Из Тьмы. Арка 4 - Добродел

потоком эмоций отражающихся в широко распахнутых нефритовых глазах. — …С приказом делать всё, что я пожелаю. До тех пор, пока не надоест… Что ты скажешь тогда, искорка?

— Н-нет, нет, не надо… пожалуйста, — из глаз рыжей девушки, разрываемой внутренними противоречиями, страдающей от унижения и боли в жестоко сжатой груди, потекли слёзы.

— Ха! Убийца, а сопли распустила, как воровка перед стражей, — довольно хмыкнул мужчина. — Так и знал, что вас перехваливают.

Сюра прекрасно видел, что рыженькая, пусть и не решается дать ему отпор, не очень-то хочет заработать на новые серёжки или брошку тем самым способом. И, несмотря на все свои заскоки, он отнюдь не являлся идиотом и не собирался играть со смертью, пытаясь изнасиловать профессиональную убийцу (не говоря уж о том, чтобы действительно забрать её себе).

Держать под боком ненавидящую тебя воительницу, хоть трижды сломленную и более слабую? Ха, пусть таким занимается кто-то другой, подурнее! Да и Сайкю может не пойти на встречу. Глава разведки отчего-то проявил заинтересованность в этом, как казалось, полностью заброшенном проекте по выращиванию убийц из детей простолюдинов и может затаить зло за порчу имущества.

Нет, Сюра всего лишь немного поиграет с этой милой маленькой трусливой мышкой, а потом отпустит.

На самом деле, стоило девчонке повести себя иначе — и он бы сдержался. Наверное. Но увидев в глазах этот манящий страх и подсознательную готовность подчиниться, он не смог стерпеть и не надавить. Сюре с детства нравилось сминать чужую волю и заставлять других делать то, что он желает. Неважно, кто это конкретно: присматривающий за мальчиком слуга, упирающийся мятежник, что не желает сдавать подельников главе Дикой Охоты — или очередная цыпочка, которая лишь строит из себя неприступную крепость.

Всех их выделяло то, что он именовал «глазами жертвы». Мужчина видел эту внутреннюю податливость, которая для него была — словно манящий запах крови для хищника: безмолвный призыв сыграть в увлекательную игру и найти нужную точку, нажав на которую, можно превратить гордость и упёртость в униженную готовность исполнить любой приказ. Шантаж, угрозы близким, давление через долги или простой напор — не важно, каким путём достанется победа, она всё равно сладка.

Но, как уже упоминалось, сын Онеста прекрасно понимал, с кем можно играть в эти игры, а с кем нет. Отец ещё в юношестве вбил в него понимание, что трогать обладателей сопоставимого статуса — недопустимо, ибо это бьёт по его, Онеста, репутации. Также частые беседы с Эрис — вот бы кто раньше сказал, что его начнет воспитывать девчонка, которую он станет воспринимать не очередной дыркой, а кем-то близким! — заставили задуматься о том, что излюбленные выходки бьют и по его собственной репутации. А это, в свою очередь, мешает сыну добиться чего-то, достойного уважения в глазах отца.

Поэтому, видя, что без выхода на новый уровень из этой рыженькой зверушки не выжать ничего интересного, он приготовился отступить, пусть не без сожаления. И так получилось неплохо поднять себе настроение и самооценку.

Однако в дело вступил неучтённый фактор в лице белого кролика, сидящего на руках неудавшегося объекта развлечения. Шевельнувшись в непроизвольно усилившейся хватке Акиры, он с силой цапнул её навязчивого и агрессивного поклонника.

Разумеется, будь на его месте обычный зверёк — и ничего бы у него не получилось: даже значительно уступающий сыну премьер-министра воитель легко успеет отдёрнуть руку или, укрепив кожу, заставит любителя кусаться обломать зубы. Но Люцифер не являлся обычным любителем морковки. Пускай некрокролик и не мог похвастать выдающейся боевой мощью, проходя по классификации как D-ранг, но хозяйка по каким-то своим соображениям или просто из прихоти научила его концентрировать большую часть своих невеликих сил в одной атаке, что поднимало её практически на ступень.

И этого оказалось достаточно, чтобы прокусить слабо укреплённую кожу не ожидавшего такой подлости хозяина Врат Шамбалы.

— А-а! — скорее от неожиданности, чем от боли вскрикнул Сюра. — Проклятая тварь, убью! — отскочив от девушки, он, тряхнув пострадавшей рукой, с силой отшвырнул белый комочек в кусты, хрустнувшие ломаемыми ветками.

— Не трогайте его! — Акира встала перед мужчиной, который вознамерился выместить на животном всю злость на внезапную боль и испуг.

— С-сучка! Это твоя скотина меня укусила! — тут же перенаправил он вектор своего негатива и, резко ускорившись, выбросил вперёд правую ногу.

Б-бах! — грохнула воздушная волна от соударения напитанной духовной силой ноги и выставленных в блоке рук.

Более слабую девушку откинуло на несколько метров назад, но она не растерялась, а наоборот, успокоилась. На смену слёзам пришла сосредоточенность.

— Ты и твоя тварь смеете?! Да ты знаешь, что с вами сделают?!

Неизвестно, что мог бы сказать и сотворить разъярённый мужчина с невезучей убийцей, так неудачно решившей прогуляться, но его планам помешало явление нового действующего лица.

— Вообще-то тварь принадлежит мне, — произнесла неизвестно откуда появившаяся брюнетка в одежде чёрно-бордовых тонов. — И я бы не советовала нападать на моих подчинённых, господин неизвестный.

Веса сказанному придавала обнажённая катана, клинок которой окружала лёгкая, но даже на вид весьма опасная тёмно-фиолетовая дымка.

— Что?! Да как ты смеешь обнажать на меня оружие?! Я Сюра, сын премьер-министра! Это что, бунт?! Вас всех заживо сварят в масле!

— С чего бы уважаемому герою Сингстрима появляться здесь, вести себя, словно трущобный бандит, и нападать на имперских агентов? — ничуть не впечатлилась оппонентка. — На нас уже совершали покушение, неудачное — но это, признаю, самое нелепое.

— Что ты мелешь, подстилка?! Думаешь, я стану это терпеть?! — уже всерьёз разъярившийся Сюра бросился на нахальную убийцу.

Может, старый маразматик Будо и отметил её, как перспективную, но она только-только получила ранг Мастера, тогда как Сюра заслуженно носил свой уже несколько лет. Такое хамство в свой адрес нельзя прощать! Он вобьёт нахальные речи обратно в глотку этой забывшей своё место стерве!

Обманное движение рукой и ложный рывок в сторону. Меч девки также сместился, дабы заблокировать предполагаемый вектор