Оставьте тело вне войны - Сергей Шемякин

Когда проходило совещание ночным утром девятнадцатого июня, он, в принципе, запомнил всех людей, но всех трёх командующих армий держал в памяти особо. Эти люди не знали, что обстановка первого дня войны уже изменилась кардинально, против того что было, что изучал Глеб. Что нет уже прорывов советской границы во многих местах на расстояние до пятидесяти километров. Что нет уже трёх гитлеровских танковых полков, которые должны были дойти до Ростова, воевать на Кавказе, Сталинграде и Курске. Что ни командарм Музыченко, ни командарм Потапов не попадут в окружение и плен под Уманью в тысяча девятьсот сорок первом и не проведут в концлагере четыре года. Что командарм-26 генерал-лейтенант Костенко не попадет в окружение под Харьковом и не застрелится вместе с сыном, капитаном артиллерии, в мае сорок второго года в Харьковском котле. Первый день войны поменял многое. Не дал уничтожить авиацию, заполнил стойкими русскими солдатами линии обороны, вселил уверенность и поднял воинский дух всех войск. Этот первый день войны принес главное — первые победы! И пусть немцев наступает в три раза больше, пусть идут! Всех закопаем! Всех! И выстоим!

Настроившись, Глеб перенесся в бункер пятой армии. Командарм — 5, тоже покинул штаб в Луцке и расположился на полевом командном пункте в районе колхоза Бытень, в двенадцати километрах юго-восточнее Ковеля.

— Товарищ командующий, это хранитель Глеб, — вошел в ментальную связь сержант. — Мне Иван Николаевич передал вашу просьбу. Готов посодействовать.

— Спасибо, что откликнулись, Хранитель. Время тянуть не буду, перейду к делу. Вот здесь, севернее Вытычно, расположен аэродром пикировщиков. По данным моей воздушной разведки и перехвату переговоров там сидит две группы. Обслуживают они Гудериана, но и нашим войскам достается на правом фланге. До нас им гораздо ближе. Планируем этот аэродром уничтожить, но не знаем точного места, подходов и состав зенитного прикрытия.

— Аэродром я вам найду, разведку проведу, это не сложно. А не боитесь, Михаил Иванович, что вас встретят истребители.

— Нет, не боюсь. В четвёртом немецком флоте мы их несколько повыбили, а во втором, у них аэродромы гораздо севернее. Они просто не успеют. Да и мы им для встречи четыре полка подготовили. Лётчики летают каждый день, немножко опыта набрались. Как вы предупредили о войне, я же своих заставил по три тренировочных вылета в день делать, благо у нас аэродромы были далеко от границы. Затем всех на новые аэродромы посадили. С авиацией сейчас у нас неплохо, два бомбардировочных полка поближе подтянули, есть чем работать. Если только немцы сотню самолётов пришлют, но это маловероятно. Да и мы в таком случае помощь у Музыченко запросим. Задавим количеством.

— Сколько у меня времени, Михаил Иванович?

— Планируем удар нанести к вечеру, чтобы юнкерсы все собрались к себе на аэродром. Имейте в виду, — предупредил Потапов, — ваш позывной в нашей армии Хранитель Ткачёв. Особисты такую легенду вводят в войсках. Это у себя в шестой вы — Хранитель Глеб, а у нас в пятой свой Хранитель.

— Хорошо, товарищ командующий, задачу понял. Идея насчёт раздвоения, мне нравится. Подскажите, мы сейчас где находимся?

Командарм показал: — Двенадцать километров юго-восточнее Ковеля. Глеб еще раз сориентировался по карте и взмыл вверх. Осмотрелся, наметил ориентиры. Поднялся выше и понесся к Ковелю. От Ковеля пошёл по трассе на Любомль, проскочил границу и вышел на Хелм. От Хелма взял на север и чуть западнее. Вышел на Вытычно. По крайней мере, населённый пункт под местоположение подходил. Так, деревня деревней, но дорога была нормальная. Подвоз бомб и топлива к аэродрому вполне можно было осуществить. Сержант начал наматывать расширяющиеся круги. Но аэродрома не было.

"Может селом ошибся? — подумал сержант. — Это вряд ли. Наверное, хитрят немцы, здесь у них точка поворота, скорее всего. Снижаются, как вроде на посадку идут, а дальше уже на курс нужный ложатся".

Глеб заметил пастуха пасущего стадо коров. "Вот этот парень мне всё и расскажет, он каждый день здесь сидит и всё видит!"

Ткачев спустился вниз. Пастухом был парень лет двадцати пяти.

— Отвечать! — надавил на поляка Хранитель. — По-русски или по-немецки понимаешь?

— По-русски разумею.

— Село как называется?

— Вытычно.

— Немецкие самолеты, в какую сторону летят?

— Вот туда, к границе, — показал паренёк, — а обратно, вот туда, показал он на северо-запад.

— Точно туда? — переспросил Глеб, желая убедиться.

— Точно пан, вон на те ёлки, — показал пастух на три мощные ели, возвышающиеся над лесом в трехстах метра.

— Спасибо, — сказал сержант, взял направление поднялся вверх и понесся на северо-запад.

Аэродром он обнаружил двумя километрами северо-восточнее Любашува. Рядом с железной дорогой. От небольшого разъезда шла накатанная дорога. Видно немцам всё подвозили по железке. На аэродроме действительно сидело две группы. У каждой была своя взлётная полоса, хорошо заметная по выбитой траве. Всё остальное примерно соответствовало полевому аэродрому в Томашуве. Самолёты были замаскированы на кромке леса. В плане, если посмотреть сверху, аэродром представлял собой две соединенные дуги. В каждой дуге сидело по группе пикировщиков. Склады у каждой группы были свои, землянки пилотов и техников разнесены. А вот зениток было шесть штук четырёх ствольных двадцати миллиметровых автоматов. По две в каждом лесном выступе. Сержант скрупулезно высмотрел всё, прикинул расстояния от объекта до объекта.

Сразу под Ковель он возвращаться не стал. Аэродром оказался вдвое дальше от границы, чем рассчитывали наши лётчики. Практически он находился в пятидесяти километрах севернее Люблина. А Люблин большой город, вряд ли немцы оставили его без прикрытия. Это железнодорожный узел, оттуда идёт снабжение.

Аэродром в Люблине действительно был. Стационарный, бетонный. Базировалась на нем группа истребителей и бомбардировщиков. Охраняло восемнадцать зениток. Сержант всё внимательно рассмотрел и запомнил. Даже определил два возможных направления атаки истребителей: на бреющем, вдоль домов личного состава и от реки. Вряд ли зенитки будут бить по самолётам на фоне своих домов, где проживали пилоты и техники. А подобравшись вдоль реки, истребители в упор выходили на цель, поскольку аэродром находился на высоком берегу.

Сержант представил себе лицо генерала Потапова и, сделав усилие, переместился одним скачком обратно в блиндаж командующего.

— Михаил Иванович, это Хранитель Ткачёв. Разведку произвёл, но планы придётся корректировать. У вас есть отдельное помещение, где мы бы смогли переговорить? И надо будет пригласить начальника штаба с картами района Люблин и Любашув.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});