Вольф Мессинг - Борис Соколов

И тут же по внутреннему селектору репродукторы разнесли слова:

— Граждане! Только что в нашем универмаге совершена дерзкая кража сумки с деньгами. По счастливому совпадению среди наших покупателей оказался всем вам известный Вольф Мессинг. Мной дано распоряжение перекрыть все выходы, в том числе и служебные. Обыскать тысячи людей, из которых виновен только один, мы не имеем права. Но, выпуская всех вас по одному, с вами за руку будет прощаться Вольф Мессинг… Думаю, что нет нужды пояснять, чем все это закончится для похитителя. Поэтому предлагаю взявшему, быть может, по ошибке (?!) деньги незамедлительно их вернуть так, чтобы он остался вне подозрений — если желает…

Минут через пять сумка с деньгами была обнаружена целехонькой и невредимой в подсобном помещении третьего этажа…

— Знаешь, Таня, — сказал Вольф Григорьевич, закончив пересказывать эту историю, — что я сейчас подумал? А не пригласить ли мне этого директора к себе в программу на роль ведущего?.. А? Как ты думаешь? В находчивости ему не откажешь! Такой рекламы мне и ВТО не сделает.

И он по-детски искренне рассмеялся».

Несмотря на замкнутый характер, Мессинг водил дружбу с многими звездами эстрады, театра и кино. По словам Лунгиной, Мессинг был близко знаком с артистами Юрием Никулиным, Евгением Леоновым, Аркадием Райкиным, певцом Юрием Гуляевым, диктором Юрием Левитаном.

Летом 1967 года Мессинг отдыхал на Волге вместе с семейством Лунгиных. По словам Татьяны, «в жаркие деньки он сам отправлялся к ближайшей деревне, где у кладбищенской дубравы, у заброшенной мельницы бил ключик вкусной родниковой воды. Он черпал воду и утолял жажду первобытным способом, но для гурманского вечернего чая приносил и нам пластмассовый бидончик. Там он и познакомился с местными крестьянами, с несколькими особенно сдружился, покупал у них парное молоко, а старых и бывалых людей расспрашивал о знаменитых в их краях в прошлом гадалках или целителях.

Деревенские жители в свою очередь полюбили — как в старину сказали бы — странного барина и за несколько дней до нашего отъезда подарили ему на память жанровую скульптурку, вырезанную из дерева: мужичок сидит на бочке и пьет из большой кружки самогон». Сам Мессинг к спиртному был довольно равнодушен, но если уж выпивал рюмку-другую, то самогону явно предпочитал коньяк.

В сентябре 1967 года, после юбилейного вечера в Центральном доме медработников, на следующий день неформальное торжество продолжилось в ресторане «Прага» на Арбате. Дело в том, что 65-летие Вольфа Григорьевича было почему-то перенесено с 1964 на 1966 год. 19 января состоялся юбилейный вечер в Центральном доме медицинских работников, на котором присутствовала, как говорится, «вся Москва». На следующий день Мессинг арендовал целиком роскошный «Красный зал» с зеркалами в ресторане «Прага» на Арбате, где дал грандиозный банкет. Благо средства позволяли. Среди гостей были академики Петр Ребиндер и Иосиф Кассирский, писатель Леонид Леонов, сын «всесоюзного старосты» Калинина Александр Михайлович, главный редактор журнала «Наука и религия» Владимир Мезенцев, профессора МГУ.

Татьяна Лунгина утверждала: «Вечер прошел тогда в непринужденной обстановке, шутки чередовались с тостами, не умолкал смех. Были довольны и официанты ресторана. К иностранцам и крупным партийным чиновникам у них уже пропал интерес, так как ресторан “Прага” давно стал излюбленным “злачным местом” московской элиты, а вот такую персону они еще не обслуживали… К полудню следующего после ресторанного банкета дня мне позвонила Ираида Михайловна и сообщила, что “скорая” увезла Вольфа Григорьевича в крайне тяжелом состоянии в клинику имени Боткина. Ему предстоит срочная операция».

Сын Лунгиной Саша, работавший на «скорой помощи» в той больнице, куда положили Мессинга, объяснил, что у Мессинга был гнойный аппендицит, который прорвался, вызвав гнойный разлитой перитонит. Что ж, обильная трапеза в «Праге» вполне могла спровоцировать обострение аппендицита.

Татьяна Лунгина вспоминала: «Встретил он меня слабой улыбкой, а когда я склонилась и поцеловала его в лоб, я поняла, с каким трудом ему эта улыбка дается: жар был не менее 40 градусов. Держался он молодцом, ни на что не жаловался, только дышал тяжело и прерывисто. В его палате лежал еще молодой парень, богатырского сложения, с бородой, как у Хемингуэя. Казалось, он попал сюда по недоразумению. Мессинг перехватил мой взгляд в сторону здоровяка, поманил к себе пальцем и тихонько прошептал на ухо: “Тайболе, эти черти-врачи, видно, считают, что я испекся, готов… Нет, фигу им! А видишь этого здоровяка? Жалко парня — отсчитывает последние дни. А внешне ведь — ни-ни!”

Во второй мой визит Вольф Григорьевич попросил, если возможно, достать и принести черной икры. Больше у него ни на что аппетита не было.

Пришлось исколесить буквально всю Москву. Все же в одном из маленьких отдаленных ресторанов мне удалось раздобыть грамм сорок. Тут же поспешила отвезти “драгоценный” гостинец в клинику. Пропустили и на сей раз, и Вольф Григорьевич несказанно был рад и мне, и икре. Теперь уже улыбка без натяжки, и я вижу, что дело идет к поправке.

А молодого крепыша в палате уже не было… Он умер.

Кроме меня Мессинга регулярно навещала ведущая — Валентина Ивановская. Она старалась проявлять максимум терпения не только к Вольфу Григорьевичу, но и к капризам Ираиды Михайловны, что было нелегко.

Окруженный вниманием и постоянной заботой, Мессинг быстро поправлялся, а через несколько недель сочли возможным выписать его из клиники. Только дома еще некоторое время требовался полубольничный режим. В конце концов эта угроза миновала, и следующий день своего рождения Мессинг встречал в добром здравии».

После этого все последующие дни рождения Мессинга организовывала Татьяна Лунгина. Она вспоминала: «Однажды день рождения решили отпраздновать в ресторане гостиницы “Советская”, который некогда назывался “Яр”. В концертном зале этой гостиницы Вольф Григорьевич всегда любил выступать.

В тот раз опять пришли медицинские светила: профессор А. А. Вишневский, Краковский и другие, нет нужды всех перечислять — он пользовался всеобщей любовью.

Дата была “солидная” и почетная — 70-летие!

Я заказала по сему случаю огромный торт и еле разместила в нем 70 свечей, но делала все тайком, хотелось сделать Мессингу сюрприз.

Гости торжественно уселись за стол, откупорили шампанское, внезапно погас свет. Вольф Григорьевич только успел пробурчать свое традиционное “безобразие, понэмаете!”, как я выплыла из темноты и вручила ему торт, освещенный мерцающими огоньками свечей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});