Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник) - Стефани Майер

– Джулс, ты что? – спросил я. С перепуганным лицом она изо всех сил тянула меня обратно в лес.

– Беги, Бо! Тебе надо бежать! – с ужасом шептала она.

– Бо, сюда! – я слышал голос Маккайлы, доносящийся из мрачной чащи, но самой Маккайлы не видел.

– Зачем? – удивлялся я, продолжая сопротивляться Джулс. Мне почему-то было необходимо выйти на солнце. Ни о чем другом я не думал.

Но Джулс вдруг отпустила мою руку, издала странный вопль, затряслась и повалилась на землю. Я в ужасе смотрел на нее, не в силах пошевелиться.

– Джулс! – закричал я. Но Джулс исчезла. А на ее месте возникла большая рыжевато-бурая волчица с черными глазами. Волчица отвернулась от меня, потянулась в сторону берега, и шерсть у нее на загривке встала дыбом, из-за оскаленных клыков вырвался низкий рык.

– Бо, беги! – снова раздался крик Маккайлы за моей спиной. Но я не обернулся. Я смотрел на свет, исходящий со стороны берега.

А потом из леса вышла Эдит.

Она была в черном платье – длинном, до самой земли, но обнажающем руки до плеч и шею в глубоком узком вырезе. Ее кожа слабо светилась, глаза были непроглядно черными. Она подняла руку и поманила меня к себе. Длинные острые ногти, накрашенные темно-красным лаком, казались почти черными, как платье. И губы были такого же цвета.

Волчица у моих ног зарычала.

Я сделал шаг вперед, к Эдит. Она улыбнулась, показав зубы – длинные, заостренные, как и ногти.

– Доверься мне, – промурлыкала она.

Я сделал еще шаг.

Волчица ринулась между мной и вампиршей, целясь ей в горло.

– Нет! – вскрикнул я и рывком сел в постели.

От резкого движения провод наушников натянулся и стащил плеер с тумбочки, плеер с грохотом упал на дощатый пол.

В комнате по-прежнему горел свет; полностью одетый и обутый, я сидел на кровати. Ничего не понимая, я посмотрел на часы на комоде. Половина шестого утра.

Застонав, я рухнул на спину, перевернулся лицом вниз, скинул ботинки. Но лежать было настолько неуютно, что уснуть я не надеялся. Перекатившись на спину, я расстегнул джинсы и неуклюже выполз из них, оставаясь в лежачем положении. И снова накрыл лицо подушкой.

Но это не помогло. Подсознание настойчиво подсовывало мне именно те образы, которые я гнал прочь. И теперь мне предстояло встретиться с ними лицом к лицу.

Начнем по порядку, сказал я себе и, радуясь возможности хотя бы немного отдалить неизбежное, схватил сумку с туалетными принадлежностями.

С душем я справился быстро. Не зная, спит еще Чарли или уже уехал, я подошел к окну. Патрульной машины возле дома не обнаружилось. Опять ранняя рыбалка.

Я неторопливо оделся во вчерашние джинсы и старую толстовку, потом, лишь бы потянуть время, заправил постель.

Дольше тянуть некуда. Я подошел к письменному столу и включил свой старый компьютер.

Местный Интернет бесил меня. Моему модему было самое место в музее, бесплатные услуги связи не выдерживали никакой критики; подключение шло так долго, что в ожидании я решил заправиться миской хлопьев.

Я ел не торопясь, тщательно пережевывая каждую ложку. После еды вымыл миску и ложку, вытер их и убрал на место. И направился вверх по лестнице, едва волоча ноги. Первым делом я подошел к кровати, поднял с пола плеер, вынул наушники и убрал их в ящик стола. Включил все тот же диск, но убавил громкость до уровня фонового шума.

И со вздохом перевел взгляд на компьютер, еще не успев набрать слово, но уже чувствуя себя глупо.

«Вампир».

Глядя на это слово, я почувствовал себя еще глупее.

Большую часть результатов поиска пришлось отсеять – фильмы, передачи, сериалы, ролевые игры, музыкальные группы… Были здесь и одежда, и макияж, и костюмы для Хэллоуина, и расписание конвентов.

Наконец мне попалась ссылка на многообещающий сайт «Вампиры от А до Я». Я едва дождался, когда он загрузится. Загрузка завершилась: простой черный текст на белом фоне, похоже на научную публикацию. Главная страница встретила меня двумя цитатами:

В обширном сумеречном мире призраков и демонов нет никого ужаснее и отвратительнее, нет персонажа более пугающего, и вместе с тем внушающего столь же сильное боязливое восхищение, чем вампир, который, сам не принадлежа ни к призракам, ни к демонам, имеет, однако, темную природу и обладает таинственными и ужасными свойствами и тех, и других.

Преподобный Монтегю Саммерс

Если и найдутся в этом мире неоднократно подтвержденные свидетельства, то это свидетельства о вампирах. В них есть все: официальные отчеты и данные под присягой письменные показания людей, заслуживающих доверия: врачей, священников, судей – самые полные судебные доказательства, какие только возможны. Но при всем при этом найдется ли хоть кто-нибудь, кто верит в вампиров?

Руссо

В остальном сайт представлял собой алфавитный список всевозможных историй о вампирах со всего мира. Первым, на кого я кликнул, оказался Данаг – филиппинский вампир, благодаря которому на островах якобы начали с давних времен выращивать клубни таро. Согласно этому мифу, Данаг много лет трудился бок о бок с людьми, пока однажды этому сосуществованию не пришел конец: какая-то женщина порезала палец, Данаг высосал из ранки кровь, и ее вкус настолько ему понравился, что он выпил у пострадавшей всю кровь до последней капли.

Я вдумчиво читал тексты в поисках хоть каких-нибудь знакомых или хотя бы правдоподобных подробностей. По-видимому, в большинстве вампирских мифов фигурировали прекрасные женщины в качестве злодеек и дети в качестве жертв; казалось, концепция вампиризма для того и выдумана, чтобы объяснить высокий уровень смертности среди маленьких детей и оправдать измены мужчин. Во многих сюжетах упоминались бестелесные духи и содержались предостережения против неподобающих обрядов погребения. Мало что напоминало виденные мною фильмы о вампирах, и лишь очень немногие из вампиров, например, еврейская «эстри» и польский «упырь», жаждали напиться крови.

Лишь три статьи завладели моим вниманием: о румынских «варколачи» – могущественной нежити, способной превращаться в прекрасных людей с бледной кожей, о словацких «нелапси» – существах такой удивительной силы и проворства, что им не составляет труда в полночь вырезать целую деревню всего за час, и еще одна, о «стрегони бенефичи».

Эта последняя состояла всего из одного краткого предложения:

Стрегони бенефичи – итальянский вампир, по свидетельствам, будто бы стоящий на стороне добра, заклятый враг всех злых вампиров.

Хоть что-то, хоть одна короткая статья, один миф среди сотен, подтверждающий, что добрые вампиры существуют.

Но в целом с рассказом Джулс и моими наблюдениями мало что совпадало. Читая и тщательно сравнивая мифы, я составил маленький перечень: скорость, сила, красота, бледная кожа, меняющие цвет глаза. И характеристики, названные Джулс: питье крови, вражда с волками-оборотнями, холодная кожа и бессмертие. Мифов, соответствующих хотя бы по одному признаку, почти не попадалось.

Возникла еще одна сложность, памятная мне по немногочисленным ужастикам, которые я смотрел, и подтвержденная сегодняшним чтением: вампиры не выходят на свет, иначе солнце спалит их дотла. Днем они спят в гробах, а по ночам выходят.

Я разозлился и выключил компьютер, не дожидаясь, когда сеанс работы завершится, как положено. К моему раздражению примешивался жгучий стыд. Идиотизм! Сижу у себя в комнате, ищу в Интернете вампиров. Да что со мной такое?

Вырваться бы отсюда, но до любого места, куда бы мне хотелось, как минимум три дня езды. И все-таки я обулся и спустился вниз, понятия не имея, куда направляюсь. Не посмотрев, какая за окном погода, я набросил дождевик и вышел за дверь.

Было облачно, но пока без дождя. Оставив пикап у дома, я двинулся пешком через двор Чарли и на восток, к ближайшему лесу. Вскоре и дом, и шоссе остались далеко позади, и я слышал только, как хлюпает сырая земля у меня под ногами.

Узкая тропа вела через лес, постепенно углубляясь в чащу, – насколько я мог судить, на восток. Тропа вилась между елками и тсугой, тисом и кленами. Названия окружающих меня растений я припоминал смутно, зная их только потому, что Чарли когда-то показывал их мне из окна патрульной машины. Попадалось много незнакомых видов, насчет других, сплошь обросших растениями-паразитами, я сомневался.

Я следовал тропе до тех пор, пока злость на самого себя гнала меня вперед, и сбавил шаг, лишь когда немного успокоился. Несколько холодных капель просочились сквозь навес веток над головой, но я так и не понял – то ли снова начинается дождь, то ли ветер стряхнул с листьев застоявшуюся со вчерашнего дня дождевую воду. Недавно поваленное дерево – я знал, что оно упало недавно, потому что оно еще не успело покрыться ковром мха, – опиралось на ствол другого, получилась уютная скамейка всего в нескольких шагах от тропы. Переступив через папоротники, я сел и прислонился головой в капюшоне к живому дереву, служившему опорой для поваленного.