Тревожные сны царской свиты - Олег Попцов

Создание партии, о чем Борис Абрамович заявил недавно, в преломлении тактических замыслов Березовского значимо только в том случае, если это позволяет ему внедряться в регионы. Он надеется этого достичь при помощи таких устоявшихся сил, как "Яблоко". Можно предположить, что в обмен на мощную финансовую поддержку "Яблоко" и поможет создать плюсовой режим для нового игрока на общероссийском политическом поле. И прав автор "Московского комсомольца" Наталья Глотова: посредничество между центром и регионами, а созданная Березовским партия - инструмент в исполнении этого замысла, - может принести Березовскому не меньше дивидендов, чем посредничество между Россией и Закавказьем.

Есть один немаловажный вопрос: сколь долго удержится монопольно-лидирующее положение Березовского на перегоне между двумя станциями: бизнес и политика? Бизнес и власть? Заметим, что ранее роль посредника между бизнесом и властью (трактовка, удобная для политиков) исполнял Чубайс. В интерпретации банкиров роль, исполняемая Чубайсом, трактовалась иначе: мы делегировали его на самый верх. Мы вернули его в большую политику с одной целью - там, наверху, он должен представлять наши интересы. И внушать узколобым политикам: все, что выгодно ведущим банкирам, - выгодно власти. Так вот, Чубайс, как считал банковский капитал, был представителем бизнеса во власти.

Сейчас нечто подобное делает Борис Березовский. Он самовнедрился в процесс. Он доверенное лицо власти в мире бизнеса. Он ее посредник. Это нереально считать, что Березовский нанят властью на эту роль. Он сам себя утвердил в этой должности, он сам себя нанял и убедил в необходимости этого шага сотоварищей по большому и быстросозревающему бизнесу.

Но вернемся к нашему уточнению: сенсационное объявление премьером о перераспределении обязанностей позволяет нам вскрыть не только анатомию политической интриги, но и нечто большее. Чем руководствовался премьер, когда возвращал под свое крыло те направления правительственной политики, которые несколькими месяцами ранее были отданы двум первым вице-премьерам: Чубайсу и Немцову? Вряд ли то прежнее распределение обязанностей случилось вне мнения президента. Более того, как утверждают должностные лица в Кремле, Ельцин настоял на том всевластном распределении. Черномырдин просто опасался возражать президенту. Новое перераспределение, явно сотворенное премьером с подачи Березовского, есть коррекция привычного понятия "президент не только высшая, но и непререкаемая власть".

Значит ли это, что вице-премьеры не справились? Разумеется, нет! И не оценки "справились", "не справились" были определяющими в этом премьерском шаге. Президент уже делал попытку вывести из-под премьера контроль за нефтегазовым комплексом. Вспомним, что на каком-то этапе, опять же с подачи президента, это осуществлял Олег Сосковец. И тогда все заговорили о сочтенных днях Черномырдина. Постоянное желание президента отсечь от премьера его фамильное царство - газ и нефть - вполне естественно. Не допустить сверхукрепления второй должностной фигуры в стране, не допустить этого раньше времени. Выделим эти слова - "раньше времени". То же самое Ельцин проделал со вторым кронпринцем, передав ему должностное управление сверхмонополиями. В отличие от Сосковца Немцов употребил свое кураторство не как трамплин своего властного доминирования, а в целях якобы реформирования сверхмонополий в двух направлениях: большей прозрачности их взаимоотношений с государством и коррекции позиции частного капитала. Однако замысел и воплощение оказались далекими друг от друга. Немцов начал с внедрения своих людей на руководящие посты в естественные мнополии. Так появились Борис Бревнов и Сергей Кириенко. Властные двери открылись для нижегородской группировки. Уязвимость Немцова в его неумении и нежелании работать с управленцами другой возрастной генерации. От всех его действий отдает шпанистостью обаятельного и обласканного хулигана.

Нет сомнения, что в понятие "интересы частного капитала" входят не только интересы "государственного человека" Рэма Вяхирева, но и государственного премьера Виктора Черномырдина. Постижение этих истин оказалось более скорым. Немцов молод и быстро усваивает предложенный его вниманию материал. Немцов превратиться в магната не мог. А президентские выборы приближаются.

Перераспределение обязанностей говорит о том, что внутренне Ельцин согласился, что в качестве его преемника Черномырдин более вероятен, нежели Немцов. Новый министр финансов в момент своего назначения поставил условие, что он должен быть подчинен непосредственно премьеру без всяких промежуточных ступеней в лице первых вице-премьеров. Формально его переподчинение вне каких либо неожиданностей. Условие Задорнова - это компромисс между непримиримой позицией "Яблока" по отношению к правительству и лично к Чубайсу и согласием Задорнова войти в правительство и возглавить Минфин. Можно сказать проще - возвращение Черномырдину ранее отнятых у него вотчин готовилось заранее. Станет ли Минфин, курируемый премьером, работать лучше? Вряд ли. И раньше там работали профессионалы, и теперь. Хорошую или плохую работу Министерства финансов в этом случае определяет не класс министра, а наличие денег. Ибо Минфин лишь распределяет, а зарабатывают, делают деньги другие ведомства. Коррекция обязанностей более значима. Под начало премьера возвращаются главные опорные силы и ресурсы, которые могут быть задействованы на новых президентских выборах.

И последнее, как ни странно, внутри менее значимое, хотя внешне более знаковое, - появление вице-премьера Владимира Булгака в качестве куратора СМИ. Ранее этим занимался Чубайс. Черномырдин вверяет контроль за деятельностью средств массовой информации своему человеку. Более того, он вводит его в Совет учредителей ОРТ. Для Булгака это как снег на голову. Оставаясь все это время человеком вне политических интриг, он высшей волей оказывается в их эпицентре.

Владимир Булгак "технарь", в идеологии СМИ мало что понимает и никогда не испытывал к этому никакого особого интереса. Для СМИ он более приемлем, так как лишен чубайсовской диктатурности. Но если от него ждать качественной стратегической коррекции действий средств массовой информации с точки зрения их отношений с властью, то Владимир Булгак - человек, для этого мало пригодный. И отвечать на заседаниях правительства на нескончаемые вопросы - что они себе позволяют? А министры, как и депутаты, любят высказываться по поводу "обнаглевшего телевидения" или "неуправляемых газет". Так вот, отвечать на эти вопросы убедительно уравновешенный Булгак не сможет.

Кто насоветовал премьеру сделать такой выбор, ответить несложно, но это теперь уже не имеет никакого значения. Это не последнее перераспределение обязанностей в правительстве. Да и потом, мы все вышли из партийной шинели. И если химик по профессии занимался идеологией такой страны, как СССР (речь идет о Петре Ниловиче Демичеве), то почему связист этого делать не может? Идеология - дело наживное. Послушал Женю Киселева и на следующий день ты уже готовый политолог. Нынче это не затруднительно. Факт, что СМИ в правительстве будет заниматься человек, близкий к Черномырдину, еще раз подтверждает наше мнение, что перераспределение обязанностей ориентировано не на предстоящий год, а на предстоящие выборы законодательной власти, как и власти президентской. И еще один вывод: президенту нужен преемник, способный гарантировать первому президенту страны будущее почитание и безопасность. В понимании президента, накатанный Черномырдин - один из них. Вот и банкиры к нему повернулись.

За якобы рядовым перераспределением обязанностей всегда стоит что-то не рядовое. У банкиров свой расчет. Деньги лучше давать тому, кто их способен вернуть. Человек при газе и нефти это может сделать всегда.

* * *

Но вернемся к нашим раздумьям о средствах массовой информации.

Трудно сказать, почему именно моя кандидатура возникла в качестве руководителя будущей телерадиокомпании. К этому времени мне уже было сделано, как принято говорить, несколько серьезных предложений. Обсуждались разные варианты - и работа в правительстве, и в Верховном Совете по курированию СМИ, и непосредственно в команде Бориса Ельцина.

На все предложения я отвечал отказом. Я сравнительно недавно появился в "Московских новостях", и переход на какое-то значимое властное место меня не увлекал. Тем более что такой шаг я счел бы непорядочным по отношению к Егору Яковлеву, а он, как я понимаю, с моим приходом в "МН" связывал какие-то творческие надежды.

От всех этих дерганий я ощущал достаточный дискомфорт. Все время кто-нибудь звонил, предлагал очередную немыслимую идею моего будущего должностного роста. Самым цепким оказался Михаил Полторанин.

Полторанин уловил мою предрасположенность к политике. Заметил, что я легко ориентируюсь во всевозможных политических перипетиях, и решил на этом сыграть. Тут он был прав - я действительно интересовался политикой и, рискну сказать, даже разбирался в ней. Я прошел неплохую жизненную школу, отстаивая свое "Я". И по этой причине фундамент независимых суждений, а по моим понятиям это и есть вершина власти, так вот, этот фундамент был у меня не наносной. Но все эти облагораживающие частности справедливо назвать вторичными.