Наследница солёной воды - Кэссиди Кларк

чём мне нужно тебя спросить. Что-то важное. И, как обычно, это не может…

— Не может покинуть это здание под страхом смерти, — перебила Луиза, отмахиваясь от него, закатив глаза. — Я поняла. Садись, приготовь взятку за моё молчание. Я принесу тебе чаю. Ты выглядишь просто ужасно.

Финн возразил бы — благодаря своим безупречным королевским генам он знал, что худшее, как он мог бы выглядеть, было сносным, но Луиза уже исчезла в задней части магазина, которая также служила ей домом. К тому времени, когда она вернулась, руки Финна дрожали, а зрение начало расплываться по краям. Конечно, магазин Луизы был создан для того, чтобы поощрять её магию, усиливать её. Было бы разумно, если бы это сделало то же самое с… что бы ни происходило в его голове.

Джерихо всегда была той, с кем происходили неестественные вещи, а Финн всегда был совершенно не против того, чтобы быть обычным. Он не просил об этом, как и не хотел этого, и, если повезёт, Луиза могла бы сказать ему, как заставить это исчезнуть — или, по крайней мере, как снова спрятать это. Он достаточно боролся со своим безупречным воспоминанием о прошлом и о делах, с которыми ему приходилось иметь дело в настоящем. Ему также не нужен был полный взгляд на будущее.

Луиза нахмурилась, глядя на его дрожащие руки, осторожно пододвигая к нему чашку.

— Финн, правда, с тобой всё в порядке? Ты сам на себя не похож.

Признание, наполовину сформировавшееся, вертелось на кончике его языка. Он бы не пришёл к ней, если бы не был почти уверен, что она будет хранить всё в тайне. Он владел достаточным количеством секретов Луизы — и был источником достаточного количества её золота при нормальных обстоятельствах, — так что, она была его лучшим источником для получения ответов, который не будет распространять сплетни. Но её стены были тонкими, а за ними был враг короны.

— Полагаю, ты слышала о нападении? — спросил он вместо этого, закидывая ногу на ногу и кладя лодыжку на противоположное колено.

— Ходячие мертвецы? О, я более чем слышала об этом, — Луиза отхлебнула свой чай, её глаза сияли. — Без сомнения, это лучшее, что случилось со мной со времён битвы у Ориона.

Орион не был столицей Никса, но был их самым большим городом, и находился на полпути между границей Атласа и Андромедой, где обитала королевская семья. Ранее во время войны Атлас амбициозно пытался послать войска, чтобы подчинить себе город, надеясь расширить свои границы в Никсе. Они потерпели поражение… жестокое.

— Я бы не назвал самое большое число погибших Атласа за десять лет лучшим событием, Лу.

Луиза просто пожала плечами.

— Ко мне приходили семьи, чтобы спросить о своих детях, своих супругах. Почти все премиальные показания. Я купалась в золоте. Это…

Луиза выхватила монету, казалось, из воздуха, перекатила её между пальцами, золото блеснуло на свету.

— Было ещё лучше. Никто не хочет, чтобы будущее было оставлено на волю случая, когда повсюду валяются трупы. Вчера у меня было так много толкований, что я потеряла голос.

Большинство сочло бы её ужасной за такие слова, за то, что она извлекала личную выгоду из трагедии, но Финн всё прекрасно понимал. У Луизы было доброе сердце; просто так получилось, что оно оказалось ещё и жадным. Не только из-за золота, но и из-за безопасности, которую оно ей обеспечивало. Золото гарантировало, что Луиза всегда сможет выкрутиться из любой неприятности, которая её постигнет. А для девушки, созданной из приключений и потусторонней магии, неприятности могут приходить быстро и часто. Большую часть времени он не завидовал её жадности. И если честно, сегодня он полагался на неё.

Финн сунул руку в потайной карман своего пальто, пальцами нащупал сначала тёплую шерсть, затем холодный гладкий драгоценный камень. Он подвинул чёрный бриллиант — размером едва с кончик пальца, но заслуживающий нескольких толкований — через стол, позволяя Луизе отметить размер и огранку.

— Мне нравится считать нас друзьями, Лу.

Её глаза остановились на бриллианте, огромные и мерцающие, как сам драгоценный камень.

— Если ты начнёшь приносить мне такие драгоценности, Принц, ты станешь моим лучшим другом во всём мире.

Потребовалось усилие, чтобы не улыбнуться.

— Это никсианский чёрный бриллиант. Невозможно достать с тех пор, как началась война… ну, во всяком случае, почти невозможно.

Он рассеянно повертел бриллиант в пальцах, отчаянно пытаясь сохранить непринужденный вид, который носил как щит.

— И он твой. За твою дружбу… и твоё благоразумие.

Луиза, наконец, оторвала свой тоскующий взгляд от бриллианта и посмотрела на Финна долгим, настороженным взглядом. Если бы он льстил себе, то подумал бы, что она действительно выглядела обеспокоенной.

— Финн, любимый, какие неприятности ты приносишь к моей двери?

— Надеюсь, никаких. Но… для меня очень важно, чтобы ни слова о моём визите сюда и последующих результатах не было сказано никому другому.

Луиза выглядела почти обиженной.

— Я ни разу не выдала твоих секретов, Финн. А люди пытались купить их у меня по более высоким ценам, чем ты когда-либо предлагал за моё молчание.

— Я это знаю.

Именно поэтому он и был здесь в первую очередь.

— Но я доверяю твоей жадности больше, чем тебе.

Луиза слишком долго молчала, и на мгновение он забеспокоился, что всерьёз обидел её. Но затем она вздохнула, насмешливая улыбка искривила её губы.

— Справедливо… и умно с твоей стороны. Отлично. Я приму твою взятку.

Финн поднял руку, разрешая Луизе схватить бриллиант со стола. Она поднесла его к окну, позволяя редкому лучу естественного света преломиться от камня, её прикосновение было почти благоговейным.

— В день нападения со мной кое-что случилось, — начал он, почти обнаружив, что говорить стало легче, когда она не смотрела на него.

Прежде чем он осознал, что делает, он уже рассказывал ей всё.

Он рассказал ей о том дне, когда мёртвые ожили, прогуливаясь по фестивалю, как будто сам праздник был устроен для них. Он рассказал ей, как видел это до того, как это произошло, как его разум на мгновение потерялся, когда он услышал крики своего народа и неземные завывания мёртвых. Он рассказал ей, как его голова была заполнена образами мёртвых тел, ухмыляющихся ему, их едва различимые очертания охраняли его дворец, как марионетки на невидимых нитях; как это была всего лишь вспышка, появилась и исчезла, и он отбросил её — пока они не обнаружили именно то, что ждало их во дворце. Как видения продолжались после того, как его укусили, и усиливались, и удлинялись, пока он