Ненавижу магов - Мария Игоревна Власова

сосредоточиться на чем-то другом.

– Молчишь? Конечно же, тебе нечего сказать. Мне вот интересно, чего ещё я не знаю? То, как ты себя сейчас ведешь, жутко подозрительно. Никто бы не бросил учебу, друзей так легко, как это сделала ты. У тебя как будто все время был план действий, и ты лишь ждала подходящего момента, чтобы сбежать отсюда. Это я могу понять, пусть с натяжкой. Но я не могу уяснить, какое место в этом плане занимаю я?

Мы смотрим друг другу в глаза, наши чувства одинаковы. Ее плечи слегка дрожат, мои руки, преграждающие ей путь к выходу, тоже. Почему даже сейчас, я хочу ее? Мало у меня секса было за эти годы, ох, как мало.

– Мне нужна моя сумка, – произносит ровно и уверенно.

– Сумка? – переспрашиваю, заставляя себя улыбнуться.

– Да, сумка, и как только я её получу, уйду.

Давлю ироничную улыбку, она и правда думает, что от Брачной Метки и нашей связи можно просто сбежать? Какая же она наивная, или, возможно, знает то, чего не знаю я? Эти недоговорки злят, ее поведение буквально выводит из себя! А, может, все дело в словах, которые она говорит так уверенно.

– И зачем тебе то зелье? Кого ты хочешь подчинить?

– Не твоё дело. Допрос окончен? – злится так, что вспоминаю нашу первую встречу.

Тогда она была так же упряма, а потом оказалась в моей постели сверху. Не иронично ли?

– Нет, – улыбаюсь.

– Да, – прогибается под моей рукой и быстро выбегает из гардеробной.

– Стой, мы не закончили! – бросаюсь за ней, но она успевает закрыться в соседней комнате.

– Закончили, я первая пойду в душ, – слышу из-за двери ее нервный голос, а затем шум воды.

– Чёрт! – даю волю своему гневу, сжигая остатки одежды на себе.

Сползаю по стенке, сжимая волосы в кулак. С любой другой я бы не возился, заставить говорить человека, никогда не было для меня проблемой. За свою жизнь мне много раз приходилось допрашивать, а порой и пытать людей, чтобы получить важную информацию. Это никогда не составляло труда, особенно когда на кону благополучие родины. Заставить человека говорить не сложно, просто иногда встречаются люди, к которым нужно подбирать ключи индивидуально, не используя банальную боль. Но с ней так не получится, с ней вообще никак не получается. Слишком поздно понимаю, что она пыталась рассказать мне правду, а я, вместо того чтобы выслушать, обвинил во лжи. Хорош советник, ничего не скажешь.

В дверь постучали, пришлось встать и пойти открывать. На пороге оказался один из головорезов, без лишних слов он вручил мне знакомый мешок с зельями. Закрыл дверь за ним, проверил засов, кажется крепким. Во всех этих зельях толком не разбираюсь, так что просто бросил мешок на кровать. Присел рядом, не сразу заметив, что остался голым, надо бы поискать одежду, но тряпки бандитов или их потаскух не вызывают желания одеваться. Окидываю гардероб взглядом, не понимаю, зачем она одела именно ту ночную рубашку, другую одежду выбрать не могла?

Скрипнула дверь ванной, вышел к ней и остановился, как истукан. Кажется, я хотел о чем-то поговорить с ней, о чем? Вряд ли сейчас вспомню, мне бы взгляд оторвать. Мокрые волосы прилипли к телу, как и промокшая, ставшая прозрачной ночная рубашка. С подола течет на пол вода, она мылась в одежде. Почему не вытерлась? Там что, нет полотенец или халата? Почему стоит перед дверью с таким пустым взглядом? Лучше думать обо всем этом, чем о том, что безумно хочу ее. Очертание манящей груди под мокрой тканью выглядит более сексуально, чем, если бы она была совсем голая. Слегка торчащие под тканью соски, округлые бедра, даже волоски на лобке видно – ничего эта мокрая ночная рубашка не скрывает. Одна из бретелек сползла с плеча, рука сама тянется поправить ее. Едва касаясь ее рукой со спины, как сразу же одергиваю ее.

Пенелопа резко приходит в себя, мигает часто. Поворачивается ко мне лицом, а затем замирает. Все, мне пора в душ, холодный… нет, ледяной! Не говорю ни слова, просто захожу в ванную, захлопнув за собой дверь. Небольшая комната, меньше моей душевой. По привычке хочу включить воду магией, но одергиваю себя. Нет у меня уже магии. Игнаришнар, придурок, припомню я это тебе!

Злость буквально клокочет во мне, но всё равно не может заглушить простую похоть. Даже несмотря на ее чувства, меня от нее не воротит. Наоборот, неудержимо тянет, все время приходится себя одергивать. Включаю воду, одну холодную, долго стою под струей, смотря в стенку. Ее чувства, я и здесь ощущаю их, даже несмотря на то, что не вижу ее. Так было в ночь нашего знакомства, до секса и метки. Почему?

Что-то касается спины, резко разворачиваюсь и прижимаю подравшегося человека к стенке.

Почему она здесь? Судорожно дышит от холода, смотрит на меня затравленно. Отпускаю ее, спрашиваю, зачем пришла.

– Рану нужно промыть и снова смазать. Ты не сможешь этого сделать сам.

Говорит, казалось бы, уверенно, но при этом смотрит куда угодно, но лишь бы не на меня. Что ее так удивляет? То, что я голый? Нормальные люди моются голышом, а не как она, в рубашке. Опускаю взгляд, под струей воды ночная рубашка ещё больше намокла. Замечает мой взгляд, краснеет и прячет за рукой грудь, явно не понимая, что совсем не спасает положение.

Кажется, мне нужна вода похолоднее или лёд, чтобы наверняка отпустило. Однако эта чертовка откручивает кран с горячей водой, заявляя, что так и простудиться можно. От возбуждения кружится голова, или это из-за раны? Отворачиваюсь к стене, подставляя ей свою спину. Медлит, это раздражает, как и то, что из-за своей комплекции ей приходится прижиматься ко мне бедрами и отчасти грудью, чтобы достать до раны. Промывает ее долго, или, может, мне просто кажется, что время тянется бесконечно? Упираюсь руками о стену, по-видимому, зря, потому что теперь она прижимается ко мне не только бедрами, но и всей грудью. Одна рука шарит по спине, как будто смывая грязь, а вторая удерживает или же держится за плечо. Что она творит? Разве она не должна держаться от меня подальше?

– Ещё немного и я решу, что слова об исполнении супружеского долга ты приняла всерьез, – не удерживаюсь от колкости, слегка повернув голову.

Она стремительно отскакивает от меня, чуть не падая,