Письма на воде (СИ) - Гринина Наталья "NataBusinka"

Только разве это его оправдывает?

Поболтав оставшийся напиток в кувшине, звездочёт глотнул густой осадок, поразмыслил немного и решил сразу всё не допивать. Растянуть «удовольствие».

Что он там думал о своей миссии? О себе самом? Возомнил себя всесильным? Вершителем судеб? Перстом небесным?

Чжи Мон посмотрел на свои руки, зачем-то ткнул указательным пальцем в потолок и пьяно захихикал.

Перст!

Один, один как перст!

И расхлёбывать всё это ему одному, и по углам их разводить, и лбами сталкивать…

Он икнул, потряс головой и попытался сфокусировать взгляд на двух глиняных кувшинах на столе. Однако, он запасливый!

А зачем он здесь вообще? Ах, да!

Хэ Су.

Это имя подействовало на него, как ковш талой воды, вылитый за шиворот.

Чжи Мон выпрямился и обиженно оттолкнул от себя кувшин, мельком подивившись тому, куда же делся второй. Да и чёрт с ним!

Ему нужно было поговорить с дамой Хэ и разбить ей сердце. Чтобы она разбила сердце Ван Со. Всего-то ничего! А звездочёт никак не мог решиться встретиться с ней. Но время уходило, и Корё могли разодрать в лоскуты, если…

Если Кванджон упрётся и откажется жениться на сестре.

Если сделает сегодня вечером предложение Хэ Су, как и собирался. А он собирался и не намерен был менять своё решение.

Значит, его должна была изменить Хэ Су. Которая тоже не собиралась это делать.

Патовая ситуация.

Вздох астронома, сорвавшийся на стон, должно быть, услышал весь Сонгак.

Ему придётся. Придётся её переубедить. Иначе – всё. Как только она станет женой Кванджона, его положение усугубится и он потеряет трон, будучи вынужденным отречься от престола.

Императрицей Корё должна стать принцесса Ён Хва. Без вариантов. Ён Хва родом из семьи Хванбо из Хванчжу, дочь почившего короля Тхэджо. Кто, как не она, в силах защитить императора в сложившемся политическом тупике, какой бы корыстной и чёрствой тварью она ни была?

Королева должна использовать силу своей семьи, чтобы поддержать короля. Это непреложный закон. Это истина, такая же простая и очевидная, как смена дня и ночи. Именно поэтому король Тхэджо женился так часто.

Беда в том, что Кванджон не собирался идти по стопам отца. Он хотел одну-единственную женщину. И при этом прекрасно понимал, что сейчас все могущественные кланы нацелены свергнуть его, а семья вдовствующей королевы Ю вообще в бешенстве: тот, кем они пренебрегли, взошёл на трон!

Кванджону позарез нужна была Ён Хва в качестве супруги. И немедленно! К тому же она сама желала власти и почитания, а также чтобы её сын унаследовал престол. Вот только Ван Со её не желал ни в каком из смыслов. Как тут заставить его посмотреть в сторону сестры? И как обеспечить государство наследниками?

Чжи Мон помотал головой. Наследники – это дело десятое. Точнее, второе. А первое – свадьба, а вернее, две. Одну из них нужно предотвратить, а вторую устроить.

Всего-то ничего!

Он помедлил, а потом одним махом допил оставшиеся пару глотков и в сердцах бросил кувшин в угол, удовлетворённо услышав жалобный звон осколков.

Вот так – вдребезги. Разбить два сердца.

Всего-то ничего!

Он сцепил руки в замок и вновь обратился мыслями к Хэ Су. Бедная девочка! Такая беззащитная, такая несчастная…

И такая любимая императором!

Астроном всегда трезво (да-да, даже теперь!) оценивал её роль в становлении Кванджона. Не зря он выбрал именно её, не зря привёл сюда когда-то. Го Ха Джин, то есть Хэ Су, была тем самым камнем, брошенным в воду в прямом и переносном смысле, круги от которого расходятся и волнуют сонную поверхность водоёма ещё очень и очень долго, колышут листья кувшинок и беспокоят притаившихся под водной гладью обитателей глубины. И со своей ролью она прекрасно справилась, ибо круги от её появления в этом мире даже спустя столько лет расходились и делали своё дело.

Святые Небеса, до чего же он противен сам себе в своих циничных рассуждениях, плоских сравнениях, а главное – действиях! Но разве у него есть выбор? Нет. Как у Ван Со. Как у Хэ Су. Ни у кого из них нет выбора, есть только предназначение. Вот в чём трагедия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Чжи Мон потёр лоб и поднял голову. Его взгляд упал на песочные часы, стоявшие на подоконнике и покрывшиеся слоем пыли, сквозь которую едва угадывался песок. Время в них застыло, но не переставало утекать сквозь пальцы астронома.

Пора.

Ему пора.

И Хэ Су тоже. Её время здесь, в этом мире, заканчивалось. И не зря лекарь Ким, которого недавно послал к Хэ Су окрылённый надеждой на появление дитя император, прямо сказал ей о проблемах со здоровьем. И потеря возможности ходить из-за вовремя не вылеченного колена была сущей ерундой по сравнению со слабостью сердца, что, не выдержав испытаний и страданий своей обладательницы, вот-вот должно было остановиться. У него, этого мышечного органа, которому все почему-то приписывают романтические свойства, осталась лишь одна задача. Но справится ли с ней Хэ Су, выдержит ли – это ещё вопрос.

Ладно.

Все проблемы нужно решать по мере поступления. И эту тоже.

Расслабились – и будет с вас, господин проводник. Пора возвращаться в реальность. Эксперимент с опьянением и ожидаемой целительной психотерапией с треском провалился.

Чжи Мон вздохнул, поднялся со стула и нетвёрдой походкой подошёл к нише в углу, за стеллажами. После нехитрых манипуляций со скрытыми механизмами перед ним распахнулась дверца в стене.

Он пошарил рукой в сумраке сейфа, выудил серебристый блистер, выдавил большую белую таблетку в чайник с застоявшейся водой и, подождав, когда она отбурлит, залпом выпил.

Пора поговорить с дамой Хэ.

Время вышло.

Уже спустившись на один лестничный пролёт, Чжи Мон вернулся, взял с подоконника мёртвые песочные часы и с ненавистью швырнул их об стену.

 

Ему не пришлось долго искать Хэ Су. Когда император бывал занят, она отправлялась в Дамивон, где учила девушек делать душистое мыло, заваривать травы и разбираться в старинных рецептах.

Встретив многозначительный взгляд астронома, Хэ Су лишь молча кивнула и последовала за ним в башню.

– Это место было наполнено жизнью, – искренне посетовал Чхве Чжи Мон, пропуская даму Хэ вперёд и стараясь ногой незаметно сдвинуть в сторону осколки песочных часов.

Пыль он так и не вытер. Но Хэ Су не видела запустения: её печальный взгляд обратился в прошлое.

– Десятый принц любил летательные аппараты, – звездочёт указал на конструкцию из бамбука и рисовой бумаги под самым потолком, и в его ушах тут же зажурчал детский смех Ван Ына, который тщетно пытался допрыгнуть до широкой лопасти крыла.

– Третий и восьмой принцы любили читать здесь книги, – он подошёл к стеллажу и смахнул широким рукавом невесть откуда взявшиеся опилки с книжной полки, возле которой перед его глазами вновь нос к носу столкнулись Ван Ё и Ван Ук, вцепившись в один и тот же томик по философии Древнего Китая.

– А это карта звёздного неба, – Чжи Мон поправил широкий лист, небрежно свисавший со стола. – Четырнадцатый принц очень любил их.

Он сказал это и лишь теперь заметил, что угол листа был неумело изрисован мечами и колчанами со стрелами. Ван Чжон, кто же ещё…

– Девятый принц всё время расспрашивал меня об алхимии, – он запнулся, покосился на даму Хэ и мысленно отругал себя за упоминание явной связи Ван Вона с ртутью и ядами.

– Бэк А, – с преувеличенным энтузиазмом продолжил он, чтобы заполнить неловкую паузу, – постоянно что-то рисовал.

Завершив круг по комнате, Чжи Мон вплотную приблизился к Хэ Су, молча слушавшей его длинное вступление.

– Но в одно мгновение всё исчезло, – в его словах прорезалась горечь, которую не было смысла больше прятать. По лицу дамы Хэ звездочёт понял: пора переходить к главному. Её этими речами не проведёшь.

– Вы всегда заботились о принцах, – кивнула она. – И любили их. Я это знаю.

– Да. Всем сердцем. Поэтому я вынужден сказать вам это, – Чхве Чжи Мон помолчал, набираясь мужества, и произнёс, будто шагнул во тьму между мирами: – Не стремитесь стать женой императора. Он никогда не отступится от трона. Отпустите его первой*.