Казино изнутри. Игорный бизнес Москвы. От расцвета до заката. 1991-2009 - Аарон Бирман

Сообщение о своем решении в отношении этого игрока Максим довел до всех своих работников. Но не прошло и дня, как в утреннюю смену при отсутствии гостей и при полном боекомплекте пит-боссов (4 человека на 8 столов!) происходит нечто…

Старшему смены охраны (вопрос: почему ему, а не дежурному менеджеру?) раздается звонок с видеонаблюдения. Оператор оповещает, что камеры зафиксировали, как один из пит-боссов взял пачку лотерейных билетов на розыгрыш часов и положил их во внутренний карман своего пиджака. (Все билеты были «именными»: прежде чем выдать такой билет, пит-боссу приходилось записать его порядковый номер в специальную ведомость и продублировать информацию о его счастливом обладателе на последней странице в питбуке.) В исполнение должностных инструкций старший смены заходит в зал казино, подходит к этому пит-боссу и приглашает того выйти для разговора. Присутствующие при этом дилеры-инспекторы и другие пит-боссы смотрят на происходящее с удивлением и недоумением. Ничего не подозревающий «воришка» говорит своим коллегам, что вскоре вернется, и уходит вслед за старшим. В коридоре, без посторонних глаз, главный охранник раскрывает причину разговора, предлагая добровольно сдать украденные лотерейные билеты, и даже указывает на карман пиджака, где они спрятаны. Но пит-босс — парень не промах, и, как говорил Кирпич: «Кошелек, кошелек! Какой кошелек? На, обыщи!»

И действительно, после предварительного охлопывания внутренних карманов те оказываются пустыми. Тогда старший приглашает подмогу в виде двух охранников, и под конвоем приводят пит-босса в комнату охраны и там запирают до дальнейшего разбирательства. Ведь билетов нет, значит, и преступления нет! Но есть видеозапись, четко показывающая, как конкретный человек взял и положил себе во внутренний карман пиджака пачку билетов. Только после того, как по горячим следам не удалось полностью изобличить вора, оповестили менеджера. Им был некто Роберт, югослав, приглашенный Максимом. Узнав о происшествии, он моментально позабыл русскую речь, перейдя на ее югославский аналог, но при этом глупо улыбаться, как это всегда делал в критических ситуациях Ален, его земляк, не стал, сохраняя серьезное и даже строгое выражение лица, под стать ситуации.

— Что ты хотел делать с этими билетами? — спросил он.

— С какими билетами? — поинтересовался пит-босс.

— Которые ты украл!

— Я ничего не крал.

— А что ты скажешь на это? — закричал Роберт, не выдержав спокойного тона жулика.

И под конвоем они повели его смотреть видеозапись момента воровства.

После просмотра Роберт, имеющий на своей стороне численное преимущество в виде охранников и камерменов (при этом показав «подозреваемому», как в «Шиллинге» устроена вся система видеонаблюдения), перешел в атаку:

— Ну, давай билеты!

— У меня их нет, — ответил пит-босс, осматриваясь вокруг.

— А где они?

— У меня их нет.

— Кому ты их отдал?

— Никому. Я положил их обратно.

А вот этого «камера» ни подтвердить, ни опровергнуть не могла: может, оно так и было на самом деле.

— Зачем же ты их брал?

— Чтобы рассмотреть получше.

Не добившись ответа, пит-босса вновь заперли в комнате охраны до приезда управляющего с русской стороны. Роберт же дал команду всем и вся искать украденные билеты.

Спустя какое-то время после того, как охрана вынудила весь работающий дилерско-инспекторский персонал вывернуть свои вещи наизнанку, проведя тотальный обыск, какие-то билеты обнаружились в рабочем ботинке одного из крупье, в тот день находящегося на выходных. Не придумав ничего лучше, Роберт вызванивает этого дилера и требует, чтобы тот немедленно приехал на работу. Когда тот, испытав легкий шок от настойчивости менеджера и не понимая, что же все-таки произошло и зачем он срочно понадобился, приезжает, его тут же запирают в другой комнате, отбирая мобильный телефон, чего, кстати, не сделали с пит-боссом. Таким образом, два человека сидят под арестом, ожидая приезда кого-то, кто определит их дальнейшую судьбу.

В старые добрые времена данная ситуация решилась бы крайне просто. Люди, крышующие заведение, провели бы воспитательную беседу без лишних свидетелей. Но на дворе — 2005 год, и страна входит в эпоху нетерпимости к проявлениям насилия. К тому же есть риск наказать невиновного: ведь ни у Роберта, ни у старшего смены нет понимания того, как билеты, взятые пит-боссом, оказались в ботинке у дилера и те ли это билеты. Может, пит-босс их и в самом деле на место положил. Ведь с момента обнаружения воровства до информирования об этом начальника смены охраны прошло никак не меньше получаса, и за это время их не только в ботинок коллеги можно было спрятать, но и вынести за пределы казино в припаркованный рядом автомобиль, благо особого препятствия охранники не чинили и относились с пониманием к просьбе выпустить на пару минут, чтобы взять, к примеру, из машины пачку сигарет.

Чем и как закончилась данная история, мы толком не знаем. Доподлинно известно, что русская сторона решила действовать цивилизационным путем и передала дело начальнику всей службы безопасности фирмы «Лава». Тот, вызвав подозреваемого пит-босса к себе, провел с ним беседу, результатом которой стало невозбуждение дела о мошенничестве, с одной стороны, и чистосердечное признание — с другой. Причем никого не удивило, что этот пит-босс, прозванный за свой проступок КОНДУКТОРОМ, в качестве сообщника, кому предназначались билеты на розыгрыш часов, указал того самого армянина, которого за день до происшествия «закрыл» Максим. Это, с одной стороны, подтверждало гениальное и прозорливое решение генерального менеджера, сумевшего «просчитать» сговор игрока с обслуживающим персоналом и вовремя отказаться от него. С другой стороны, никто не задумался о реальной причине содеянного: ведь лицу, которому предстояло «выиграть», вход в казино уже был заказан. И в чем тогда смысл? Кто был истинным подельником? Или же кражи не было?

Евангелие от Максима

Узнав, что он возглавит новое казино, а амбиции его русскоговорящих партнеров простираются вплоть до создания реальной конкуренции «Старому Свету», Максим очень обрадовался, когда в анкетах на должность руководителей среднего звена увидел бывших работников фирмы, с которой предстояло конкурировать. Он, не задумываясь о причинах их ухода/увольнения, сразу же зачислил их в штат, только поинтересовался, есть ли у них база игроков. Даже получив отрицательный ответ (а какой он надеялся услышать? Он что, совсем людей за дурачков держит, что те за зарплату в 1300 долларов принесут ему на блюдечке с голубой каемочкой то, чему цены нет?), Макс повторял как мантру: «Мы их переплюнем! У нас — очень сильный спонсор, и посмотрите, как у нас красиво, какие у нас замечательные столы!»

В этой фразе и заключался весь Макс. Маниловщина, подкрепленная верой в светлое будущее. Ведь помимо двухъярусных столов в ШОКе, так югославы прозвали ВИП-зал, должно быть что-то еще.

Поскольку страх перед проигрышем у команды менеджеров, и у Макса в том числе, был сильнее желания крупного выигрыша, он, руководствуясь правилами безопасности, ввел в «Шиллинге» те же ставки и те же правила ведения игр, которые успешно работали на управляющую компанию Solna уже долгое время. Не дав возможности даже минимального люфта в игре на равных шансах на рулетке, установив на ней максимальную ставку в номер в размере 100 у. е. и 200 у. е. соответственно, запретив surrender при тузе у дилера и ограничив количество сплитов на блек-джеке, позаимствовав русский покер и снабдив его своими поправками, обозначив максимальную выплату на нем в 50 000 у. е., стал ждать долгожданных ВИП-гостей. Но, зайдя раз и увидев полное отсутствие уже ставших привычных льгот и поблажек, не имея возможности делать крупные ставки, гости уходили и не возвращались. Информация из уст в уста быстро распространилась по Москве, и в новое заведение стали ходить только жители близлежащих домов и гости столицы, оказавшиеся на вещевом рынке неподалеку от казино. Средний дневной результат не превышал 5000 у. е. Даже шикарный зал игровых аппаратов, через который проходил каждый новый гость, пустовал, разочаровывая русскую сторону.

Но Макс верил, что, если открыли новое заведение, значит, будет в нем игра. Специально даже был записан шлягер, посвященный денежной единице, давшей названию казино. Он звучал каждый раз перед розыгрышем призов, оповещая всех о его начале. Такого Москва еще прежде не слышала.

Специально для ШОКа были закуплены игровые столы комплектации люкс известной фирмы. От обычных они отличались дополнительной «ступенькой» на рабочей поверхности, вследствие чего получили название «двухъярусные». Эта дополнительная ступенька перед игровым полем была абсолютно бесполезным нововведением, призванным разве что закрыть фишки гостя от любопытного взгляда дилера. На этом ее функционал исчерпывался. Необычность форм этих столов призвана была что-то кому-то доказать, под стать доказательству была и их цена. Ведь нужно же удивлять чем-то? Так пусть лучше это будут новые столы, абсолютно неудобные, но дорогие, зато показывающие уровень достатка их владельцев. И сразу на ум приходит оборудование, установленное в «Старом Свете»: классическое, удобное и дающее дилеру возможность работать сидя, не нависая над игроками.