Бумажный тигр (II. - "Форма") (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич

Удалось. Жар в раскаленных медных внутренностях стих и колючки, хоть и не без сопротивления, спрятались под кожу.

— Канцелярия — это не тайная полиция, — Лэйд даже поймал себя на том, что сумел придать голосу небрежность, — Не зловещий культ, узурпировавший власть. И даже не оккультный орден. Хотя, несомненно, все эти черты у него есть. Это нечто… другое. Отношения Канцелярии и острова — тема настолько же запутанная, насколько и зловещая, так что споры на этот счет затеваются весьма нечасто. И, если начистоту, я сам стараюсь не принимать в них участия. Кстати, рекомендую и вам придерживаться этой мудрой политики.

— Так Канцелярия — хозяин Нового Бангора или его слуга?

— Полагаю, и то и то, — лаконично ответил Лэйд, заранее морщась в предчувствии очередного вопроса.

— Но что это… Я имею в виду, как это может быть?

— Я уже говорил вам, власть здесь, на острове, зачастую имеет странную природу. В конце концов, власть — это придуманный людьми конструкт, который в нечеловеческом искаженном измерении Левиафана подчас принимает необычные формы. Канцелярия — это ядро стабильности острова. Та его структура, которая пытается удержать в узде прущие из него силы нерациональности или, по крайней мере, свести к минимуму их влияние.

— Так она борется с чудовищем или заботится о нем?

— Представьте себя владельцем клыкастого ирландского волкодава, — предложил Лэйд, — Дикой непредсказуемой твари, которая не подпускает к себе людей, однако приносит вам несомненную выгоду, охраняя хозяйство от волков. При этом она порой не прочь откусить голову зазевавшейся курице или цапнуть вас самого за ногу. Мне кажется, Канцелярия находится в схожем положении. Она лишь гасит хаотические опасные порывы Нового Бангора, его нервные импульсы, не давая им причинять излишне проблем нам, его обитателям. При этом, без сомнения, Канцелярские крысы не задумываясь загрызут всякого, кто помышляет причинить острову вред — в чем бы этот вред ни выражался. Только, Бога ради, не вздумайте цитировать меня, если доведется беседовать с полковником — у меня с его ведомством и без того непростые отношения! А теперь, если не против, я вернусь к истории, про которую едва не забыл.

— Конечно, мистер Лайвстоун.

— Кхм… Исполнять фальшивый канцелярский приказ нелепо и бессмысленно, но не исполнять — страшно. Неудивительно, что многие фальшивки принимались в исполнение — чисто рефлекторное действие, обоснованное лишь древним страхом перед крысиным королем. Так, официальным гимном острова даже в разгар лихорадки некоторое время считалась моряцкая песенка самого непристойного содержания, а публичные дома Шипси вынуждены были объявить трехпроцентную скидку всем гражданам Руритании[173].

— И сколько длилась охота?

— Можете себе представить, почти месяц. Но итог ее, конечно, был предрешен. Истинная личность Альфа-Глашатая была открыта, он оказался бывшим служащим «Луженой глотки», типографским мастером и большим знатоком по части канцеляристики. Удивительно талантливый мерзавец. Страшно представить его участь, попади он живым в крысиные когти!

— Попади он живым? Так значит, он погиб?

— Боюсь, что да. Заброшенный типографский цех в Коппертауне, где он нашел себе укрытие, во время штурма оказался охвачен пожаром и выгорел дотла. Клерки полковника Уизерса щелкали зубами на пепелище, но увы — есть стихии, неподвластные даже Канцелярии. Альф-Глашатай ушел от справедливого возмездия. Что такое, Уилл? Вы выглядите немного… раздосадованным.

— Когда вы сказали, что эта история в противовес прочим будет забавной, полагаю, я ожидал от нее чего-то… иного.

— О, — Лэйд широко улыбнулся, — Только потому, что вы не знаете ее финала. Я и сам его не знал — до нынешнего утра. С утренней почтой Хейвуд-трест, полномочным председателем которого я имею честь выступать, получил срочную депешу из Канцелярии, категорически предписывающую выкрасить в розовый цвет фасады всех домов в Хукахука, порога которых не переступали коты, а еще запасти триста галлонов яичного ликера для торжеств в честь ежегодного праздника Хадака Мацури[174]. Я трижды проверил печати Канцелярии — без сомнения, подлинные. И составлено все идеально. Имею ли я право усомниться в компетентности Канцелярии?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И…

Лэйд ухмыльнулся.

— С яичным ликером будет не так просто, но три бочки лучшей розовой краски я уже раздобыл!

Уилл не рассмеялся, лишь безучастно кивнул. Он и выглядел отстраненным, все истории, которыми с самого утра пичкал его Лэйд, проходили словно сквозь него, как вода сквозь песок.

— Ладно, — Лэйд сдвинул шляпу на затылок, — Расскажу вам еще про один случай. Если к финалу вы не будете хохотать как безумный, с меня — коробка лучших «Пор Ларранага», настоящих кубинских сигар высшего качества!

— Не слишком ли расточительно для вашей лавки?

Лэйд небрежно махнул рукой

— Не дороже старых газет и дубовых листьев, которые достаются мне почти бесплатно. Так вот, про случай. Однажды один мой приятель позволил всучить себе машинку, сработанную в Коппертауне, которая якобы умела печатать фальшивые купюры, причем качеством не хуже тех, которые украшены подписью британского казначейства. И вот, значит, заливает он в нее лучшие чернила, которые только смог найти в Айронглоу, вкладывает бумагу…

Лэйд замолк сам собой, ощутив, что его не слушают. Уилл рассеянно кивал в такт его словам, но по лицу было заметно, что смысл их проходит мимо, как легкий морской бриз. Это уязвляло. Тем более, что история в самом деле была забавной и, главное, почти правдивой — за исключением двух-трех деталей.

— Уилл!

— Да, мистер Лайвстоун?

— Мне кажется, с таким же успехом я мог бы зачитывать наизусть рецепт лукового пирога. Думается мне, ваши мысли сейчас обретаются где-то далеко от Коппертауна.

— Простите. С моей стороны это крайне невежливо, однако ничего не могу с собой поделать. Вы знаете, какую историю я по-настоящему хочу услышать.

Конечно. Еще бы не знать, ты, садовая голова! Дерзкий пришелец, пошатнувший душевное равновесие древнего чудовища и шляющийся с неприкаянным видом по его владениям!

— Историю клуба «Альбион»? Боюсь, вам не понравится ее финал. В нем нет ничего того, что вы цените. Нет счастливой концовки, нет надлежащей случаю морали, нет даже смысла. Это одна из самых бессмысленных историй в моем багаже, оттого я обычно без особой охоты вытаскиваю ее на свет.

— Я заметил, что она не доставляет вам удовольствия.

— Для меня, как и для немногих жителей Нового Бангора, слово «Альбион» имеет свой особенный смысл. Но из всех ныне живущих, кажется, только я один знаю, чем она заканчивается.

— И, конечно, нарочно тянете время?

Лэйд взглянул на жилетные часы.

— Что такое? Боитесь опоздать на корабль? У вас в запасе еще полно времени, сейчас нет и полудня, а «Мемфида» отходит лишь в девять.

Уилл не оценил его иронию, лишь досадливо дернул подбородком.

— Если она в самом деле столь печальна, в ваших же интересах поведать ее мне. Как знать, быть может, именно она станет той каплей, что переполнит чашу, заставив меня покинуть Новый Бангор?

Он прав, подумал Лэйд. Но ошибается, полагая, будто я нарочно растягиваю ее, чтоб подразнить его любопытство. Видит Бог, чем тянуть ее, как нерв из зуба, было бы лучше выложить ее целиком. Историю пяти дерзких неудачников, помышлявших понять природу противостоящего им божества, более того, повергнуть его. Наивные слепцы, столь же простодушные, как сам Уилл. Что ж, их судьба может стать уроком для него. Уроком, на изучение которого у него остались считанные часы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я расскажу вам финал, Уилл. Но не здесь. Слишком уж неподходящие декорации. Грохот, лязг, все эти запахи… Я знаю, какие декорации нужны окончанию этой истории.

Уилл понимающе кивнул.

— Скрэпси. Седьмой круг ада.

— Скрэпси, — согласился Лэйд, — Седьмой круг ада. Предпоследняя точка нашего маршрута, мистер Данте.