Оставьте тело вне войны - Сергей Шемякин

Через тридцать минут пересекли границу. Над нашей территорией встречали истребители двадцать четвёртого полка, беря под охрану бомбёров. Вторая эскадрилья по приказу Акуленко, оставшимся боеприпасом и пулемётами атаковала наступающие цепи немцев в районе Олешице. Атака немецкой пехоты захлебнулась. Приказ командир отдавал по рации, посчитав, что время радиомолчания кончилось. После этого полк направился к себе на аэродром. Середина дня прошла удачно, никто не погиб.

Глава 14

Музыченко вызвал начальника химической службы армии.

— Какие успехи в изготовлении напалма, товарищ подполковник?

— Напалм из солярки и битума получили, товарищ командующий. Горит здорово, загорается легко. Время горения примерно двенадцать минут. Прилипает и к вертикальным поверхностям. При добавлении алюминиевой пудры прожёг металлический лист, толщиной в три миллиметра.

— Прожёг, это как, расплавил?

— Нет, товарищ командующий, просто металл покоробился и потерял структуру. Чуть ударили, кусок просто вывалился.

— Так что, считаете годным для применения?

— Да, вполне перспективное зажигательное вещество.

— Сколько сможете изготовить к вечеру, и как будем использовать?

— Сделаем десять столитровых бочек. Использовать как, пока не знаю. Не выливать же на немцев из бомболюка. Бочки открытые.

— Значит так, товарищ подполковник, свяжетесь с ремонтниками, пусть сделают на ваши бочки крышки из жести, да винтами закрепят. Свяжетесь с сапёрами, пусть думают и делают заряды. Заряд, я думаю, надо поместить внутрь бочки, чтобы всё подальше разнесло. Желательно вообще его подорвать в воздухе. Пусть сапёры сами голову ломают, взрыватели делают, или у лётчиков возьмут от бомб, они специалисты, им виднее. Единственное, что я боюсь, что от взрыва эта химия не загорится. Надо бы продумать, что туда еще добавить или придётся дополнительно бомбить зажигалками. К вечеру необходимо десять напалмовых бомб сделать.

— Слушаюсь товарищ командующий.

На Музыченко вышел командарм-5 Потапов. Они хорошо знали друг друга. Раньше генерал-майор танковых войск Потапов командовал 4-м механизированным корпусом в шестой армии.

— Хвались, Иван Николаевич, мне доложили налёт прошёл блестяще.

— Хвалюсь, Михаил Иванович! Налёт прошёл блестяще! — Засмеялся Музыченко. Связь была открытая, и сколько ушей сейчас слушало их разговор, не мог знать никто.

— Ты очки поправь, и поподробнее, как ты умеешь, — засмеялся в ответ Потапов.

— Станцию разбомбили, на ней шесть эшелонов, два с техникой, два с горючим, два смешанных, там же до двух батальонов мотопехоты. Один эшелон с пехотой разбомбили по дороге к аэродрому — истребители поработали, ну и сам аэродром со всем, что на нем было. Пятьдесят два бомбёра сожгли. Около аэродрома мост ещё железнодорожный завалили. Остальное всё по мелочи, зенитки и прочее. Потерь нет.

— Да, — сказал Потапов. — Действительно блестящий налёт. Мои орёлики тоже просятся. И кусочек мяса себе приметили. Ты бы не мог с разведкой договориться, чтобы и на нас поработала?

— Ты же знаешь, Михаил Иванович, эти ребята мне не подчиняются, но хорошим людям, думаю, не откажут. В течение двадцати минут вопрос решится.

— Кстати, поздравляю, Иван Николаевич, твои авиационные и артиллерийские удары попали в Сводку Главного командования Красной армии за вчерашние сутки. Мне политработники довели, передавали по радио. Ладно, всем дальнейших успехов, жду результатов.

Штабные, поскольку штаба больше не было выпросили половину гостиничного домика и снесли туда все спасенные из-под развалин документы и вещи. Комбат это приветствовал. Кульчицкий вызвал из дивизии связистов, те, с помощью бойцов откопали разбитые линии и восстановили связь. Заработали даже четыре тарелки громкоговорителей. Опять, как положено, стоял дежурный, штабные имели свой угол и службы работали. По связи можно было связаться с райкомом партии, управлением НКВД, комендатурой, ППД 8-й дивизии. Остальные военные абоненты не отвечали. Можно было выйти на городскую телефонную станцию. Жизнь налаживалась.

На обед было много мяса. Оно плавало в супе, и повар давал всем желающим по большому куску отдельно. К каше подали отлично сделанный гуляш. Красноармейцев не часто баловали мясными блюдами, поскольку мясо просто негде было хранить. Ледников в дивизии не было.

После обеда Глеб услышал зов от Музыченко.

— Слушаю вас товарищ командующий.

— Глеб, поступила просьба от командующего пятой армии. Они тоже планируют провести авианалет в полосе своей армии. Потапов подтянул два бомбардировочных полка с тыловых аэродромов. У него сейчас есть силы, причём вопрос надо решать сегодня, пока не активизировалась немецкая истребительная авиация. Завтра уже могут быть значительные потери. Нужна разведка. Наш же налёт прошёл отлично, разбомбили и станцию, и аэродром, и кое-что по пути. Потерь нет, все вернулись. На комбата Михайлова и группу бойцов, что перебили бандеровцев, НКВД отправило представление к правительственным наградам товарищу Берия, мы отправили представление в штаб фронта на воинские звания Михайлову и Лукьяненко. Вот такие новости.

— Спасибо, Иван Николаевич, за отличную работу ваших войск. Отдельное спасибо за моего подопечного. Честно говоря, я рад. Всё идёт пока нормально, тьфу — тьфу — тьфу, чтоб не сглазить. На Потапова я сейчас выйду, о результатах поставлю в известность.

Борису сержант ничего говорить не стал. Объявят приказом, тогда и поздравит. Предупредив его, он начал настраиваться на генерала Потапова.

Когда проходило совещание ночным утром девятнадцатого июня, он, в принципе, запомнил всех людей, но всех трёх командующих армий держал в памяти особо. Эти люди не знали, что обстановка первого дня войны уже изменилась кардинально, против того что было, что изучал Глеб. Что нет уже прорывов советской границы во многих местах на расстояние до пятидесяти километров. Что нет уже трёх гитлеровских танковых полков, которые должны были дойти до Ростова, воевать на Кавказе, Сталинграде и Курске. Что ни командарм Музыченко, ни командарм Потапов не попадут в окружение и плен под Уманью в тысяча девятьсот сорок первом и не проведут в концлагере четыре года. Что командарм-26 генерал-лейтенант Костенко не попадет в окружение под Харьковом и не застрелится вместе с сыном, капитаном артиллерии, в мае сорок второго года в Харьковском котле. Первый день войны поменял многое. Не дал уничтожить авиацию, заполнил стойкими русскими солдатами линии обороны, вселил уверенность и поднял воинский дух всех войск. Этот первый день войны принес главное — первые победы! И пусть немцев наступает в три раза больше, пусть идут! Всех закопаем! Всех! И выстоим!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});