Наследница солёной воды - Кэссиди Кларк

о чём он предупреждал Каллиаса и Симуса, чтобы они остерегались в их охоте по городу. Но он быстро отбросил эту мысль — слово против шурина Каллиаса купит ему только постоянное место жительства в знаменитых подземельях Атласа, и, кроме того, он вряд ли был подходящим человеком, чтобы бросать обвинения, основанные исключительно на его болезни.

— Люди, которые любят нас, имеют право сражаться за нас, — наконец сказал Вон, возвращаясь мыслями к храму. — Но иногда лучшее, что мы можем для них сделать, это отпустить. Прежде чем они уничтожат себя, пытаясь спасти то, что уже безнадёжно.

У Элиаса перехватило горло, и он склонил голову — не для молитвы, а чтобы скрыть слёзы, навернувшиеся на глаза.

— Я не знаю как, чтобы не разбить ей сердце, — признался он шепотом.

Вон сказал так же хрипло:

— Я тоже.

После этого двое умирающих сидели вместе в тишине, их молитвы оставались при них, даже ушам алтаря не позволялось слышать их мольбы. И хотя это был храм Анимы, казалось, Мортем сочла нужным устроить здесь свой трон, тень смерти низко нависла над двумя мужчинами, которых любили так сильно, что сама Смерть не хотела бросать этому вызов.

ГЛАВА 51

ФИНН

Финну снилась девушка, окружённая зеркалами.

Она сидела на сверкающем хрустальном троне, ярко-фиолетовый шёлк покрывал её от шеи до запястий, ниспадая до пола. Многогранные фиолетовые драгоценные камни переливались на свету. Отголоски её отражались в каждом зазубренном зеркале, тысячи ослепительных девушек, тысячи холодных чёрных глаз.

— И почему я должна помогать такому язычнику, как ты? — спросили тысячи девушек в один голос, тысячи улыбок, которые были слишком кривыми с одной стороны.

Её улыбка была отравленным кинжалом, острым, жестоким и вдвойне смертоносным.

— Ты всегда только насмехался надо мной, обманщик. Я никогда не слышала твоего поклонения.

«Ты никогда этого не заслуживала», — с горечью подумал Финн. Он ощутил на языке её имя и уже собирался превратить его в мольбу — или насмешку, — когда картина перед ним начала меняться, колебаться.

Зеркала, девушка и алмазный трон исчезли, образ рассеялся, как морской туман. Он обнаружил, что прислонился к стене переулка, глубоко в центре города, холодный камень впивался в его ладони.

Он покачал головой, пытаясь вернуться к реальности. Город — он был в городе, и он направлялся на встречу, и если его узнают в этой части Порт-Атласа, он будет в ещё более глубокой опасности, чем уже был.

Финн с трудом сглотнул, быстро выпрямляясь и натягивая шарф обратно на нижнюю половину лица. Он провёл пальцами по краю своей вязаной шапочки, решив убедиться, что его волосы всё ещё скрыты, затем похлопал себя по животу, чтобы убедиться, что его оружие и монеты не были украдены карманником, пока он был лишён чувств.

Джерихо могла бы пошутить, что у него вообще не было чувств, которых можно было бы лишиться, и не в первый раз он пожалел, что не мог взять её с собой для этого конкретного поручения. Но ей нельзя было доверить ничего более важного, чем то, кто с кем кувыркался в стенах замка, и какие слуги тайком проносили дополнительные порции пудинга после ужина. Финн выдавал ей только те секреты, которые хотел распространить.

Его костяшки хрустнули, когда он согнул их, тупая боль всё ещё была похоронена внутри. Они ощущались не совсем в норме с тех пор, как ему приснилось, что Сорен их ломает, но Джерихо непрестанно уверяла его, что кости совершенно целы. Боль была не чем иным, как иллюзией; не чем иным, как плодом воображения, который его мозг принял за реальность.

Но всё равно было больно.

Он полностью встряхнулся, отвоёвывая здравый смысл, меняя походку и возвращаясь к личине Лютика. Было рискованно снова надевать этот образ, но у него не было особого выбора. Принца нельзя было видеть общающимся с гадалками. Это заставило бы людей нервничать.

Найти магазин Луизы, не заняло много времени. Спрятанный в тупиковом переулке, легко пройти мимо него, даже не моргнув. Дверь была простой, вывеска над ней рекламировала простую лавку травника.

Финн разбирался лучше.

Он толкнул дверь, входя в ярко освещенный магазин.

— Только фальшивки работают в темноте, — всегда говорила Луиза, брезгливо морща нос. — Чтобы никто не мог видеть, откуда берутся их иллюзии.

Магазин был причудливым и почти мог сойти за лавку травника. Аккуратные ряды деревянных книжных шкафов заполняли пространство, на боковых сторонах каждого шкафа были вырезаны закрученные узоры. Только в некоторых были книги; другие были нагружены толстыми связками трав и цветов, в других стояли кристаллы и стеклянные шары, а третьи были уставлены конфетами и кондитерскими изделиями. Весь низкий потолок был инкрустирован кусочками мерцающего розового хрусталя, придавая всему помещению тёплый, румяный оттенок. В магазине пахло мятой и жасмином и потрескивало, как мир перед грозой, воздух был наполнен предвкушением грядущих событий.

Сама Луиза сидела за столом, который служил одновременно офисом и регистратурой, поверхность его была завалена безделушками и побрякушками. Одна из её рук покоилась на большом стеклянном шаре; он идеально подходил к кольцу из резного хрусталя, и она рассеянно потирала его ладонью, как бы успокаивая. Она глубоко уткнулась носом в книгу с золотым тиснением.

— Добро пожаловать к Луизе! — продекламировала она с притворным энтузиазмом, убирая руку со стеклянной сферы.

Она лизнула большой палец, а затем перевернула страницу своей книги, выражение её лица было совершенно скучающим.

— Мы предлагаем премиальные толкования за пять золотых монет, базовые толкования за десять серебряных монет, а толкования только следующего дня доступны по очень низкой цене всего за пять серебряных монет! Всё, что связано с романтикой, обойдётся вам в дополнительную золотую или серебряную монету в зависимости от выбранного вами уровня чтения, и мы не несём ответственности за любые изменения, которые вы вызываете, пытаясь избежать или ускорить свою судьбу. Нет никакой гарантии, что события, которые мы предсказываем, сбудутся, поскольку знания сами по себе могут стать катализатором перемен, и мы ни при каких обстоятельствах не возвращаем деньги.

— Хм, тогда, может быть, я откажусь, — сказал Финн, снимая шапку и шарф и небрежно бросая их на одну из ближайших полок.

Он прислонился к двери и защёлкнул замок позади себя.

— Золотая монета за романтический совет? Это практически грабёж, Лу.

Луиза подняла глаза, её плечи расслабились.

— Ой. Это всего лишь ты. Знаешь, я уже разочаровалась, ожидая, что ты когда-нибудь снова появишься.

— Знаю.

Обычно он был бы способен принести гораздо более впечатляющие извинения, но не сегодня.

— Но послушай, я… есть кое-что, о