Верхом на раторне - Пэт Ходжилл

На её шее была кожаная повязка. Из любопытства Джейм поддела её пальцем. В тот же момент по шеи кобылы потекла кровь, вытекая из небольшой аккуратной дырочки в её горле. Она остановилась, как только Джейм поспешно отпустила повязку, которая, как она теперь видела, имела маленькую затычку на внутренней поверхности. С кротким, вопрошающим взглядом кобыла подняла голову, но снова опустила её и продолжила пастись, когда увидела, что от неё больше ничего не требуют.

Как всё это очень странно. Лагерь с каменными фигурами в качестве компании, купающийся обнажённый мужчина, а теперь это. Кажется она вторглась на чью-то территорию, но вот чью?

Она грызла кусок твёрдого, как камень, хлеба, надеясь, что не сломает себе ещё один зуб, когда вернулся раторн, снова в сопровождении Бел. Он свернул, чтобы изучить пришелицу, которая взвизгнула и лягнула его в морду, когда он подошёл слишком близко. Джейм вздрогнула и поморщилась, чувствуя, как зазвенело в его голове под маской из слоновой кости. Он отступил назад, а затем начал гарцевать взад и вперёд, сшибая сорняки, сознательно игнорируя и Джейм, и странную кобылу.

Теперь, когда он не больше пытался её убить, у неё появилась возможность изучить его поближе. При всей его плавной походке и гордо поднятой голове, его шкура была блёклой, а шерсть неприглашенной, грива и хвост сбились в колтуны. Что же до рёбер, она могла пересчитать их как свои собственные.

Несмотря на это, он не был глупцом. Она чувствовала, что он прекрасно понимал как она сделала, что они оказались связанными вместе, и безуспешно бился над тем, как решить эту проблему. Разумеется, он был взбешен и обижен. Если бы всё это произошло наоборот, она бы вырвала себе все волосы — а ещё лучше, ему. Оказаться во власти своего злейшего врага… как с этим вообще можно жить? Как жила она, в течение всех этих потерянных лет в Тёмном Пороге? Но тогда, на некотором базовом уровне она была всё ещё свободной, всё ещё сама собой, благодаря тонкому искажению Тирандисом приказов его хозяина. Всё это должно было закончиться в украшенной лентами постели Герридона, где она должна была занять место своей матери, и больше чем в одном смысле. Вместо этого, кто-то (Бренди?) дал ей нож и она вернула обратно свою жизнь с помощью его острого лезвия.

Разорвать эту связь, должно быть, гораздо тяжелее, чем отрезать запястье Мастера. Если старые песни правы, она будет связана с раторном до самой смерти, а, возможно, и после неё. Ещё вернее она знала, что если слишком сильно надавит на жеребёнка, действуя против его воли, он будет огрызаться изо всёх сил, даже до своей гибели. Это должно было быть ловким и хитрым. Ухаживание. Даже обольщение.

И всё же, сейчас всё было не так плохо, как раньше. Их совместные переживания в сфере души, хотя и ужасающие, несколько притупили его гнев на неё. В конце концов, они, вероятно, спасли друг друга от жеребца-призрака Железная Челюсть и она вернулась за ним обратно, хотя покровительство Земляной Женщины и сделало это ненужным.

Более важно, у него теперь появилась компания из винохир Бел-Тайри. Какими бы разными во многих отношениях они не были — не самым малым отличием являлось то, что она была добычей, а он охотником — они оба были стадными животными. Большая часть его прошлого отчаянья и зарождающегося безумия была вызвана его изоляцией после смерти его матери от руки Джейм. Капитан Боярышник назвала жеребёнка выродком, черепоголовым, чья ярость не позволит ему к кому-нибудь присоединиться. Джейм задумалась, что если он попробовал и был отвергнут. Этот длинный, наполовину заживший шрам на его боку, рядом с защитной бронёй, предполагал работу носового бивня другого жеребца раторна. Размышляя об этом, можно было предположить, что он, возможно, притаился рядом с лошадьми Норф в поисках не мяса, а дружеской компании. В конце концов, он же не напал ни на одну из них. Бедный мальчик.

Мальчик. Когда они встретились впервые, она решила, что он совсем детёныш или однолетка, но что она в этом понимала? До этого её единственным реальным опытом общения с лошадьми был боевой жеребец отца Железная Челюсть и монстр, в которого он потом превратился.

Сколько сейчас лет жеребёнку раторну? Предположительно, меньше двух лет и, при всех его дюймах роста, он ещё не полностью вырос. Она задумалась, с какого возраста на нём можно будет безопасно ездить верхом, предполагая, что они преодолеют это время, не убив друг друга. Работая в конюшне, она случайно услышала, как мастер-лошадник сказал о двухлетней кобылке, что её колени наконец закрылись, чтобы это там ни означило, и она теперь достаточно взрослая для работы. В конце концов, был вполне здравый смысл в том, что маленький жеребенок не мог нести веса всадника, пока не станет достаточно сильным.

И опять, это был раторн, не лошадь. Насколько знала Джейм, ещё никто никогда прежде не ездил верхом ни на одном раторне, любого возраста, или, по крайней мере, не сумел выжить, чтобы похвастаться этим. Ехать верхом на раторне означало безумие — не так ли? И всё же, она не могла удержаться, чтобы не думать о том, как бы это было в реальной жизни, а не только в видении сферы души.

Кроме того, она задумалась, как имя жеребёнка. Оно у него, без всяких сомнений, было, и было бы грубостью с её стороны попытаться оседлать его под другим.

— Снежный Огонь? — в порядке эксперимента спросила она и он повернулся, чтобы просить на неё злобный взгляд поверх своего длинного сверкающего нос. — Драгоценность? Ну ладно, ладно. Ты скажешь мне потом, когда будешь готов.

Тем временем наступил полдень.

Джейм достала пригоршню овса из своего рюкзака и снова улеглась на спину в высокую траву. Стебли щекотали ей уши, а насекомые переползали через раскинутые руки. Солнце било прямо в лицо, превращая закрытые веки в занавесы из красных прожилок. Её кожа начала раскаляться. Она с беспокойством вспомнила, что уже осталось только четыре дня до самого длинного дня года, летнего солнцестояния, но вытолкнула эти мысли прочь.

Она уже почти спала, когда услышала осторожное приближение копыт, затем звук зубов, срывающих траву поблизости. Чуть приподняв веки, через узкие щёлочки она увидала винохир.

— Я прошу прощения за то, что напугала тебя, — пробормотала она, едва шевеля губами. Звук пощипывания травы прекратился, но хотя копыта беспокойно задвигались, они не поскакали прочь. — То, что мой дядя сделал с тобой непростительно, и я могу стать больше похожей на него, чем на мою прабабушку Кинци. Хотя, я искренне пытаюсь этого не допустить. Ты поможешь мне, ради неё? Мы можем хотя бы начать всё с начала?

Она позволила своим пальцам разжаться. После долгой паузы, бархатные губы очистили её ладонь, собирая зерно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});