Псы Господа - Вячеслав Романцев

Фокус в том, что силовые линии, протянувшиеся под действием импульсов в воде, создают в теле несчастной рыбы разность потенциалов между головой и хвостом. Чем крупнее экземпляр – тем разность потенциалов больше (мелкие рыбешки успевают благополучно спастись). Пытаясь избавится от дискомфортных ощущений – проще говоря, от дикой боли – рыбина вытягивает тело вдоль силовой линии и плывет туда, где боль ослабевает. В сачок. К высшей нервной деятельности, протекающей в крохотном рыбьем мозгу, происходящее отношения не имеет – неосознанная реакция мышц. Примерно так же подскакивает человек, неосторожно приземлившийся седалищем на подложенную канцелярскую кнопку – сознание еще не разобралось в происходящем, а мышцы уже отреагировали.

Хотя, как упоминалось, рыбья мелочь обычно успевает спастись, но сей способ считается даже более хищническим, чем глушение взрывчаткой. Дело в том, что ускользнувшие экземпляры – мелочь и крупные рыбины, оказавшиеся на периферии зоны поражения – теряют способность к размножению, на долгие годы, а то и навсегда. И активное применение электролова способно быстро обезрыбить водоем приличных размеров.

Поэтому работники рыбнадзора не любят электроудильщиков, и карают куда строже, чем браконьеров с архаичными сетями, острогами и переметами – на первый раз преизрядный денежный штраф, при рецидиве – уголовное дело с вполне вероятной тюремной отсидкой в финале…

Лесник видел электроудочку в деле, хотя сам не пользовался – скучно, промысел, работа, никакого азарта.

Но сразу всё понял, и воскликнул удивленно:

– Так ведь это же… электроудочка, …на мать!

Последняя, экспрессивная часть восклицания – относилась к размерам электроудочки. И в самом деле, речь не шла о стандартной зоне поражения радиусом в семь-восемь метров. Здесь и сейчас зоной поражения стал весь Улим. Катод располагался где-то на дальнем конце – в том месте, где в озеро впадал безымянный на картах ручей, именуемый аборигенами Черной речкой. Анод, соответственно, – там, где из озера вытекала речка Чугуйка. Где за прибрежными скалами прятался дом Казимира Новацкого.

Не оказалось лишь сачка, прикрепленного к аноду – гигантского, соответствующего размеру всей снасти. Вместо этого на плоской прибрежной скале появился человек – его белая футболка была издалека видна на фоне темно-серых камней. Появился – и тут же выстрелил в первую русалку, подплывшую к берегу.

6.

Спортсмен работал неторопливо, грамотно. Не тратил зря патроны, благо дичь не уплывала и не убегала, наоборот, стремилась к нему. В каждую русалку стрелял дважды – крупной картечью. Один раз в голову, второй – когда тело неподвижно обмякало в воде у берега, у самых его ног – в жабры. Затем переламывал двустволку, вставлял новые патроны (патронташ висел у Толяна отчего-то не на поясе, а наискосок через грудь). И поджидал новую жертву, торопливо плывущую навстречу смерти.

Казалось, что здесь, у скал, воды осталось уже меньше, чем водных обитателей, собравшихся со всего Улима. Выпрыгивали из воды здоровенные щуки, змееобразно извивались налимы, золотисто-зеленые лини с живостью, не свойственной их породе, кружили над источником импульсов. Рыбья мелочь, в силу невеликих размеров менее чувствительная к электроударам, роилась вокруг тел русалок, жадно хватала попадающие в воду капли крови и частицы мозгового вещества…

Спортсмен выстрелил еще дважды. Есть четвертая! Остальные пока плывут с отдаленных концов Улима…

7.

Алладин матерился отчаянно и бессильно. Казалось бы, убийца русалок рядом, рукой подать – но ничего не сделать, ничем не помешать. В обход, по берегу, от штаба операции – метров триста, триста пятьдесят. Напрямик, через водную гладь – и того меньше. Близок локоть, а не укусишь… Автоматы бойцов – короткоствольные «Каштаны», идеальные в скоротечных перестрелках на близких дистанциях – на расстоянии свыше ста метров бесполезны. Несколько оперативников, впрочем, азартно палили по спортсмену, опустошая магазин за магазином – Алладин не препятствовал, вдруг случится чудо и шальная пуля отыщет цель.

Двое других в надувной лодке дергали шнур подвесного мотора. Как зачастую и бывает в критических ситуациях, мотор не заводился.

Еще несколько человек побежали в обход, по берегу. И почти сразу влетели в топь на низком берегу речушки Чугуйки… Выберутся, конечно, и добегут, и возьмут стрелка… Вот только живых экземпляров нелюди к тому времени в озере может не остаться…

Черт, и ни одного снайпера на этом берегу!!!

Только и оставалось бессильно материться…

Лесник торопливо, почти уже не прихрамывая, вернулся от кунга. Алладин увидел в его руках прозрачный пакет с длинноствольным пистолетом. Вспомнил – вещдок, изъятый на месте гибели Незабудки… Сказал понуро:

– Брось… Без винтовки ничем не достанешь…

Лесник не ответил. Разорвал пакет, вытащил пистолет. Целился, стоя у самой кромки воды, широко расставив ноги, держа оружие двумя руками.

«Не выйдет, господин супермен, – с неожиданным для самого себя злорадством думал Алладин. – СКД-вакцинация на законы внешней баллистики не распространяется. Убойной силы, конечно, хватит, но разброс пуль на таком расстоянии – полтора метра, а то и два…»

Оперативники прекратили бесполезную пальбу, с любопытством наблюдая за действиями полевого агента. А у скал, наоборот, вновь раздались два выстрела. Пятая русалка… И еще четыре подплывают все ближе.

«Беретта» громыхнула – раз, другой, третий…

Алладин, хоть и не верил в успех, не отрывал глаз от спортсмена. И увидел, как тот выпустил двустволку, подломился в коленях, медленно оплыл на скалу…

Лесник опустил пистолет. Вытер пот со лба…

Алладин подумал, что после этого случайного успеха, этого дешевого фокуса, ничего, по сути, не изменившего в ходе операции, подкоп под личную гвардию обер-инквизитора затруднится… Но подошел, поздравил с удачным выстрелом.

Бойцы добежали до скал. Захлопали выстрелы из ПМС, – сети, разворачиваясь на лету, опутывали корчащиеся тела русалок. Причем от штаба показалось, что пара выстрелов была сделана отнюдь не по цели – по невиданному рыбьему скоплению.

8.

Костоправ в последних событиях не участвовал, почти не казал носа из лабораторного кунга – дорвался наконец до стационарной аппаратуры.

Однако, когда к штабу доставили свежепойманных русалок, именно Костоправ взял на себя руководство заключительной фазой операции. Отрывисто командовал, называл неизвестные Леснику препараты, дозы – и медики хлопотали над телами, обездвиженными миостагнатором.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});