Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

безопасности тебя и ребенка.

Я не могла не знать этого. Если бы мой муж был обычным, заурядным человеком, я бы не любила его так сильно. Я любила его полностью и, конечно же, не могла отбросить в сторону существовавший бок о бок с ним риск. Любить и оберегать друг друга — две неотделимые друг от друга вещи.

Я молчала, не зная, что сказать. Возможно, я действительно была слишком жестока с Русланом, но только так могла гарантировать, что с оставшейся со мной дочерью ничего не случится.

«Тук-тук!» — в этот момент в спальню вошла Анна.

— Я все проверила, тот охранник с медсестрой уже выехали за границу, однако на видео я не увидела у них никакого ребенка — он, вероятно, все еще тут. Я связалась с другом, который живет в месте их назначения, когда они приземляться, он тут же возьмет их под свой контроль. Как придет время, мы сможем выяснить, кто забрал младенца.

У семьи Алешиных во всех уголках столицы были свои люди, и если девушка говорит, что мы поймаем их, то, конечно же, никаких проблем не возникнет. Я только беспокоилась о том, что противник хорошо подготовился, и, даже если мы и найдем кого-то, то вряд ли сможем что-либо выяснить.

Почувствовав, что с атмосферой в комнате что-то не так, Анна тайком дала знак глазами Давиду, чтобы тот встал, а сама села на его прежнее место и, протянув руку и похлопав меня по плечу, успокаивающе сказала:

— Сейчас самое главное для тебя — позаботиться о себе, если даже ты сдашься, то кто еще не пожалеет своих сил для поисков ребенка, верно?

У меня и так было слабое здоровье, а из-за пережитого утром стресса и возможности возникновения депрессии, они, конечно же, беспокоились обо мне. Глядя на ребенка, я, не имея никакого желания не покориться, послушно кивнула в знак согласия.

— Успокойся, я как следует позабочусь о ребенке и о себе.

— Мама! — Внезапно в комнату ворвалась Любочка, которой во что бы то ни стало хотелось посмотреть на сестренку.

Я с трудом приподняла уголки рта и вернула ребенка в кроватку. Глядя на то, как девочка осторожно играется с младенцем, я обмякла, а мои натянутые нервы расслабились.

Хотя Алешины и Афанасьевы объединили силы и обыскали всю Москву, я так и не смогла увидеть своего сына во время декрета.

.

Глава 881. Ты хочешь убить его! Верно?!

Сбежавшие медсестра и телохранитель прекрасно знали, как противодействовать разведке — во время пересадки они отправились в другое место, поэтому Анна, только немало человеческих и материальных ресурсов, спустя четырнадцать дней вернула их обратно в Москву и заперла их в подвале дома Афанасьевых. И сейчас мне нужно было быть гораздо спокойнее, чем тогда, когда я была на грани безумия.

Стоявший передо мной мужчина со связанными за спиной руками и с синяками и кровоподтеках от избиений был тем самым охранником, который похитил моего ребенка. Люди Давида допрашивали его целыми днями и ночами, однако так ничего полезного и не выяснили. Холодно глядя на стоявшего на краю гибели мужчину и ощущая запах крови, я, однако, нисколько не волновалась. Мой брат шагнул вперед, схватил его за голову, заставляя смотреть на нас, после чего мрачно приблизил свое лицо к нему так, что расстояние между ними было равно кулаку, а уголки его рта растянулись в угрюмой улыбке.

— Скажи, где ребенок, или замолчишь навечно, выбирай.

Один глаз телохранителя опух так, что он не мог его открыть, со лба текла кровь, он выглядел напугано. Тихо вздохнув, он медленно открыл глаза и встретился взглядом со мной. Не то чтобы я не видела людей, попавших в безвыходное положение, однако этот мужчины был другим — увидев меня, он вдруг расплылся в улыбке, явно что-то зная.

— Ха. — Давид также увидел это и, будучи потрясенным, с силой ударил противника в живот кулаком.

Тот, испытывая боль, охнул, и у него не осталось сил на то, чтобы даже поддерживать свою голову. Через мгновение на пол упала капля крови, смешанная со слюной, отчего запах в подвале стал еще сильнее. Мой брат, увидев, что мужчина не двигается, вытащил из кармана пиджака платок и вытер с рук пятна крови. Подошел его человек и, протянув руку, проверил дыхание охранника, после чего дал подчиненным знак глазами, те притащили бочку с холодной водой и просто вылили ее на голову пленника.

— Ох… — Ощущение холода заставило мужчину поднять голову и испуганно открыть рот.

— Продолжайте вопрос, пока он не заговорит. — С этими словами Давид, бросив платок, опустил голову и посмотрел на меня, равнодушно продолжив. — Пошли, ты только недавно родила, тебе нельзя долго находиться в таком темном и холодном месте

Не знаю, почему, но в этот момент в моей голове промелькнула горестная сцена ломания рук Стасу. Послушно встав, я в следующую секунду подошла прямо к пленному и, пристально посмотрев на него пару секунд, выхватила из рук брата кинжал и, нисколько не колеблясь, вогнала его в грудь мужчины. По клинку потекла ярко-красная кровь, телохранитель, не смея поверить в такое, широко открыл глаза и уставился на меня так, словно это единственное, что стало для него неожиданностью, а я наконец-то увидела в его глазах ужас.

— Где ребенок? — Я крепко сжала кинжал и, стиснув зубы, постепенно вонзала его все глубже.

Руслан научил меня, что если угрозы не достигают цели, тогда нужно заставить противника четко почувствовать, что такое сильная боль, почувствовать страх от того, что смерть бродит где-то рядом.

Мужчина насупился. Вслед за моими движениями его бледные губы наливались красным, кровь потоками выходила из его дрожащего тела — он боялся, взглядом просил пощады, однако я оставалась безразличной и равнодушной. Давид, вероятно, желая, чтобы я излила свой гнев, долгое время просто невозмутимо смотрел. Только когда глаза пленника закатились, он, словно вдруг что-то осознав, резко бросился вперед и оттащил меня прочь.

— Ты сумасшедшая!

Душа как будто покинула меня, и, подняв безэмоциональное лицо, увидела испуганного и злого брата, который не знал, что сказать. Он стиснул зубы, глядя на меня с невиданным ранее нетерпением, на лбу от возбуждения вздулись вены. Спустя десять с лишним секунд он, наконец, развернулся и холодно велел стоявшему рядом подчиненному:

— Чего стоите? Если он умрет, мы не узнаем, где ребенок, а тогда о пощаде и не мечтайте!

— Есть!

Вскоре в подвал вошел телохранитель с медсестрой, и обстановка превратилась в хаос.