Несомненная реальность - Евгений Лотош

— Извините, скажите вот еще что, — перебил его Олег, и говорящий недовольно умолк. — Вы все время говорите про пролетариат, но при том ни словом не обмолвились про крестьянство. Между тем, если мне не изменяет память, в Российской империи восемь человек из каждых десяти живут в деревне. А из оставшихся двух далеко не все являются рабочими. Я тут как-то попытался прикинуть в уме количество промышленных рабочих, и оно на всю страну оказалось не более пяти миллионов человек. Ну, десяти, если я где-то ошибся. Из ста тридцати-то по переписи девяносто седьмого года! Вы хотите проводить реформы в их пользу? Благое намерение, но, боюсь, оно мало что изменит. Народ из деревень идет на фабрики, поскольку в деревне жить еще хуже. Так что даже если ваши рабочие заживут хорошо, в общем положение в стране оно мало изменит.

Кто-то – в полумраке Олег не разобрал, кто – хмыкнул.

— Да уж, товарищ Олег, умеете вы в корень проблемы заглянуть, — наконец нехотя произнес «товарищ Валерий». — Тут вы правы. Крестьянство – наше слабое место. Кто только об него зубы не обломал, начиная с «Земли и воли»… Самое натуральное болото, которое не расшевелить. Эсэры, кажется, и то уже сдались. Ну, что делать. Приходится жить с тем, что есть. В свое время и до крестьянства руки дойдут.

— Зря вы так думаете, — хмыкнул Олег. — Кончится дело тем, что придется с крестьянами воевать так же, как сейчас самодержавие воюет с купцами и рабочими. С одной только разницей – крестьян куда больше, и крестьянский бунт куда хуже, чем пролетарский. Ну, оставим тему до другого раза. Осознаете проблему, и то ладно. Теперь такой вопрос. Причины, из-за которых рабочие находятся в бедственном положении, вы обрисовали. Теперь мне интересно, какие вы видите методы исправления ситуации…

Расходились, по олеговым прикидкам, часов в одиннадцать. На улице держалась кромешная темнота осенней ночи, ожидающая, когда недалекий уже снежный покров хоть немного разгонит мрак своим смутным мерцанием. Дул влажный леденящий ветер, обещающий безнадежную обложную морось, и Олег поплотнее запахнулся в тонкую суконную шинель, краем глаза заметив, как Оксана завернулась в шаль. На крыльце он обернулся и произнес:

— Так запомните, товарищи, — Хлебный переулок, дом пять. Жду от вас весточки до конца следующей недели.

Где-то там, в темноте, терпеливо ожидали филеры, готовые неслышно последовать за расходящимися, и Олег почувствовал легкое угрызение совести при мысли о том, что предает новых знакомых. Впрочем, тут же поправил он себя, не предает. Судя по всему, ребята вполне безобидны, от нынешнего бардака предпочитают держаться в сторонке, а потому можно убедить Зубатова оставить их в покое. А вот ему знакомство может оказаться вполне полезным. Можно свести их с Ваграновым, например. Или нет, с Ваграновым не надо. Тот знает об Охранном отделении. Пусть пока поживут сами по себе. А там… а там, глядишь, собственная карманная партия ему, Олегу, для чего-нибудь да пригодится. Для чего – еще следует обмозговать, но был бы человек, а применение найдется.

Он обнял Оксану за плечи и, осторожно ступая, спустился по гнилым ступенькам на раскисшую землю дорожки.

— Как тебе? — тихо спросил он девушку, наощупь отворяя калитку. — Интересно? Или заснула по ходу дела?

— Сам ты заснул! — шепотом обиделась та. — Очень даже интересно. Похоже на политинформации у нас в Сечке, только там все картонное – от плакатов до политинформаторов, а здесь по-настоящему. Мне нравится.

— Ладненько, — согласился Олег. — Ну, дома еще обсудим. А сейчас нужно до извозчика добираться. Ох, извозимся все в грязюке, в темноте-то! Блин… ты не запомнила, в какую сторону дурацкий Рождественский бульвар?

* * *

«Вызываю Следящего. Потребность контакта».

«Я/мы подтверждаем установление контакта со Координатором. Вопрос».

«Полагаю необходимым выйти на связь с Гостем. Гость закончил обследование Сцены. Недоумение растет. Вероятность непредсказуемых действий растет».

«Изучение реакций Гостя только начинается. Связь с Гостем рискует нарушить естественность реакций. Нецелесообразно».

«Знаю натуру Гостя. Прогнозирую нежелательные реакции. Опасность досрочного прекращения эксперимента».

«Слишком ответственное решение. Я/мы должны связаться со Сферой. Пауза без обрыва сеанса».

«Сеанс в режиме ожидания».

«Я/мы – Сфере. Неопределенность. Требуется помощь/консультация/подсказка».

«Сфера слушает Следящего. Авторитетная доля сегментов подтвердила внимание. Вопрос».

«Информация. Координатор запросил полную самостоятельность. Анализ положительный. Запрос удовлетворен. Координатор принимает руководящие функции Сцены».

«Принято».

«Информация. Координатор проявляет незапланированную активность. Координатор требует досрочного введения Гостя в курс дела. Мнение Координатора: отрицательный ответ влечет прогноз досрочного прекращения эксперимента. Я/мы прогноз не подтверждаем. Вопрос: приоритет мнения».

«Принято. Сегменты размышляют. Ожидание».

«Сфера – Следящему. Мнение Координатора имеет приоритет. Знание Координатором Гостя являлось определяющим при выборе сущности Гостя. Рекомендуем принять вариант Координатора».

«Рекомендация принята. Конец сеанса».

«Следящий – Координатору. Возобновление сеанса. Сфера полагает/рекомендует реализовать мнение/рекомендацию Координатору. Я/мы не уверены в правильности мнения/рекомендации Координатора. Я/мы разрешаю реализовать мнение/рекомендацию. Я/мы следим с повышенным приоритетом/правом вмешательства».

«Координатор подтверждает прием. Конец сеанса».

* * *

Камень больно ударил ротмистра Варцева в плечо, и тот, покачнувшись в седле, со свистом втянул в себя воздух. Определенно, это оказалось последней каплей. Ну да, разумеется, его проинструктировали избегать излишнего применения силы. Но толпа не желала рассеиваться мирно, и тот факт, что сам генерал-губернатор мог сейчас наблюдать за разворачивающимся перед его резиденцией безобразием, не придавал Варцеву спокойствия. Опять же, наверняка жандармы, чья московская штаб-квартира находилась здесь же поблизости, не упустят случая позубоскалить над казаками.

Ротмистр взмахнул рукой и отдал резкую команду. Пропел рожок. В тот же момент спешенная казачья цепь медленно двинулась вперед, врезаясь в толпу. Рев и свист резко усилились, красные флаги заметались с удвоенной силой. Вопли людей, которых по головам и спинами лупили нагайками, а то и прикладами карабинов, терялся в общем гвалте. Кого-то из казаков сбили с ног, однако сосед, прикладом разогнав сгрудившихся над ним бунтовщиков, помог ему подняться. Где-то на флангах цепи бестолково, как вши на сковородке, суетились городовые.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});