Последний ребенок - Джон Харт

Он тоже совсем еще юный.

— Ты встречаешься с детективом Хантом?

— Завтра похороны твоего отца. Как я могу с кем-то встречаться?

— Думаю, это было бы нормально.

Она сжала его руку и поднялась.

— Пора. — Надзирающая уже шла к ним. — У тебя есть костюм? Галстук?

— Да.

— Они тебе нравятся?

— Да.

Остались считаные секунды. В следующий раз они встретятся, чтобы похоронить своих близких, тех, кого они любили больше всего. Надзирающая остановилась в нескольких футах от их столика, показала на часы, и на ее лице отразилось что-то похожее на сочувствие.

Мать отвернулась, пряча блеснувшие в глазах слезы.

— Заеду за тобой пораньше.

Джонни взял ее руку и осторожно сжал.

— Я буду готов.

* * *

Похоронную службу провели двойную. Отец и дочь лежали рядом. Благодаря содействию Ханта вход на кладбище временно перекрыли, чтобы защитить родных от назойливых зевак и прессы. Священник был другой — не тот краснолицый толстяк, который запомнился Джонни, а молодой человек, худощавый и серьезный, в безупречно белом одеянии. Он говорил о выборе каждого и силе Божьей любви.

Силе.

Слово прозвучало звонко и певуче, так что Джонни кивнул, произнося его.

Сила Божьей любви.

Он кивнул, но не отвел глаза от гробов и высокого голубого неба.

Высокого пустого неба.

* * *

После похорон прошло три недели. Кэтрин стояла во дворе ухоженного домика с двумя спальнями. В доме была крытая веранда, две ванных и самый большой, самый зеленый двор из всех, какие только она смогла найти. Кухню недавно переделали. Неподалеку, на той же улице, стоял дом, в котором Джонни прожил всю свою жизнь, кроме последнего года. Она надеялась купить его, но деньги по страховке мужа могла получить только после того, как определится, что делать со своей жизнью. И чем зарабатывать для себя и сына.

Кэтрин посмотрела вдоль улицы и отвернулась. Здесь был шалаш на дереве, а через задний двор пробегал ручей.

Им хватит.

Из дома в мокрой от пота рубашке вышел Хант. В волосах, на макушке, застрял кусочек стекловолокна. Подойдя к ней, он повернулся и посмотрел на дом.

— Надежно. Симпатично.

— Думаете, Джонни понравится?

— Думаю, понравится. Да.

Кэтрин опустила голову.

— Джонни вернется домой завтра. Нам понадобится какое-то время. Ну вы понимаете… Побыть вдвоем. Найти какой-то ритм.

— Конечно.

— Но через месяц или около того вы могли бы прийти на обед.

— Это было бы чудесно.

Кэтрин кивнула. Она нервничала, стыдилась, робела и вообще чувствовала себя неуверенно.

— Правда хороший дом?

— Прекрасный, — ответил Хант, не сводя глаз с ее лица.

Эпилог

Летний зной уже стал смутным воспоминанием, когда Джонни и Кэтрин поехали в Хаш Арбор. Была суббота, вторая половина дня. Они ехали, а деревья высились над ними с обеих сторон. Впереди сквозь кроны пробивался солнечный свет, и они уже видели гранитные столбы и кусты ежевики.

— Поверить не могу, что ты сюда приходил.

— Успокойся, мам.

— Здесь же могло случиться все что угодно.

Джонни поднял руку.

— Кладбище там.

Они проехали как можно дальше, потом вышли, и Джонни повел мать по вырубке.

— Детектив Хант сказал, что его похоронили здесь на прошлой неделе. Деньги дал какой-то друг его матери. — Краска на калитке все еще сияла белизной. — Надо бы приехать, постричь траву.

— Пожалуйста, не надо, — забеспокоилась Кэтрин, но Джонни уже обдумывал поездку.

Могила Ливая Фримантла выделялась свежей землей.

Рядом с ним, под новым надгробием, лежала его дочь.

— София, — сказал Джонни. — Так ее звали.

Они посмотрели на другой могильный камень. На нем стояли даты рождения и смерти. И короткая надпись.

Ливай Фримантл

Последний из детей Айзека

— Я пересчитал надгробия, — сказал Джонни. — В ту ночь, которую провел здесь. Три для тех, кого повесили. — Он указал на небольшие, едва обработанные камни у основания громадного дуба. — И сорок три для потомков Айзека Фримантла. Теперь уже сорок пять. — Перед ними стояли ряды суровых каменных надгробий. — Если б Айзека убили, повесили, как других, никто из них не жил бы и не умер.

— Твой прапрадед был исключительный человек. — Кэтрин помолчала. — Как и твой отец. — Джонни кивнул, потому что не мог произнести ни слова. — Я никогда не видела Кена Холлоуэя таким мерзавцем, как в тот день. — Она потерла запястья, на которых еще виднелись следы от струн, которыми он связал ей руки. — Без помощи Ливая Фримантла мы могли бы умереть.

Они молчали. Солнце играло на мраморной плите.

— Он сказал мне, что жизнь — это круг.

Мать посмотрела на деревья, на ряды камней и положила руку сыну на плечо.

— Может быть.

В тот вечер Джонни написал Джеку. В письме он рассказал все, что случилось за те месяцы, что они не виделись. Получилось десять страниц. Джонни адресовал письмо «Джеку Кроссу, Моему Другу».

Примечания

1

Роли — столица шт. Северная Каролина.

2

Фут — ок. 30,5 см.

3

Фунт — ок. 450 г.

4

Транквилизатор и антидепрессант соответственно.

5

Обезболивающее и противокашлевое средство, наркотический анальгетик.

6

Ярд — ок. 91 см.

7

Комплексное поражение соединительной ткани и связанных с ней сосудов.

8

Поражение нервной системы и других внутренних органов в результате укуса кровососущего паразита.

9

Sparrow (англ.) — воробей.

10

Универсальное обращение к женщине в англоязычных странах (вне зависимости от возраста, семейного положения и прочих факторов), принятое под воздействием женского эмансипационного движения. Часто используется только до тех пор, пока собеседник не понимает точно или не решает по своим личным критериям, с замужней или незамужней женщиной он имеет дело.

11

Дюйм — ок. 2,5 см.

12

Клемсонский университет в Южной Каролине.

13

Хоумран — один из наиболее зрелищных моментов в бейсболе, когда игрок нападающей команды (бэттер) выбивает мяч, брошенный подающим (питчером), за пределы игрового поля.

14

Ок. 136 кг и 195,5 см.

15

«Желтая тревога», разворачивание операции по поиску пропавшего и распространению информации о нем.

16

Город в Северной Каролине, где располагается