Седьмой прыжок с кульбитом - Владимир Сербский

но оформлены также крайне небрежно. Часть из них, нам кажется, вообще не Люлькина. А это уже пахнет подлогом, а не историей КПСС.

В этом месте я ожидал возгласа «С этим пора уже что-то решать!», но парторг резво почесал дальше, не отвлекаясь на промежуточные выводы.

— На семинарах ведет себя невнимательно, отвечает с ошибками. Скажите мне, товарищи, как можно стать хорошим музыкальным педагогом без уверенного владения «Детской болезнью левизны в коммунизме»? Чему она научит наших детей, которым предстоит претворять в жизнь Программу партии, если из трех источников и трех составных частей марксизма знакома только с одним? И тот французский утопический социализм…

Собравшиеся многозначительно переглянулись. Они-то, само собой, познали все три источника, но ничего не сказали.

Лишь один Антон ответил. Только не вслух, а лично мне и с чувством.

— Надо же, вы посмотрите на него, — давясь гневом, изумился он. — Каков пидор! Девочка поет и танцует как богиня. А он⁈

— Редкой души гандон, — согласился я с предложенным диагнозом.

Зачем такому человеку две ноги? Непозволительная роскошь. Когда мавр сделал свое дело, он должен уходить на одной ноге. В памяти всплыло колесование, четвертование и другие различные способы казни. Но нет, не то… Бросание к злобным хищникам я тоже отбросил.

— Почему отбросил? — не понял Антон.

— Мой дикий зверь еще маленький, — пояснил я. — А этот хоть и олень, но слишком большой. И вообще, для казни вроде бы не время и не место.

— Наверно, — согласился парень. — А жаль.

Но ведь наблюдается явный непорядок. Товарищ Ленин учил, что нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня! Эту важную мысль Владимир Ильич выработал в Берлине на встрече с педантичным Августом Бебелем, когда потрошил того. Не в буквальном смысле потрошил, а когда склонял буржуя дать денег на газету «Звезда». «Morgen, morgen! Nur nicht heute sagen, alle faulen leute» — передразнивал Ленин Бебеля. В буквальном переводе это звучит так: «Завтра, завтра, не сегодня! Так ленивцы говорят».

Тем временем Яков Моисеевич прищурился:

— Вот скажи, Бережной, почему учение Маркса всесильно?

Вопрос застал Антона врасплох — он увлекся перебором способов поломки ноги парторга, которые я не успел перечислить.

— Дед, выручай, — прошептал он умоляюще. — Половину долга прощаю, и еще потом проси что хочешь!

— Я тебя услышал, — мысленно кивнул я.

А что, позже обязательно припомню. И подобными парторговскими провокациями меня с толку не собьешь, опыт дело великое. Так что, пока парень переключался и собирался с мыслями, я оттарабанил буквально на автопилоте:

— Учение Маркса всесильно, потому что оно верное!

Не позволив мне насладиться победой, парторг выстрелил снова:

— Тогда скажи, в чем основное отличие программы ВКП (б) от программы КПСС?

— Программа ВКП (б) вела к построению социализма, а программа КПСС ведет к построению коммунизма!

— Хорошо, — согласился Косач. — А что сделали декабристы?

— Разбудили Герцена!

Парторг победно оглядел собрание. Ишь, гордый какой! Вроде в моих знаниях есть его заслуга.

— Именно, — согласился он. — А о чем работа Ленина «Шаг вперед, два шага назад»?

О том, что второй шаг делается ради третьего, рассказывать я не стал. Не поймут. До любой цели только два шага — один вперед, один назад. Парадоксы преследуют нас…

Да и нужный ответ давно вбит в подкорку:

— Критика меньшевиков!

— Хм… Неплохо. А какими законами объясняется правильность действий коммунистической партии?

— Отрицание отрицания, переход количества в качество и борьба противоположностей, — снова без запинки выдал я. — Смена капитализма коммунизмом неизбежна.

Здесь я ловко избежал комментов о том, что коммунизм может снова смениться на капитализм, причем не в теории, а на практике. Такое уже было, однако кто ж поверит моим рассказам о финале перестройке в 1991 году?

— Силен, Дед, — уважительно пробормотал Антон. — Только я ответы и без тебя знаю.

— Да?

— Да, я не тупил! Просто вспоминал немного дольше.

Конечно, дольше. А у меня за плечами полный курс истории КПСС. А еще марксисткско-ленинская философия, политэкономия и научный коммунизм. К этому следует добавить политзанятия в армии и политинформации на заводе. Сколько времени зря потрачено…

— А у меня за плечами дырка, — печально заметил Антон. — Такое ощущение, будто меня расстреляли в спину.

— Вот тебе можно сразу ставить пятерку, — сухо сообщил парторг, обращаясь, естественно, не ко мне, а к Антону. — К сожалению, не все как ты. К примеру, комсомолка Ксения Люлька плавает в таких общеизвестных вещах, как биография Надежды Константиновны Крупской.

Позволяя осмыслить этот ужас, он обвел собрание печальным взглядом. Собрание прониклось.

— … А некоторых важных тем не знает вообще. Представляете, товарищи? По работе Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин» двух слов связать не может. Каким образом она собирается жить без этого знания? Танцульки танцевать? Не знаю. Классик Крылов насчет стрекозы прямо сказал: «Ой, придет зима в глаза! Ой, придет! Оглянуться не успеешь». Преподаватель по истории КПСС согласен со мной. И категорически не согласен ставить ей зачет.

Громыхнув стулом, медленно поднялся завкафедрой физкультуры Черныш. Большой и широкий, в цивильном костюме и бороде он выглядел как-то необычно и даже неестественно.

— Постойте, товарищи, — помогая себе говорить, рукой он начал выталкивать слова. — О чем здесь ведется речь? Ксения Люлька — это бальзам на моё больное сердце! Услада глаз моих усталых!

— Да? — поразился проректор.

Я тоже не знал таких интимных подробностей. Ишь, шустрый какой силач…

— Моя спортивная гордость! — с новой силой воскликнул этот румяный бородач. — История нашего института, которой считай, не было, теперь преобразилась! На межвузовских соревнованиях мы не ударили в грязь лицом. Антон Бережной уверенно пробежал восемьсот метров. Пусть с высокого старта и без резкого рывка, но хорошо! Ада Гольдберг не подкачала на четырехстах метрах. Анна Швец одолела бег с барьерами в группе лидеров. А Ксения Люлька не ударила в грязь лучше всех — заняла первое место. Первое! У нас никогда такого не было! Благодаря Люльке наш институт поднялся с колен.

— Чего? — не понял парторг.

— Лучшее время на стометровке! — воскликнул завкафедрой физо. — Это не Люлька, это быстроногая дочь Гермеса! Легкокрылая ласточка. Ксения Сапсан, победитель гепардов! Хороша, зараза…

В старые времена заразой называли женщину, когда восхищались ей. Слово «зараза» восходит к слову «сражать», «сражен» или