и лезть в это дело, однако именно поэтому полмесяца спустя мы так и не знали, что с ним.

Следовать правилам хорошо, однако, если следовать им чересчур, можно самому с легкостью погрузиться в это и впутать в происходящее своих родственников, заставляя их переживать. Конечно, все это — пустяки, самое отвратительное — смотреть на то, как такие люди, как Головнев, хвастаются своей силой

Давид же вырос вне правил, и его отчетливые слова, несомненно, следовало рассматривать как серьезное предупреждение.

Игорь, на мгновение обомлев, тут же встал и, как ни в чем не бывало похлопав себя по куртке, равнодушно произнес:

— Одним словом, вот вам мое расположение, если что-то случиться, можете в любое время связаться со мной. У меня еще есть дела, поэтому я пошел, провожать меня не нужно.

Договорив, мужчина поднялся и покинул гостиную, спокойно выйдя наружу. Глядя на удаляющийся из комнаты силуэт Головнева, я ощущала, как в душе появляется сомнение в собственных догадках. Игорь сам снизил свой статус, раз за разом прибегая к нам выразить свое хорошее расположение — не иначе, как он облюбовал исходившие от меня мощь Алешиных и Афанасьевых, и, если в будущем он хотел заполучить поддержку обеих семей, у него не было причин похищать ребенка. Однако кто это мог быть еще, если не он.

Внезапно лежавший на столе телефон завибрировал. Повернувшись и, опустив голову, посмотрев на экран, я увидела незнакомый номер. В такой момент, пусть даже это был телефонный спам, я бы все равно не отказалась взять трубку, поэтому, не колеблясь, я подняла устройство и, нажав на кнопку, приложила его к уху.

— Алло, кто это?

В трубке раздался знакомый голос:

— Мила.

Это был Тимур! Я инстинктивно сжала телефон и напряженным голосом спросила:

— Тимур, где ты?

— Об этом потом. В аэропорту я видел людей с новорожденным ребенком, неужели у тебя…

Все нервы в теле мгновенно напряглись, я крепко стиснула устройство, которое держала в руках и резко вздохнула. Чтоб меня! Я забыла о корпорации «GW»!

Именно из-за ребенка корпорация «Demigroup» временно аннулировала сотрудничество с этой компанией, и Шон Смит затаил обиду. Пробыв долгое время в Москве, он уехал, и если все это спланировали они, то в этом есть смысл!

— Тимур, где ты? Ты нашел Элизабет и Сережку? Куда эти люди унесли ребенка? Ты помнишь?

— Нет.

— Сделав паузу, мужчина хриплым голосом продолжил. — Я искал целый год, и все бесполезно. На этот раз кто-то намерено распустил слухи и предоставил информацию о местах, где часто бывают люди из корпорации «GW», только поэтому я случайно наткнулся на новость о ребенке.

Я сжала губы и, сглотнув, спросила:

— С ребенком все в порядке?

— Их было много, я не осмелился приблизиться, однако внешне кажется, что ребенку не слишком плохо, так что не беспокойся…

Я перебила его:

— Как тут можно не волноваться? Тимур, малыш недоношен, если ему будет недостаточно питания, если о нем будут плохо заботиться, то он всю жизнь будет мучиться. Так что тем более скажи мне, где ты, я приеду.

— Ты не можешь, тут слишком опасно. Как бы то ни было, мне нужно искать Лизу и ребенка, поручи это мне, верь мне, я обязательно смогу… Бип-бип-бип… — Голос мужчины неожиданно прервался.

Я, на секунду обомлев, наконец, отреагировала и, понизив голос, принялась кричать в микрофон:

— Тимур? Тимур, ты меня слышишь?!

Но ответом мне были лишь звук «бип» и шорох электрических помех. Я поднесла телефон к лицу и увидела, что экран телефона заблокирован, и на нем светиться время — четыре часа дня. Четыре часа дня здесь, в Москве, а Германии только полночь, и из-за того, что Тимур позвонил мне в такое время, после чего связь резко оборвалась, сложно было поверить, что у него все спокойно.

Если в то время у меня еще была причина остаться в своей стране, то теперь я должна была уехать.

.

Глава 883. С готовностью стать заложником

— В чем дело? Тимур нашел ребенка? — спросил Давид.

Я промолчала и, не успев ответить не его вопрос, с каменным лицом нажала на кнопку «Перезвонить».

— Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, пожалуйста, перезвоните позже.

Я попробовала еще несколько раз, но результат был одинаков. Отбросив телефон в сторону, я, словно мячик, из которого выпустили воздух, обмякла на диване и, запрокинув голову, уставилась в потолок, погрузившись в раздумья.

Раз Тимур позвонил в такое время, то, вероятно, только тогда у него и была возможность это сделать. Пару фраз спустя он вдруг замолчал, возможно, кто-то вломился к нему и заставил повесить трубку. Однако не было никаких сомнений в том, что он еще жив. Хотя пока что было неясно, с какой же целю эти люди заманили Тимура в Германию, однако, к счастью, они по-прежнему не навредили ему.

Но почему же он был настолько против того, чтобы я ехала к нему? Он раскрыл мне информацию о ребенке, при этом изо всех сил желая в одиночку взять на себя