Солги обо мне (СИ) - Субботина Айя

В горле ком, стоит хотя бы на секунду допустить мысль, что с ним может что-то случится.

На моей непокоренной огненной планете уже так много шрамов. От выстрелов, от осколков и бог знает от чего еще. У меня живот сворачивается в ледяную мертвую петлю, когда я чувствую еще один - тонкий, в волосах у меня под пальцами.

— Я запрещаю тебе, слышишь? - Вера, ты с ума сошла? Приказываешь, отдаешь команды, как будто через пару стен рядом в постели не лежит твой собственный муж. - В мире миллион профессий, которыми можно зарабатывать, не рискуя жизнью! Или… знаешь, я прицеплюсь к тебе как ужасно липучий паразит и тебе придется взять меня с собой. Или… просто побегу за тобой. Или полечу. Поползу. Как змея.

Я останавливаюсь только когда понимаю, что он смеется.

Тихо, чтобы не перебудить весь дом, но с трудом сдерживается - и его грудь, на которой я практически лежу, трясется словно десятибалльное землетрясение.

— Ты была бы самым очаровательным ползущим паразитом, Планетка, - говорит мой Меркурий, украдкой смахивая слезы от смеха. - Королева Жуков!

— Ну хоть не клопов, - конфужусь я, только теперь понимая, какую белиберду несла все это время.

— Ну и кто тебе разболтал? - уже снова став серьезным, спрашивает Меркурий.

— Разве это такая большая тайна?

— Вообще-то да. Не очень люблю на каждом углу хвастаться тем, что за деньги убиваю людей.

Я морщусь от того, как резко звучит эта фраза. Как будто он в самом деле занимается чем-то незаконным, но разве контрактники не выполняют только миротворческие и спасательные миссии?

— Я пошутил, Ваше жучиное Величество. - Макс даже изображает галантный кивок - и я снова в сердцах бью его кулаком в плечо. Судя по выражению лица, для него это примерно как комариный укус - можно даже не обращать внимания.

— Разве нельзя заниматься чем-то другим? - возвращаюсь к главной и животрепещущей для себя теме.

— Сажать огород?

— Не перекручивай.

— Тебе идет хмуриться, планетка. - Он еще немного откидывается на руках, пристально разглядывая мое лицо.

— Можно же пойти куда-то… не знаю… в охрану или тренировать охранников. Да тебя любая служба охраны с руками и ногами заберет!

— Ага, - кивает он, но я уже знаю, что за этим последует отнюдь не согласие с моим предложением. - Потратить жизнь на то, чтобы прикрывать чью-то важную задницу? Делать для кого-то поганую работу - шантажировать конкурентов, налаживать прослушку. Разбираться с надоевшими любовницами?

Последнее он говорит с таким отвращением на лице, как будто конкретно это ему уже приходилось делать.

— Или ты хочешь, чтобы я попросился на работу к Олегу? - Его темный взгляд становится жестким, из голоса моментально испаряется все веселье. - Чтобы был рядом и пускал на тебя слюни, потому что хочу иметь то, что не могу? Такое наказание ты мне придумала, Планетка?

Его слова ранят так внезапно и глубоко, что я невольно отшатываюсь, будто он выстрелил в меня из чего-то большого и смертоносного. Макс пытается задержать меня, но я снова нервно одергиваю руку, как только его пальцы задевают синяк. Теперь он стал очень заметным и потемнел.

— Бля, Вера, чё за хуйня?! - Меркурий вскакивает следом и как плотина перегораживает дорогу до двери. Легко подавляет мое сопротивление и выкручивает руку так, чтобы оценить и размер синяка и его форуму. - Откуда это?

Бесполезно пытаться уйти от ответа - я точно знаю, что он не отстанет.

Но что мне сказать? «Ты знаешь, твой лучший друг иногда ведет себя как садист?» И кому из нас он поверит?

— Я была плохой девочкой, - говорю максимально язвительно и ехидно и с третей попытки все-таки высвобождаю руку. - Только не говори, что тебе вдруг не все равно. Это просто еще один синяк. У меня их вон сколько!

Мы забылись.

Нет, я забылась.

Эти пару минут чуть было не выдернули почву у меня из-под ног, чтобы я снова с головой утонула в страданиях. Потому что… что? Размечталась? Поверила в какое-то наше общее будущее? Возомнила себя уникальной, той самой женщиной, ради которой исправится неисправимый бабник?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это Олег? - Он как будто и не слышит моих слов. Взгляд темнеет, но лишь на секунду, а потом между его бровями пролегает глубокая складка задумчивости. - Бля, серьезно? Олег?

Единственный раз в моей жизни, когда родители крепко ругались и отец позволил себе встряхнуть маму, я помню до сих пор, потому что мне тогда было лет пять, я сидела в своем «замке» под накрытым одеялами столом - и они меня просто не заметили. Я выскочила только когда мама вскрикнула. Увидела отца, держащего ее за плечи, словно тряпичную куклу, и бросилась на него с кулаками, хотя всегда очень его любила и впереди всех бежала к нему навстречу, когда возвращался с работы. Мама меня остановила и потом долго объясняла, что все на самом деле не так, как я подумала, да и глаза меня подвели. И нужно просто поскорее все забыть, потому что папа всех нас очень любит и ее тоже очень любит, и он бы никогда не сделал ей больно намеренно.

Но я не забыла. Только очень долго не могла понять, почему она так пыталась убедить меня в том, что нужно поверить ее словам, а не собственным глазам.

«Чтобы мне не было еще больнее», - мысленно отвечаю на тот старый вопрос.

И, спокойно хмыкнув, как будто миллион раз репетировала все это перед зеркалом, говорю Меркурию:

— Олег бы никогда не сделал мне больно.

Он продолжает напряженно изучать мое лицо, но я могу быть идеальной актрисой, когда это нужно, и могу играть до конца. Зачем? Потому что тогда ему будет больнее, чем мне - мужчины почему-то очень не любят узнавать, что их друзья ведут себя как мудаки.

— Если он когда-нибудь, хотя бы раз… - Макс медленно выдыхает через широко раскрытые ноздри, видимо, пытаясь успокоиться. - Ты скажешь мне.

— Звучит как приказ, - не могу не съязвить.

— Рад, что и это ты тоже поняла.

— Если кто-то увидит нас здесь наедине в это время - у нас обоих будут большие проблемы, - напоминаю я, но скорее себе, чем ему. Только сейчас до меня в полной мере начинает доходить, как сильно мы рисковали.

Меркурий молча отступает от двери.

Я выскакиваю из кухни, как из капкана.

— Планетка? - Его голос в спину едва слышен, потому что я уже в коридоре. - Ни одна из них ничего для меня не значит. Поэтому… если я буду писать тебе - ты ответишь?

— Даже если бы хотела не ответить - не смогла бы, - так же тихо отвечаю я, но он наверняка все слышит.

Глава шестьдесят четвертая: Венера

Глава шестьдесят четвертая: Венера

Мы возвращаемся домой поздно вечером в воскресенье, хотя, если бы не репетиции, я бы с удовольствием побыла за городом еще пару дней. Только при условии, что рядом не будет никого. Вообще никого.

За всю дорогу мы с мужем не обмолвились и словом - он снова работал даже за рулем, а я смотрела на мелькающий за окном пейзаж и прокручивала в голове наше с Меркурием ночное безумие. Только утром, когда я после бессонной ночи делала на кухне чай и меня испугало неожиданное появление Сергея, до меня дошло, как сильно мы с Максом рисковали. Как… глупо.

Но если бы у меня была возможность переиграть все до безопасного сценария, я бы никогда этого не сделала. Потому что даже сейчас, спустя сутки, мои ладони хорошо помнят тепло его кожи, твердые, как будто каменные мышцы и… Я разглядываю кончики пальцев, как будто на них могли остаться следы его чернильного воронья.

— Ника? - Олег зовет меня, едва переступаем порог квартиры.

Я задерживаюсь ровно посередине коридора и мысленно считаю обратно от десяти.

У него слишком мягкий голос. Не это его обычное сухое и почти официальное «девочка», а даже по имени, хотя в последнее время он крайне редко так меня называет. Еще реже, чем женой.

Он подходит сзади, выдерживает паузу - и расстояние между нами становится почти звенящим от напряжения. А когда муж дотрагивается до синяка над локтем, я невольно вздрагиваю и только чудом не пытаюсь одернуть руку. Ему бы это наверняка не понравилось, а у меня нет ни капли моральных сил для выяснения отношений.