Приносящая надежду - Тамара Воронина

— Неинтересно, — заявила Лена. — Ты так направленно думаешь, что назвать это проникновением в сознание можно только сдуру. Так что давай языком.

— Неужели ты хочешь и мои ощущения?

— Нет, Кристиан. Не хочу. Предполагаю, что мне не понять твоих ощущений из-за разного менталитета… если ты меня понимаешь, конечно. Давай конкретно. Вы создали разные расы на основе собственного генетического материала. То есть я в некотором роде тоже твой потомок.

— Нет, не ты. Я затрудняюсь сказать, что такое Странницы и тем более ты.

— Брось. Просто некая энергия умудрилась сконцентрироваться во мне. И в других. По случайному выбору. И, сам понимаешь, крайне мало шансов что случайный выбор падет на ярчайшую личность. Или ты не понимаешь, почему это происходит в принципе?

Тихий смех Кристиана как-то разом поставил Лену на место. Это было неприятно. Она уже отвыкла, честно говоря, да и не имела особенной привычки, потому что в той жизни старалась не провоцировать ситуаций, в которых кто-то ставил бы ее на место. А тут разбаловалась на фоне всеобщего благоговения возомнила о себе много… Не стоило.

— В принципе это как раз объяснимо. Получается, что те гены, которые мы использовали для создания людей, отвечают за владение энергией, позволяющей легко переходить из мира в мир. Ты помнишь, сколько сил тратил на это Владыка Лиасс? А ты просто идешь. Ну и, сама понимаешь, не бывает так, чтобы энергия могла быть использована для единственной цели… Ты можешь делиться ею с другими, более того, ты делаешь это, и делаешь охотно. Ни одна Странница на это не способна. Хотя нельзя вычерпать океан ложкой.

— Мне вообще кажется, что чем больше я отдаю… — начала жаловаться Лена, и Кристиан перебил:

— Именно так. Чем больше ты даешь, тем больше получаешь.

— Закон сохранения материи, — пробормотала Лена. Может, этот закон означал что-то другое, по физике у Лены была твердая «тройка», плавно перетекшая в «четверку», чтоб не портить хорошей девочке аттестат. А само название как-то вписывалось…

— Закон сохранения энергии, — поправил он. — Ты пользуешься этой энергией достойно, Лена.

— То есть не жалею?

— Да. А можно мне еще чаю?

Он предоставил горячую воду, что было легко даже для мага средней руки, и Лена начала поэтапно складывать травки в чайник и так же поэтапно добавлять воду. Заваривание чая уже стало автоматической процедурой.

— Что ты ждешь от меня, Кристиан?

— Ты уже спрашивала. Я уже отвечал. Того же, что и все. Я не знаю, сделаешь ли ты то, чего я жду от тебя, знаю, что написанное в Книге Лены сбудется независимо от того, узнаешь ли ты, что именно в ней написано. Оно уже сбывается.

— Ты можешь бродить не только в пространстве, но и во времени.

— Мог. Раньше. Нас, бродяг, было не много, но не так уж мало. И однажды я не смог вернуться домой.

— Твой мир погиб?

— Не знаю. Он просто исчез. Может быть, всего лишь закрылся. Но мы стали бездомными бродягами. И с того времени не можем бродить во времени. Когда я встретил братьев Умо, то был поражен: какой потенциал! какая широта взглядов! Это ведь не самое эльфийское свойство… это скорее ваше, человеческое. Я научил их всему, чему мог научить. Что случилось, не знаю. Но Корин совершенно выпрягся. Ты не думаешь, надеюсь, что в моих мечтах было уничтожение людей? Но у Корина — стало. И я ничего не могу с ним поделать, понимаешь? Он часть меня, я не могу. Но ты — сможешь.

— Я? Забавно.

— Ничего забавного. Я не буду подсказывать, ты сама поймешь. Не спеши. У тебя много времени впереди.

— Почему всех так заботит Книга Лены?

— Всех? Или только одного пророка? Который не понимает, что такое пророк? А ты ведь уже поняла?

Лена подумала: поняла. Вспомнила, как она видела в предрассветном нестойком свете эльфа с изможденным лицом и бесцветными глазами, с радостью поднимающегося к виселице. Видела глазами Лиасса. А Гарвин видел глазами такого вот бродяги. Гены. Сконцентрировались и позволили проникнуть в создание кого-то, кто умел ходить во времени. Может, часть его видений относилась к прошлому, столь глубокому, что он и знать о нем не мог, часть — к будущему, до которого не дожить и десяти Лиассам поочередно. Этого никому не постичь. Гарвин, может, как раз и понимал. И Книгу Лены считал отдаленнейшим будущим или забытым прошлым, пока не увидел ее и шута вместе. Чьими глазами смотрел эльф, наверное, не знает и обладатель этих глаз.

— Моими, — сказал Кристиан. — Гарвин — моими. И не только Гарвин. Пророков много, нас мало. Ты не бойся Корина. Он не рискнет тебя убить. Потому что он тоже пророк. И тоже разумный пророк, вроде твоего Гарвина. Но Книги Лены он не читал. Ты для него — Аиллена. И на обращай внимания на ту чушь, которую он несет насчет твоего предназначения. Такого не было никогда. Но он решил, что так и должно быть. На самом деле большая часть магов, особенно сильных, бежит от Странниц, как от чумы.

— Я — Странница?

— Нет. Ты — Приносящая надежду. Даже мне.

— Кто это, Лена?

Кристиан вульгарно вытаращил глаза. Конечно, шут не должен был просыпаться, однако проснулся.

— Не враг, — успокоила его Лена. Шут потянулся, потер глаза — и словно не спал. Ну как он умеет просыпаться так быстро, легко и окончательно? Он сел рядом, нахально обнял ее за плечи и потерся щекой и плечо.

— Чаю дадут? Ты, наверное, знаешь, кто я?

— Знаю, — кивнул Кристиан, справившись с ошеломлением. — Кем был, кто есть и кем будешь.

— А если я не оправдаю твоих надежд?

— Значит, не оправдаешь, — засмеялся родоначальник. Отец-основатель. — Мне все равно, чего ты достигнешь. Главное, что может сделать она. Для меня. Ну что ж… Прощай, Лена. Если ты очень захочешь со мной поговорить, позовешь.

Он не стал эффектно исчезать, встал и ровной скользящей эльфийской походкой удалился в предутренний туман. Шут отпил чаю и блаженно улыбнулся.

— Вкусно. А кто должен был дежурить? Милит? М-да… Ладно, я скажу, что мне не спалось и я сам предложил ему посидеть… Поверит, Лена. Он привык, что я не могу врать. А Гарвин прав — иногда это бывает нужно. Милит же не сам заснул? Ну вот. Это тот, да? Ты ложись. Еще часок можно спать.

Лена не стала ложиться, но все равно легко заснула, привалившись к его плечу, а проснулась от того, что тявкнул Гару. Ее голова лежала на коленях шута, а его рука, едва касаясь, гладила ее волосы. Гару тявкнул во сне. То ли за птицами гонялся и не догнал, то ли что-то вкусное выпрашивал настоятельно. Ему снились здоровые практичные сны. Он бегал, подергивая всеми четырьмя лапами, прыгал, отталкиваясь задними, ел, активно глотая и почавкивая, рычал, что больше было похоже на мурлыканье, лаял одним горлом — тоненько и негромко, тихонько попискивал, елозя хвостом, когда ему снилось, что его гладят, и усиленно сопел… Маркус брился перед Лениным зеркалом, недовольный Гарвин соображал, с чего вдруг спал так крепко, а Милит недоверчиво косился на шута: не верил, что сумел заспать ночной разговор. А шут имел подозрительно честные глаза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});