Рассказы - Поппи З. Брайт

решила, что она шутит.

Даже когда в газете Times-Picayune напечатали, что Лианн Эппл пропала, я не придала этому большого значения. В опубликованной в газете статье говорилось, что она несколько месяцев жила отдельно от мужа и что он был основным подозреваемым в её похищении. Преступление казалось практически очевидным. Читатели узнали об Эппл огромное количество грязных подробностей, включая то, что она родилась с врождённой патологией сердца. Хирурги разрезали её грудную клетку и прооперировали сердце годы назад, но оно всё равно оставалось слабым и сейчас. Один из представителей полиции, пожелавший остаться анонимным, высказал мнение, что даже если нападавший не собирался причинить ей вред, сильный шок мог в буквальном смысле напугать её до смерти.

Найденный и допрошенный муж Эппл со всё увеличивающимся отчаяньем заявлял о своей невиновности. Без толку: он всё ещё прохлаждался в Орлеанской Окружной Тюрьме, когда «Марисоль» открылся снова. Пит послал мне письмо по электронной почте, озаглавленное «Приходи скорее и оцени наше самое улётное меню».

Я пришла, и оно было действительно улётным. Я заказала арктический голец с маринованной капустой, в которую было добавлено вино, и получила лучшую порцию рыбы, какую я когда-либо пробовала. Полоска чешуи, оставленная на одной стороне филе, являла собой превосходный контраст с таящим во рту нежным и жирным розовым мясом. Когда я проводила указательным пальцем по тарелке чтобы собрать последние остатки жира и сока от маринованной капусты, Джейсон, официант, появился рядом с моим столиком с ещё одной тарелкой.

— Шеф-повар хочет, чтобы вы попробовали это, — сказал он. — Завтра он разместит это в меню. Блюдо называется «Субпродукты истины».

Думаю, я немного нахмурилась: Пит обычно не присылал блюда в знак любезности. Но затем Джейсон поставил тарелку напротив меня, и я перестала хмуриться, как только до меня донёсся чудесный аромат блюда. На тарелке были ломтики сердца, тушёные с лисичками и горчицей, мясо, приготовленное как в Ницце: с томатами, чесноком и чёрными оливками; хрустящие сладкие хлебцы с артишоками и засахаренным луком. Я воткнула вилку в этот потрясающий образец кулинарного искусства — в сердце, и несколько раз откусила, прежде чем заметила кое-что любопытное. Я наколола ломтик сердца на вилку и рассмотрела его поближе, замечая след от старого шрама и отчётливые отметины от крохотных, хорошо заживших швов.

Я подняла голову и увидела Пита, стоящего у кухонной двери, на вид — полная противоположность шеф-повару — в белом пиджаке без монограммы и в изношенных брюках, подвёрнутых до колена. Он усмехнулся мне. Я улыбнулась в ответ, положила ломтик сердца в рот и прожевала. Именно тогда я поняла, что сделаю практически всё, чтобы продолжать есть то, что он готовит.

— Как тебе «Субпродукты истины»? — сказал он, подходя к столу.

— Чудесно, — сказала ему я. — Очень вкусно. Возможно, самая твоя лучшая идея за всё время. Но не подавай мозги.

— Почему? Боишься заработать синдром Крейтцфельдта-Якоба?

— Нет, — сказала я с набитым мясом ртом. — Я просто боюсь, что тупость может быть заразной.

Перевод: Мария Терновник

Светящиеся болото

Poppy Z. Brite, «Lantern Marsh», 2002

На окраине города раскинулось болото. Мы, дети, иногда играли там днем, катаясь на плоскодонных лодках по темной воде, заросшей болотным гиацинтом, и причаливая к любому из сотен крошечных островков. Днем болото было местом фильтрации, меняющихся пятен солнечного света, кипарисов и живых дубов, поросших испанским мхом, бархатистых коричневых кошачьих хвостов, которые разлетались на облака белого снега, если вы ударяли ими по затылку своего друга, и беспочвенных слухов о зыбучих песках, полных скелетов и мифических сокровищ.

Ночью на смену им приходило яркое свечение, которое издали можно было принять за фонари.

Наши родители запрещали нам ходить ночью на болото. Обычно это правило не требовало принуждения, но в то или иное время большинство из нас набирались храбрости, чтобы подкрасться к краю болота с группой друзей, некоторое время смотреть на яркие шары света, парящие над водой, а затем убегать так быстро, как только могли унести ноги. Позже мы смеялись и называли друг друга боязливыми котами, но только после того, как возвращались домой, в чью-нибудь теплую, хорошо освещенную комнату. Ïðèçíàòüñÿ, никто толком не знал, что такое эти странные яркие «фонари» — наши учителя естественных наук объясняли их болотным газом, но почти никто в это не верил, — и что они могут делать, если вообще хотят что-то делать, кроме как парить и мерцать, быть красивыми светящимися призраками. Нам хотелось верить, что это неприкаянные души или добрые приведения, которые перèодически зависали в воздухе, чтобы осветить путь кому-нибудь другому. Туда, наверх, на небеса.

Мы всю жизнь прожили в городе, названном в честь этого болота.

* * *

Наша первая встреча с мистером Прюдоммом — и первый признак того, что Ноэль, возможно, не совсем здраво относился к болоту был днем всей нечèсти. Ну, или по простому Хэллоуин. Тогда нам (Ноэлю, Бронвен и мне, Филу) было по десять лет. Школа в тот день закончилась рано. По какой-то непонятной традиции Хэллоуин на светящемся болоте всегда был большим праздником для детей — возможно, просто потому, что в остальное время года нам было нечем заняться, поэтому в школе устраивали поблажки и сокращали количество уроков или вообще отменяли занятия.

Мы втроем шли по главной улице города, наслаждаясь терпким осенним ароматом воздуха. Это был глубокий Юг, и Хэллоуин часто ощущался скорее как август, но в этом году у нас был вполне приличный прохладный сезон. Мы с Бронвен обсуждали костюмы, которые собирались надеть в эту ночь. Ноэль, который никогда не ходил за угощением, молча шел рядом с нами, засунув руки в карманы и думая о чем-то своем.

Вдруг он остановился на месте и уставился на улицу.

— Смотрите, смотрите, вот он!

Мы привыкли к интенсивным реакциям Ноэля, но в этот раз мы не представляли, на что он может реагировать.

— Кто? — спросил я.

— Где? — спросила Бронвен.

Ноэль дернул головой в сторону двери магазина на другой стороне улицы, где стоял высокий рыжеволосый мужчина и разговаривал с продавцом.

— Это Джордж Прюдомм, парень, который руководит строительной компанией «Маршвуд Девелопмент». Это он чертов ублюдок.

— Ноэль! — сказала Бронвен. — Следи за языком!

— Но это правда! Он владеет половиной земли, на которой находится болото. В прошлом году, сразу после Хэллоуина, он сказал моей маме, что я нарушил границу на его земле. Я даже не ходил на болото, я просто смотрел на фонари, как я всегда делаю, но она все равно