Мемориал августа 1991 - Андрей Александрович Прокофьев

изумился Ироним Евстратиевич, его пятая точка прилипла к стулу, а ноги были готовы освоить дистанцию, не менее чем норматив по новым стандартам олигархического ГТО.

– Имел дело по служебным обязанностям, да и так знакомство имелось – удрученно ответил Эдуард Арсеньевич.

– Так что вы господин делегат предлагаете? – напомнил Ироним Евстратиевич.

– Я же сказал, что лучше всего будет – бежать, а этот долбанный ларец бросить, пусть они, что хотят, то с ним и делают – совершенно серьезным тоном сказал Эдуард Арсеньевич.

– Куда бежать? Нужно хоть договориться, решить куда бежать – озадаченным голосом, засомневался Ироним Евстратиевич.

– Что бежать, вызовем полицию. У меня местный уполномоченный Хитроплетов, вон, где сидит – грозно сжал кулак Иван Васильевич, перед носом Иронима Евстратиевича.

– Какой еще уполномоченный? Какая полиция? Вы дорогой хозяин не представляете насколько это бесполезно. Сейчас, вот явятся товарищи, и что вы будете делать? Они не просто к вам зайдут, а притащат с собою свое время. Вы не понимаете этого? Лично мне совсем неохота встречаться еще раз с товарищами. А еще можно угодить во времена военного коммунизма. У нас один господин, буквально перед поездкой к вам, пропал бесследно. Только я знаю, где он – он там. А почему? Все просто мои друзья. Он имел неосторожность вести себя вызывающе и даже нагрубить товарищу Репейсу. Господи! Спаси и сохрани душу, несчастного господина Свиноедова – Эдуард Арсеньевич начал креститься, Ироним Евстратиевич последовал его примеру, только крестился он еще более неистово, чем Эдуард Арсеньевич.

Иван Васильевич жадно заглотил дозу коньяку, и тоже хоть один раз, но перекрестился.

–Все это так, только ты Эдя сюда приехал именно для того, чтобы больше никогда не появлялись времена диктатуры пролетариата, военного коммунизма, и чтобы никто и никогда не мог туда попасть. Вместо дела, ты Эдя опять накалакакал в свои дорогие брюки. Мне сдается, если товарищ Репейс щелкнет пальцами и скажет;

– Эдя будешь нам служить. То ты, как собачка с высунутым языком на четвереньках побежишь исполнять любое поручение. И сохранение размера прибора здесь не причем. Просто ты трус – Эдя – за спиной Эдуарда Арсеньевича раздался крайне раздраженный голос Карины Карловны.

Эдуард Арсеньевич обернулся. Повернули головы и Иван Васильевич с Иронимом Евстратиевичем. Карина Карловна стояла в воинственной позе, уперев руки в боки.

– А ты Кариночка у нас смелая. Я посмотрю на тебя. Только что-то, когда мы были у них в гостях, ты не была настолько смелой.

Карина Карловна не успела ответить Эде, потому что вмешался Ироним Евстратиевич.

– Как вы тоже знакомы с этими людьми?

– Да Ироним Евстратиевич, я знакома с ними и может, боюсь их не менее уважаемого господина Калакакина. Только мы должны выполнить миссию. Значит нужно собрать в кулак всю силу воли. Вы же Ироним Евстратиевич, пусть и бывший служитель церкви, особенно должны быть тверды духом, помогать нам в этом.

– Я? Почему я? Не знаю, что я могу? Молитва здесь вряд ли поможет. Кто я такой?. Здесь нужен кто-то влиятельный, вплоть до самого епископа, или даже самого… – Ироним Евстратиевич не стал произносить высочайшее звание, но и без этого все прекрасно поняли, кого он имел ввиду.

– Именно вы Ироним Евстратиевич избраны силами ‘’Грядущего общества’’. Ваше значение в эти дни выше самого высокого титула в духовной иерархии – пафосно произнесла напутствие Карина Карловна.

– Ну, я… – промямлил Ироним Евстратиевич.

– Может Толстозадов поможет – неуверенно пожелал Эдуард Арсеньевич.

Большая, даже огромная туча набежала, закрыв небо. В один миг стало темно, а затем все стало покрываться странным серым налетом. Иван Васильевич ничего, не понимая, выпучив глаза, спросил.

– Это еще что? Ему никто не ответил, повисла пауза в десять секунд.

– Началось господа – с лестницы раздался голос профессора.

Ироним Евстратиевич старался прижаться к Эдуарду Арсеньевичу, а с Карины Карловны мгновенно слетел пафос, след за ним испарился воинственный вид. Ее губы, хотели произнести любимое в таких случаях слово: ‘’мамочка’’.

– Спаси и сохрани!!! Господи, спаси и сохрани!!! – громко сказал Ироним Евстратиевич.

– Тихо ты, что завопил!!! – заорал Иван Васильевич.

Его голос оглушил всех в один момент. Эхо отлетело от стены дома и тут же встретилось с появившейся из какой-то боковой двери женщиной, которую Рыжая борода, обозначил номером один. Выглядела она испуганно и даже подойдя к не менее ошарашенным соратникам, продолжала оглядываться по сторонам, пытаясь хоть как-то сообразить, что происходит.

– Иван Васильевич к вам некто товарищ Ефимози с солдатами из старого фильма – почти шепотом произнесла женщина с номером один.

– Из какого еще старого фильма? – очнулся Ироним Евстратиевич.

– Ты их не впустила? – глухим голосом, в котором слышался все более усиливающийся испуг, спросил Иван Васильевич, не обращая внимания на вопрос Иронима Евстратиевича.

– Нет, конечно, Иван Васильевич, но мне, кажется, что нужно открыть. У них пистолеты на ремнях и фуражки зеленые с синим, и форма какая-то страшная. Я такую в кино видела: ‘’Смерть упыря’’ – ответила женщина.

– Мало ли, что ты думаешь. Не смейте открывать дверь – Иван Васильевич начал оттягивать воротник своей рубашки, как будто он задыхался от нехватки воздуха.

Женщина покорно кивнула головой и скрылась за неприметной дверью. Эдуард Арсеньевич снова схватился за бутылку, а Иннокентий Иванович с Кариной Карловной оставались почти в неподвижном состоянии. Продолжалось это недолго через несколько секунд на лестнице, появился Рыжая борода. Его внешний вид уже никого не мог удивить, и то, что он чуть не упал с лестницы, тоже не было чем-то сверхъестественным.

– Там эти!!! Там эти!!! Я из окна видел!!! Нужно прятаться, как можно скорее, иначе хана будет. Я жить хочу, застрелят, ей богу!!! – Рыжая борода соскочил вниз, его глаза округленные до максимального размера, умоляюще искали поддержки. Он не сразу понял, что присутствующие знают о пришествии товарищей, поэтому заметно округлил и без того большие глаза, когда Карина Карловна тихо, но очень строго сказала.

– Не кричите, они могут услышать.

– Вы что не понимаете? Там Ефимози с нарядом НКВД – произнес он, после чего начал вертеть головой в поисках мало-мальски подходящего убежища.

– Знаем мы, не ори – подал голос Эдуард Арсеньевич.

В это время все услышали сильный стук в металлические ворота.

– Ногами пинают – мрачно произнес Ироним Евстратиевич и тут же продолжил бубнить молитву, которую он начал еще до явления Рыжей бороды на лестнице.

– Телефон у нас не работает – появилась на многострадальной лестнице тетка Ефросинья.

– Какой, мать твою, телефон!!! Конечно, он не работает, какой сейчас год на дворе!!! – громко простонал Эдуард Арсеньевич.

– Что там тетушка? – спросил Иван Васильевич, видимо, для того чтобы уточнить, то о чем знал и без нее.

– Черт один знает, что происходит. Какие-то люди одетые в форму времен тирана Джугашвили, явились к нам и долбят ногами в