Прости меня за любовь - Даниэла Стил

— Да, — согласилась Талли. — В каком-то смысле это немного похоже на беременность, только в конце не ждет никакая награда.

— Попробуем все-таки выцарапать максимальную компенсацию. Дом мисс Паркер должен стоить достаточно дорого. Прокурор, как я слышал, намерен потребовать реституции вне зависимости от того, признает ли мисс Паркер себя виновной или будет приговорена судом. Ты выиграешь в любом случае; правда, все, что ты потеряла, вернуть вряд ли удастся, но, по крайней мере, часть ты получишь.

Талли кивнула, вспомнив, как Макс однажды сказала ей по этому поводу, что они, слава богу, не голодают и не скитаются по улицам, как бездомные, и все же терять такие деньги ей было жаль.

— Я просто хочу, чтобы все поскорее закончилось, — сказала она и снова прижалась к нему. — Я очень хочу, чтобы все неприятности остались позади, но вместо этого меня, похоже, подстерегают новые и новые беды.

— Ты же знаешь — беды ходят вереницами, — заметил Джим, и Талли невесело рассмеялась.

— Что-то уж очень она длинная, эта вереница.

— Я понимаю, — кивнул Джим, снова опуская пальцы ей на плечи и начиная поглаживать и разминать напряженные мышцы. — Но поверь, будет и счастливая полоса.

Талли благодарно зажмурилась. Она едва знала его, но ей хотелось ему верить — Джим с самого начала был так добр и внимателен к ней, к тому же он всегда оказывался рядом как раз тогда, когда она больше всего нуждалась в поддержке.

— Ладно, надо собираться и ехать в похоронное бюро. — Талли тяжело вздохнула, и Джим понял, как она страшится этой поездки.

И она действительно не могла представить себе ничего хуже этого. Отчасти по этой причине Талли не пошла на похороны Ханта, и вот теперь ей предстояло заниматься организацией похорон собственного отца.

— Можно я поеду с тобой? — спросил он, и Талли с признательностью кивнула.

От горя у нее буквально опустились руки, и она не знала, что и как нужно делать. А Джим смотрел на нее и видел не всем известную знаменитость, а несчастную женщину, которая перенесла тяжелую потерю и очень нуждалась в помощи.

И он готов был эту помощь ей оказать.

— Мне бы очень этого хотелось, — сказала Талли и, поднявшись, отправилась на поиски своей сумочки.

Через несколько минут они уже тронулись в путь на его машине. В дороге Талли думала о том, как переменилась ее жизнь за какой-нибудь год. Ее обокрала и обманула та, кого она считала самой близкой подругой, ей изменил любовник, а теперь и отец ушел из жизни… Это показалось Талли настолько несправедливым, что слезы снова брызнули из ее глаз. Она чувствовала себя бесконечно несчастной, одинокой и уязвимой, и даже присутствие рядом Джима ее почти не утешало. Лишь немного успокоившись, Талли подумала, что происшедшее с ней может случиться с каждым и что печальная история, в которую она угодила, должна служить для нее постоянным напоминанием о том, что все люди на самом деле легко ранимы и что даже самые благоприятные обстоятельства могут в мгновение ока измениться к худшему. Обратное, впрочем, тоже было справедливо, и, подумав об этом, Талли слегка приободрилась.

— Когда-то, — проговорила она негромко, — за меня все делала Бриджит. Я имею в виду — даже самые обычные дела. И только если без меня было не обойтись, Бриджит брала меня с собой. И ты знаешь, меня это устраивало… — Талли повернулась к Джиму. — Иметь рядом такого человека, знать, что он обо всем позаботится, — все равно что иметь старшую сестру или мать. У меня никогда не было ни братьев, ни сестер, а мама умерла, когда я была маленькой, поэтому мне, наверное, так нравилось, что рядом постоянно находится кто-то, кто обо мне заботится, оберегает, ограждает от неприятностей. Это было… чудесное ощущение, другого слова я не подберу. Я жила как в сказке, не знала никаких забот, а главное, я считала себя в полной безопасности. И вдруг, в один миг все переменилось, и я поняла, что моя безопасность была лишь иллюзией. Когда я осознала, что Бриджит действительно сделала то, что́ она сделала, это стало для меня настоящим шоком. Это было все равно что подвергнуться насилию со стороны человека, которого любил и которому бесконечно доверял. Даже когда я узнала, что Хант мне изменил, мне было не так больно… Наверное, все дело в том, что Бриджит я знала куда дольше и за семнадцать лет привыкла во всем на нее полагаться. У меня даже близких подруг никогда не было, потому что у меня была Бриджит и мне ее вполне хватало. Потерять ее было все равно что потерять родственника… — Талли покачала головой. — Теперь я осталась одна, но это не значит, что я не смогу сделать то, что мне сейчас предстоит. — Эти слова прозвучали так, словно она старалась убедить в сказанном самое себя. — Только это очень тяжело… — добавила Талли после паузы, и Джим кивнул. Он хорошо представлял себе, что́ она чувствует, и приехал к Талли, чтобы быть с ней до конца этого едва ли не самого трудного дня в ее жизни.

Бросив на нее быстрый взгляд, Джим увидел, что Талли сидит совершенно прямо и смотрит на дорогу перед собой. Под ногами у нее валялись грязные бейсбольные кроссовки Бобби, а на заднем сиденье лежала его бита. Сама машина тоже была довольно скромной: ни в ней, ни во всей жизни Джима не было ничего «звездного», суперэффектного, и все же, несмотря на это, он чувствовал себя с Талли удивительно свободно.

— Именно поэтому я и считаю преступление, которое совершила Бриджит, достаточно тяжелым, — сказал он. — И неспроста суды считают злоупотребление доверием отягчающим вину обстоятельством. На мой взгляд, это даже хуже, чем похищение денег. В конечном итоге злоупотребление доверием означает глубокую моральную травму, нанесенную человеку, который тебе верит и тебя любит и который поэтому перед тобой совершенно беззащитен. Иными словами, последствия подобных преступлений могут быть катастрофическими — такими, что никакими деньгами их не измерить.

Талли удивленно покосилась на него. Похоже, Джим много размышлял на эту тему и имел собственное аргументированное мнение.

— Быть может, это мне урок, — сказала она печально. — Никому не доверять и полагаться только на себя. — «И никого не любить», — мысленно добавила Талли.

Она на собственном горьком опыте убедилась, к чему это может привести. Только сейчас Талли стало окончательно ясно, как глупо и наивно она себя вела и какой была соблазнительной и легкой мишенью для каждого, кто захотел бы воспользоваться ее деньгами или положением.

— Во всем полагаясь на Бриджит, я разленилась и совершенно разучилась сама о себе заботиться, но теперь все будет иначе, — проговорила она извиняющимся тоном, но в глубине души Талли ощущала необычайный прилив гордости и сил.